Неприкаянный 3 - Константин Георгиевич Калбанов

Выстрел!

Моего соперника практически скрыло облако порохового дыма, которое очень быстро рассеивалось и поднималось ввысь. Я же ощутил как левую щеку обожгло вжикнувшим свинцом. Коснувшись лица обнаружил на пальцах кровь. Вот же засранец, пометил-таки. За прошедшие три дня я многое о нём узнал, и парень мне однозначно нравился. Но то, что он ещё и не робкого десятка, хорошо владеет собой и в стрессовой ситуации его рука не дрогнула, и вовсе заслуживает уважения.

Ни капли сомнений, что попадание вовсе не случайность. Иное дело, что капсюльный пистоль требует особого подхода и необходимые навыки за пару дней не получить. Ну и такой момент, что оружие нам обоим незнакомо и не пристреляно. Таковы правила. Так что, парень выдал максимальный результат, на который только был способен. Да ещё и разочарование на лице, хотя теперь ему предстоит принять мой выстрел, а я слыву хорошим стрелком. Вот интересно, он просто храбрый или храбрый дурак. Если последнее, то ну его к Бениной маме иметь с таким дело.

Я единым плавным движением поднял пистоль, выводя его на линию прицеливания. И без задержек нажал на спусковой крючок. Это оружие достаточно точное, чтобы на дистанции в двадцать шагов вогнать пулю в нужную часть тела. Разумеется при наборе определённых «но». Для меня собрать их воедино не составляет труда, поэтому нога Налимова подломилась и он рухнул в снег, окрасив его багряным. Вот так. Будет тебе уроком. И да, очень надеюсь, что не задел кость и не повредил артерию. В бедро-то я ещё попал, но разброс у этого гладкоствола всё же куда существеннее нарезного…

— Читали вчера вечерние новости? — когда мы уже ехали в санях, спросил Эссен.

— Не до газет как-то было. Есть что-то интересное? — посмотрел я на каперанга.

— В Порт-Артуре в бухте Белого волка подводная лодка под командованием лейтенанта Колчака атаковала и потопила японский миноносец номер шестьдесят восемь.

— Отчего не броненосец «Микаса»? Что-то совсем скромными стали наши борзописцы, — не удержался от усмешки я.

— Полагаете газетная утка? — спросил Эссен, с явным неодобрением.

— А вы полагаете иначе? — я выказал явное сомнение.

— Если бы был броненосец или крейсер, то я согласился бы с вами, Олег Николаевич. Но миноносец меньше сотни тонн, а потому, это скорее всего правда. Так что, не быть вам первым подводником, проведшим успешную минную атаку, — похлопал он меня по плечу.

Хм. А ведь он, скорее всего, прав. «Решительный» не был отправлен в Чифу, и Меллер остался в Артуре, а значит работы по переделке подводной лодки Джевецкого продолжились. Александр Петрович дельный инженер и успел сделать многое в плане восстановительных работ кораблей, а так же является изобретателем. Уж у него-то всяко лучше получилось бы управиться с этой задачей. А вот «Портартурец» Налётова точно мимо, на него попросту не нашлось двигателя.

— Получается Меллер сумел-таки довести свой проект до конца, а Александр Васильевич не усидел на миноносце и отжал себе новинку. Очень похоже, на него, если их опять перестали выпускать на охоту. Да и вообще, он до всего нового охоч, — после краткого раздумья, согласился я.

— Это точно, — подтвердил Эссен.

— Только это не подводный миноносец, а полупогружной катер, способный уходить под воду на считанные метры и пробыть под водой несколько минут, — счёл нужным уточнить я.

— Вы просто завидуете, — отмахнулся Эссен.

— Вовсе нет. После «Форели» я зарёкся иметь дело с такими судами.

— А подводный миноносец лучше?

— Там конечно тоже тесно. Но как по мне, то сопоставимо с «ноль вторым», и коль скоро я чувствовал себя вполне нормально на катере, то и служба на лодке для меня не станет серьёзным испытанием.

— В таком случае поздравляю вас, Олег Николаевич.

— С чем?

— Вас хотел видеть командующий. Полагаю, что вопрос с вашим назначением решился положительным образом.

— Спасибо, Николай Оттович.

— За что? Задуманное вами пойдёт на пользу России, а в том, что вы сумеете воплотить всё в наилучшем виде, лично я не сомневаюсь.

— Но если бы не ваша убедительность, то мне не позволили бы проводить эксперименты с подводной лодкой. Всё же не минный катер.

— Это да. Подводный миноносец, стоит куда дороже, и уже является полноценным боевым кораблём. Но с другой стороны, Николай Илларионович кровно заинтересован в положительном результате. Хотя бы и эпизодическом. И если задуманная вами модернизация сможет его дать, он готов рискнуть. Ну не в Артур же ему отправляться, в самом-то деле. Тем паче, что во Владивостоке у него под рукой вполне боеспособный отряд. И даже уже в строю.

— Скоро в поход? — догадался я.

— И снова без меня. «Севастополь» и «Рюрик» остаются во Владивостоке, в поход уходят только быстроходные корабли, — хмыкнул Эссен.

— Полагаете это ошибкой?

— Скучаю по «Новику». Полагаю, что мне предстоит до конца войны бряцать оружием. А ведь Мы полностью готовы, вся артиллерия восстановлена, боекомплект пополнен, ход в семнадцать узлов, это не так уж и мало, чёрт возьми. Да ни один японский броненосец не сможет обойти нас.

— Зато это по силам броненосным крейсерам, и я не стал бы недооценивать их калибр. Фугасы у японцев весьма эффективны, — возразил я.

— Увы, но тут мне нечего вам возразить. При должном перевесе они и впрямь в состоянии разобраться с «Севастополем»…

Командующий желающий видеть мичмана. Нонсенс. Но так уж вышло, что всего лишь полтора месяца назад он вызывал к себе матроса второй статьи. Так что, тут дело не в чине, а в самом человеке.

Я тот, кто заручился покровительством великого князя, во всяком случае, так думают. А так же, тот, кто обратил на себя внимание императора. Пусть и не благодаря личным усилиям, хотя все уверены в обратном.

Статья Эмильена возымела эффект разорвавшейся бомбы. Те же, кто клеймил меня за расстрел шлюпок с японскими моряками, набросились на Николая за столь вопиющую несправедливость. С кем выигрывать войну, если судить героев за выполнение ими своего служебного долга. Если что, этим коротким предложением можно выразить посыл поданный в «Фигаро».

Наши-то газеты это не перепечатывали, не решились даже самые либеральные издания. А вот французы не постеснялись пройтись по Никки. А их мнение для него ведь так важно. Настолько, что одна из крупнейших парижских газет «Матен» ежегодно получает почти двести тысяч рублей, за статьи формирующие положительный образ русской императорской семьи. Так мог ли российский самодержец проигнорировать мнение французской общественности? Вот уж нет. Как не могла остаться равнодушной и элита империи. Ну как же, ведь это цивилизованная Франция.

Если коротко,