Ждущий - Александр Сергеевич Ясинский

class="p1">Завопив, Роман ударил маску, и рука провалилась, застряла в холодной массе наполнявшей череп.

На четвереньках, не разбирая дороги, Роман отполз прочь, его тошнило.

– Куда же ты? – раздался в ушах Романа свистящий шепот из ночных кошмаров, – Ты выпустил меня, теперь я должен тебя отблагодарить.

– Нет!!! – заорал Роман, шаря в поисках оброненного оружия. По рукам что-то ползало, забираясь за рукава.

– Роман… – позвал свистящий шепот.

      Схватившись за голову, он вскочил и метнулся прочь.

       Как добрался до двери, Роман не помнил. Она была открыта. Остановившись, он ухватился за косяк, чтобы не упасть. Сердце заходилось в бешеном ритме.

– Роман, – вновь позвал голос, – Двери своей души закрыть невозможно. Помни это.

       С силой, грохнув дверью, Роман бросился наружу, будя воплями жильцов.

       Из замочной скважины вслед ему смотрел нечеловеческий глаз. Некоторое время спустя Дверь со скрипом приоткрылась.

* * *

Отец собирался ложиться, когда вдруг услышал голос своей жены:

– Костя, – сказала она, – Ты меня не забыл, Костя? Посмотри на меня.

       Тяжелым взглядом он обвел качающуюся комнату. В углу стояла ту бочка несущая прямоугольное двухстворчатое зеркало. Оно светилось.

– Костя, ты ведь ждал меня, не верил что это навсегда, подойди же, обними свою любовь.

Мужчина неуверенно сделал шаг вперед. У него вырвался возглас. Он увидел отражение. Наконец она вернулась к нему! Он выронил рубашку.

– Дорогая, прости меня!

       И сделал еще один шаг.

* * *

– Мама, мама,– был голос, и старая женщина открыла глаза. – Проснись, мама. Мне больно.

       Рука ее потянулась, роняя пузырьки с валерьянкой, каплями и таблетками, пока не наткнулась на кнопку ночника. Подслеповатыми глазами она обвела скудную обстановку комнатушки.

– Кто здесь?

– Это я, мама. Открой, я вернулся.

       Она слышала голос своего сына, забранного военкоматом и погибшего девять лет назад на одной из этих проклятых войн. Все эти годы она так и не смогла примириться с постигшей ее утратой. В редкие часы прояснения она плакала, большую же часть времени ждала с работы сына и вышивала платочки не рожденным внукам.

– Наконец-таки явился! Ночь на дворе, – добродушно ворча, она спустила с кровати ноги и принялась искать тапочки, – Я знала.

       Радость от предстоящей встречи переполняла ее, сейчас она не чувствовала немощь разбитого годами и невзгодами тела. Так и не найдя тапки она захромала к двери, приговаривая:

       -Ох, ты Господи, сейчас, иду, подожди родимый!

– О, я давно уже жду, мама.

      И пол под ее ногами взметнулся вверх, и находившееся в эпицентре разлома в мгновение утащило женщину. Медленно взломанный паркет сомкнулся, как ни в чем не бывало. В соседней комнате проснулась сиделка-девушка. Приподнявшись на локте, она спросила у пустой квартиры:

– Бабушка, что случилось?

* * *

      Роман ввалился в спальню, когда из зеркала еще торчали дергающиеся ноги его отца. С чмокающим звуком, и они были всосаны, и поверхность зеркала разгладилась. Взвыв, Роман бросился прочь.

* * *

      Малыш мирно спал в своей кроватке, когда простыня стала выползать из-под спины, оборачиваясь вокруг шеи. Засопев во сне, он перевернулся на бок. Ему снился большой розовый мяч. Он протянул к нему руки. Мяч повернулся, обнаружив в боку ощеренную пасть. Ребенок открыл рот, чтобы закричать; в ту же секунду угол простыни устремился в рот и пополз глубже, душа крик.

* * *

       В 6.30 утра в районное отделение милиции был доставлен гражданин

Ковальский Роман Константинович, 23 лет, безработный, холостой. Задержанный за нарушение общественного порядка и сопротивлении милиции находился в сильном алкогольном опьянении и вел себя невменяемо. В 9.10 следующего утра, прибывшие санитары, увезли задержанного в городскую психлечебницу, где спустя полтора месяца к буйнопомешанному больному применили инсулиновый шок. Остатки Романа Ковальского перестали существовать. А вскоре после этого, в одну из ночей, таинственным образом исчез и сам пациент. В стенном матрасе одиночного покоя было обнаружено почерневшее сквозное отверстие, однако сама бетонная панель оказалась не повреждена.

       Еще через несколько месяцев скончался последний жилец дома, в котором проживал Роман. Несчастными случаями и делами исчезновения граждан безуспешно занималась милиция, судьба переехавших осталась неизвестной.

* * *

       Дом опустел.

Но ждал новоселов. И те не замедлили явиться. Кто презрел дурную славу или ничего о ней не знал, кого толкали безвыходные обстоятельства. Как бы то ни было – это не главное.

       Люди невежественны и самоуверенны. Они плодят себе подобных, и так легкомысленно отворяют закрытые двери, не задумываясь, что может находиться за ними.

1996.