Серебряное зеркало и другие таинственные истории - Агата Кристи

— Развлекать, — задумчиво повторил Чарльз Риджуей.

Чарльз был заботливый юноша. Кроме того, он никогда не упускал из виду своих интересов. В тот же вечер он предложил купить радиоприемник.

Миссис Хартер, уже порядком напуганная мыслью о лифте, решительно воспротивилась такому совету. Чарльз настаивал.

— Я не доверяю всяким новомодным устройствам, — жалобно твердила миссис Хартер. — Эти волны, — ну, ты знаешь, электрические волны… Они могут мне повредить.

Чарльз дружелюбно, но слегка снисходительно указал на беспочвенность этих опасений.

Миссис Хартер, чьи познания в данной области были довольно скудными, но взгляды — непоколебимыми, по-прежнему стояла на своем.

— Всё это электричество… — робко пробормотала она. — Говори что хочешь, Чарльз, но есть люди, на которых оно плохо действует. У меня всегда ужасно болит голова перед грозой — мне ли этого не знать!

Она энергично кивнула в подтверждение своих слов.

Чарльз был терпелив, но упорен.

— Моя дорогая тетя Мэри, — сказал он, — позвольте, я объясню вам, в чем тут дело.

Он был знатоком в этом вопросе и прочел ей настоящую лекцию о передатчиках, высоких и низких частотах, об усилителях и конденсаторах.

Миссис Хартер, оглушенная потоком непонятных слов, была вынуждена уступить.

— Конечно, Чарльз, — неохотно сказала она, — если ты в самом деле так думаешь…

— Дорогая тетя, — с воодушевлением подхватил Чарльз, — это как раз то, что нужно, чтобы вы не скучали.

Вскоре после этого разговора лифт, рекомендованный доктором Мейнеллом, был установлен — и едва не стал причиной смерти миссис Хартер, поскольку, подобно многим другим старушкам, она не выносила чужих людей в доме. Она подозревала их, всех и каждого, в намерении похитить ее старинное серебро.

Потом привезли радиоприемник. Миссис Хартер оставалось лишь беспомощно разглядывать этот пугающий предмет — громоздкий ящик, сплошь утыканный какими-то рукоятками и кнопками.

Чтобы примирить ее с ним, понадобился весь немалый энтузиазм Чарльза. Но Чарльз с удовольствием настраивал приемник и давал пояснения. Это была его стихия. Миссис Хартер сидела в своем кресле с высокой спинкой, терпеливая и вежливая, затаив в душе уверенность, что все эти современные выдумки — одно расстройство и больше ничего.

— Слушайте, тетя Мэри, сейчас я поймаю Берлин! Здорово, а? Вам хорошо слышно?

— Я ничего не слышу, кроме жужжания и щелканья, — сказала миссис Хартер.

Чарльз продолжал вертеть ручки.

— Брюссель, — с гордостью сообщил он.

— В самом деле? — спросила миссис Хартер не слишком заинтересованно.

Чарльз снова крутанул ручку, и комнату огласил заунывный вой.

— Что на сей раз? Собачий приют? — не без иронии осведомилась старая леди.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Чарльз. — Вы развеселились, тетя Мэри? Вот и прекрасно!

Миссис Хартер не смогла удержаться от улыбки. Она была очень привязана к Чарльзу.

В течение нескольких лет у нее жила племянница, Мириам Хартер. Она хотела сделать девушку своей наследницей, но Мириам не добилась успеха. Она была нетерпелива, тяготилась обществом тетки и часто уходила из дома — «слонялась неизвестно где», как говорила миссис Хартер. В конце концов она связалась с парнем, которого ее тетя совершенно не одобрила. Мириам отправили назад к матери с короткой запиской, как товар низкого качества. Она вышла замуж за того самого парня, и миссис Хартер обычно посылала ей коробку носовых платков к Рождеству.

Разочаровавшись в племянницах, миссис Хартер обратила внимание на племянников. Чарльз с первых же дней оправдал ее надежды. Он всегда был приветлив, всегда внимателен к тетушке и с большим интересом слушал рассказы о далеких днях ее молодости. В этом он был полной противоположностью Мириам, которая откровенно скучала и не скрывала этого. Чарльз никогда не скучал, неизменно оставался в хорошем настроении и по нескольку раз в день говорил тетке, что она просто замечательная старая леди.

Будучи в восторге от своего приобретения, миссис Хартер письменно распорядилось, чтобы ее адвокат составил новое завещание. Это завещание было прислано ей, надлежащим образом утверждено и подписано. И вот теперь даже появление радиоприемника принесло Чарльзу новые лавры.

