Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное - Андрей Николаевич Савельев

и революции. То же, но в ещё больших масштабах произошло и в России – замещающая миграция остается государственной политикой сегодняшнего дня. Для марксистов всё равно, каким населением управлять – лишь бы оно было покорно, подчинялось марксистскому догмату. При этом правители совершенно свободны в «выборе вер», и могут предпочитать самую отчаянную чертовщину.

Большевизм оправдывался марксизмом, но на практике, сколь бы ни пытались большевики, они не смогли обучить русских людей «левым» теориям. Потому что деградация народа была спланирована таким образом, что представления о сути государства и общества, не говоря уже о законах природы, оказались совершенно недоступны. Целый век тотального невежества – вот что принес большевизм русским. Что касается марксизма, то его проповедь оказалась изолированной от народа – тысячи и тысячи преподавателей и интерпретаторов марксизма жили вне всякой связи с действительностью. И только властвующие «верхи» мнили себя марксистами и жили по марксистскому догмату, превратившемуся в религию сатанинской секты. В этой секте продолжают пребывать и многие антикоммунисты из либерального лагеря.

Марксизм не был в России движущим массы течением. Это было увлечение недообразованной интеллигенции – наподобие чтения французских романов аристократией за век до Октября. Марксизм обсуждали, но его не знали. Марксизм был лишь модой. Только большевизм превратил сочинения Маркса в своего рода большевистскую «библию». Которую, впрочем, всё равно никто не читал. Собрания сочинений «основоположников» были поставлены на видном месте в каждой библиотеке, но с полок их никогда не снимали. Это была лишь часть интерьера.

Мало кто дает себе труд понять, что такое «русская интеллигенция». Между тем, в русской литературе выведено множество персонажей недоучившихся студентов, прекраснодушных фантазеров и просто сумасшедших. Интеллигентом следует называть того, что предпочитает разбрасывать вокруг себя суждения, которые никак не связаны с его профессиональной деятельностью, приносящей ему средства к существованию. А то и вовсе лишенного профессии, но имеющего образование и привычку «мыслить» и распространять свои случайные и бессистемные доводы.

Промышленное развитие и марксизм никак не совмещались в одной голове. Для делового человека, предпринимателя марксизм совершенно не нужен. Он бесполезен для тех, кто намерен создавать и развивать производство. Ни одному промышленнику не пришло бы в голову заниматься своими делом, читая Маркса, ни одному рабочему – мечтать о повышении зарплаты и сокращении рабочего дня, читая газету «Искра». Политэкономия Маркса была не экономической стратегией, а попыткой обосновать неизбежность революции. Попытка оказалась неудачной, но вывод вполне подошел большевикам, чтобы ссылаться на никем не читанное многотомье как на свой идейный базис.

Анархо-ленинизм

Россия в своей истории постоянно создает уникальность, опровергая результаты европейской мысли. Российская Империя блистала уникальностью самодержавия, не имея аналогов в Европе и определяя замечательные перспективы для русского народа и союзных ему народов Империи. Большевики также создали уникальный режим – когда все эти перспективы были сломаны, а террор против собственного народа стал открыто проводимой политикой.

Ленинско-сталинский большевизм не знал марксизма: «мы диалектику учили не по Гегелю». Современный большевизм тоже не знает марксизма, освоив только лозунги советских времен. Но он прикидывается «левой» теорией, которой в действительности не существует – вместо теории есть только взгляды на жизнь, которые свидетельствуют об интеллектуальном убожестве и отсутствии какого-либо нравственного базиса. Наследие большевизма – массы деградантов, которые уже никогда не будут в состоянии понять, что такое Россия и русские. Они ненавидят всё, что является русским, всю русскую историю, всю русскую государственность. «Я всю Россию ненавижу-с», – говорил Смердяков в романе Достоевского.

Гнусный навет на русскую историю был нужен ленинцам только для того, чтобы оправдать массовые убийства. Все эти издевки, злобные насмешки, унизительные прозвища – только для убийств. Назвать «контрой» – получить право на расстрел, назвать «буржуем» – получить право на грабеж, назвать «попом» – п олучить право на любое преступление.

Большевики сплотились из особой категории ничтожеств, исторгнутых из всех сословий. Это «простые люди», не успевшие стать разбойниками с большой дороги, это недоучившиеся бездари, мечтавшие о карьере в любой области, это несостоявшиеся деятели искусств, которым для утверждения себя в жизни надо было «сбросить с корабля истории» вообще всё, что там было. Разумеется, религию – в первую голову. Потому что она представляет собой стержень русской жизни, которую бандиты всех оттенков ломали через колено.

Ленин продолжил анархизм марксистов в своей работе «Государство и революция». Вот несколько цитат из этого антигосударственного манифеста: «Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий». «Государство есть орган господства определенного класса, который не может быть примирен со своим антиподом (с противоположным ему классом), этого мелкобуржуазная демократия никогда не в состоянии понять». «Демократическая республика есть наилучшая возможная политическая оболочка капитализма, и потому капитал, овладев (через Пальчинских, Черновых, Церетели и Ко) этой наилучшей оболочкой, обосновывает свою власть настолько надежно, настолько верно, что никакая смена ни лиц, ни учреждений, ни партий в буржуазно-демократической республике не колеблет этой власти. Надо отметить ещё, что Энгельс с полнейшей определенностью называет и всеобщее избирательное право орудием господства буржуазии». «Всякое государство есть “особая сила для подавления” угнетенного класса. Поэтому всякое государство не – свободно и не – н ародно».

Ленин с восторгом цитирует «забытое» слово Маркса, которое для него является воплощением всего того, к чему он так стремится: «Пролетариат использует своё политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс…» «Здесь, – продолжает Ленин, – вопрос ставится конкретно, и вывод делается чрезвычайно точный, определенный, практически-осязательный: все прежние революции усовершенствовали государственную машину, а её надо разбить, сломать». Два института наиболее характерны для этой государственной машины: «чиновничество и постоянная армия» – это «паразиты» на теле буржуазного общества; «паразиты, порожденные внутренними антагонизмами, которые разделяют это общество».

Владимир Ульянов (Ленин)

Маркс без Ленина и большевиков остался бы второразрядным философом, умником для тугодумов. Только большевизм прославил его и расставил ему памятники, назвал его именем проспекты и площади. Тем не менее русские так и не пожелали узнать, что есть Маркс и марксизм – просто в силу несовместимости тугодумия и русского национального характера. Надо сказать, что в своё время и Маркс был не в восторге от марксистов. Он ужасался их свободным интерпретациям своих мыслей и заявлял: «Я не марксист».

Что касается самого Владимира Ульянова (Ленина), то его слава «основоположника» совершенно ложная. За всю свою жизнь Ленин написал одну посредственную философскую книгу – «Материализм и эмпириокритицизм» – и несколько брошюр, в которых теория обозначалась марксистскими формулами,