Неверная жена - Лина Коваль

— Повторюсь, у Вас все очень неплохо, но надо убирать деревянность, — говорит он, выключая музыку.

Вдруг становится обидно. Я выложилась, казалось бы, на все сто, с меня семь потов сошло. А он говорит, что я деревянная?

— Какая-то внутренняя зажатость, что ли, — говорит он задумчиво бархатным голосом, разглядывая полоску кожи между топом и легинсами. — Отсутствие сексуальности.

Внутренности вспыхивают огнём, и я вскидываю на него горящие гневом глаза. Андреев иронично смотрит, приготовившись к реакции. Меня вдруг осеняет, что это возмездие за его извинения у машины. Он пытается быть радушным хозяином, но наглая хамская сущность лезет наружу.

Разворачиваюсь, грязно качнув бёдрами, и легко подхватываю сумку:

— Спасибо за мастер-класс, — благодарю вежливо. — Не знаю, как вас зовут. Вы не представились.

— Не знаете? — смотрит непонимающе и его губы расходятся в ухмылке, образуя ямочки на щеках. Хочется протянуть руку и потрогать их пальцами.

— Нет, — смотрю намеренно холодно. — А должна? Вас тут что, каждая собака знает?

— Ну да, — тянет он самоуверенно, сводя руки на груди. Ноги расставлены на ширине плеч. Он как с картинки. Я вся мокрая от пота, словно курица после дождя. А он вообще такой же, как при входе в этот зал. Идеальный.

— Ладно, — махнув рукой, разворачиваюсь. — Я всё равно не запомню.

— Матвей, — говорит он тихо.

Киваю головой, чуть остановившись.

— Запомни, Вика.

Делаю вид, что не расслышала его последнего обращения без привычного выканья и покидаю танцевальный зал.

Решаю переодеться дома, поэтому быстро закидываю сумку в машину и мчу по трассе в сторону загородного посёлка. Сегодня суббота и я предусмотрительно, договорилась с мамой о том, что Марк останется у неё.

Зайдя домой, понимаю, что Лёша ещё не вернулся с футбола. Но это мне на руку, я кое-что задумала. Быстро принимаю душ и укладываю волосы. Натираюсь любимым лосьоном с запахом ванили и эффектом сияния. Натягиваю на голое тело черную ночную сорочку, которую не ношу в присутствии сына. Слишком открытая. Слишком на грани.

Когда слышу стук входной двери, выхожу из своей комнаты и останавливаюсь у лестницы.

Лёша бросает ключи с телефоном на комод и поднимает глаза на меня.

— Привет, как все прошло? — спрашивает сухо.

— Нормально, — киваю. — Есть будешь?

— Нет, — качает головой. — Мы поужинали со Славским в бургерной.

— Ясненько.

— Спать пойду, — устало разминает шею. — Не выспался ни хера.

Когда проходит мимо меня, хватаю его ладонь и обнимаю за шею, прижимаясь к родному телу и сминая футболку на спине. Каждой клеточкой проникаюсь касанием его груди, живота, ног. Вдыхаю запах своего мужчины, его любимой туалетной воды, и тянусь к лицу губами.

Лёша быстро чмокает их пару раз и отстраняется:

— Спокойной, Вик. Давай потише с утра, окей?

Чувствую себя отвергнутой и потерянной, но держу лицо.

— Конечно, — говорю, обнимая себя за плечи. — Спи крепко, Свободин.

Лёша кивает и скрывается в своей комнате, а я остаюсь в коридоре. Одна. Снова одна. Пытаюсь сдержать слезы.

Забегаю в комнату, откидываю одеяло и падаю на кровать.

Долго лежу в темноте, считая тени на потолке. А потом развожу широко ноги под одеялом и ныряю между ними ладонью, растирая скопившуюся влагу. Зажимаю рот рукой, когда довожу себя до быстрого оргазма.

Только вот из принципа в этот момент я не представляю мужа. Прямо передо мной, в воображении рисуются холодные светло-серые глаза и ямочки на щеках…

Глава 5. Виктория

Проснувшись ранним воскресным утром, решаю сделать утреннюю растяжку. Для этого включаю музыку, и чтобы не мешать младенческому сну своего мужа захватываю из своей комнаты наушники.

Расстелив гимнастический коврик, наслаждаюсь давно забытой болью в мышцах. По опыту знаю, что после вчерашней тренировки самая сильная боль будет завтра, но если правильно потянуться, то будет легче.

После растяжки располагаюсь на коврике и молча слушаю спокойную музыку.

Релаксирую.

Вдруг сквозь наушники слышу какой-то шум.

— Вика, блядь, — орёт Свободин.

— Что? — ничего не понимая, озираюсь.

— Почему домофон орёт, а ты его не снимаешь?

Подпрыгиваю быстро и несусь в коридор:

— Да?

— Доставка.

Блин. Совсем забыла, что на утро заказала продукты из ближайшего супермаркета. Нажимаю на кнопку и встречаю курьера.

Спустя десять минут на кухне появляется разъярённый полуголый муж.

— Скажи мне, ты больная? — кричит с горящими красными глазами.

Сжав зубы, раскладываю продукты.

— Чё ты молчишь опять, курица тупорылая?

Из глаз тут же брызгают слезы, которые я прячу за дверцей холодильника. Обидно так, что уши закладывает.

— Я просил тебя не шуметь с утра. Хотел выспаться в воскресенье. Я пашу всю неделю, как ломовая лошадь, чтобы обеспечить вас, — продолжает причитать мой кормилец.

Хочется сказать о том, что наш с ним доход в прошлом квартале практически уравнялся, но понимаю, что сейчас проще будет умолчать об этом.

— Ты завтракать будешь? — спрашиваю его, когда немного успокаиваюсь, и голос выравнивается.

— Буду, блядь. Чё мне щас ещё делать по-твоему? — отвечает, садясь за стол.

Достаю яйца, бекон и быстро готовлю ему и себе завтрак. Загружаю кофемашину. Свободин мрачно наблюдает за моими действиями и молчит.

Пока готовлю, вспоминаю наше прошлое. В институте мы жили в общежитии. Было конечно многое. Постоянное тотальное безденежье. Мы неделями могли есть жареную картошку и пить чай со смородиновым вареньем, привезённым из дома.

Мои родители в то время были жителями небольшого городка в области, где я и выросла. После смерти отца мама перебралась сюда, в город, чтобы помогать нам со старшим братом с внуками. Лёшина мама живёт в соседней области и приезжает к нам редко. Слава Богу.

Во время учёбы мы с моим будущим мужем радовались даже мороженому, съеденному в парке. Покупали одно на двоих и кормили друг друга, целуясь и облизывая сладкие губы друг другу. Те годы я всегда вспоминаю, как лучшие в своей жизни. И всегда горжусь тем, какими мы в итоге стали. Сначала приобрели квартиру, потом переехали в дом.

У нас дорогие машины и мы можем себе позволить пару раз в год съездить в отпуск с сыном. Но есть ощущение, что деньги разрушили наши отношения, потому что раньше он никогда не позволял общения со мной в таком тоне.

А уж тем более оскорблений.

У меня не было других мужчин. Мой муж — мой первый и единственный партнёр в сексе. Даже отношений ни с кем не было, кроме него. Конечно, я не беру в расчёт первую любовь в юности, которая забылась довольно быстро.

Я выходила замуж раз и навсегда. Как моя мама, а до этого моя бабушка. В