Сперва миссис Хартер была убежденной противницей радио, потом привыкла к нему и наконец сделалась его поклонницей. Ей больше нравилось слушать передачи, когда племянника не было дома. Он никак не мог оставить приемник в покое. Миссис Хартер любила сидеть в удобном кресле, спокойно слушая симфонический концерт, лекцию о Лукреции Борджиа или «Источнике жизни», довольная собой и всем миром. Чарльз вел себя совсем иначе. Приемник оглушительно трещал и шипел, пока он возился с настройкой, пытаясь поймать зарубежные станции. Но в те вечера, когда Чарльз уходил обедать с друзьями, миссис Хартер получала истинное удовольствие. Она могла повернуть два переключателя, сесть в свое кресло с высокой спинкой и наслаждаться вечерней программой.

Три месяца спустя произошло первое загадочное событие. Чарльз ушел поиграть в бридж. В тот вечер программа была посвящена балладам. Известная певица, обладательница прославленного сопрано, исполняла «Энни Лори» — и тут случилось нечто странное. Музыка прервалась, раздалось жужжание, щелчки, и все умолкло. Тишина сменилась низким гудящим звуком. У миссис Хартер создалось впечатление, а почему — она и сама не знала, что этот звук доносится из какой-то немыслимой дали. Затем, ясный и отчетливый, послышался голос — мужской голос с легким ирландским акцентом:

— Мэри, — ты слышишь меня, Мэри? Это говорит Патрик… Я скоро приду за тобой. Ты будешь готова, не так ли, Мэри?

И почти сразу же мелодия «Энни Лори» вновь наполнила комнату. Миссис Хартер сидела неподвижно, обеими руками сжимая подлокотники кресла. Не приснилось ли ей все это? Патрик! Голос Патрика! Патрик говорил с нею в этой самой комнате. Нет, конечно, это сон, если только не галлюцинация. Наверное, она просто задремала на минуту или две. Но какой странный сон: будто ее покойный муж говорил с нею по радио. Это слегка испугало ее. Что за слова он произнес?

— Я скоро приду за тобой. Ты будешь готова, не так ли, Мэри?

Может быть, это знак свыше? «Небольшая сердечная слабость». Ее сердце. В конце концов, она сильно состарилась за эти годы.

— Это предупреждение, вот что это такое, — медленно поднимаясь со своего кресла, сказала миссис Хартер и добавила характерное для нее замечание: — И зачем было тратить столько денег на установку лифта!

Она никому не сказала о случившемся, но день или два после этого была задумчива и немного встревожена. Тогда и произошел второй странный случай. Она снова осталась одна в комнате. По радио передавали симфонический концерт, но музыка вдруг умолкла, так же внезапно, как и в прошлый раз. Опять тишина, ощущение большого расстояния, — и наконец раздался голос Патрика. Не такой, каким он был при жизни, а далекий, потусторонний.

— Мэри, с тобой говорит Патрик. Теперь я приду за тобой очень скоро…

Потом щелчок, гудение, и снова громкие звуки симфонического оркестра. Миссис Хартер взглянула на часы. На сей раз она не спала. Наяву, в здравом уме и твердой памяти, она слышала голос мужа. Это не галлюцинация, она была уверена в этом. В растерянности она пыталась припомнить все, что Чарльз объяснял ей из теории радиоволн.

Неужели Патрик действительно говорил с нею? Неужели это его голос доносился сквозь пространство? Существуют какие-то «мертвые зоны», блуждающие волны или что-то в этом роде. Она вспомнила, что Чарльз говорил об интервалах в настроечной шкале. Возможно, здесь и кроется разгадка всех так называемых психологических феноменов? Нет, в этой идее не было ничего невероятного. Патрик говорил с ней. Он использовал возможности современной науки, чтобы подготовить ее к тому, что вскоре должно случиться… Миссис Хартер позвонила в колокольчик и позвала свою горничную, Элизабет.

Элизабет была высокой костлявой женщиной шестидесяти лет. За ее суровой наружностью скрывалась самая нежная привязанность к хозяйке.

— Элизабет, — сказала миссис Хартер, когда ее верная служанка явилась, — ты помнишь, что я говорила тебе? Верхний с левой стороны выдвижной ящик моего комода. Он заперт длинным ключом с белым ярлычком. Там все готово.

— Готово, мэм?

— Для моих похорон, — сердито фыркнула миссис Хартер. — Ты очень хорошо знаешь, что я имею в виду, Элизабет. Ты сама помогла мне укладывать эти вещи.

У Элизабет вытянулось лицо.

— О, мэм, — заголосила она, — не надо об этом думать! Мне казалось, что вам уже намного лучше.

— Всем нам предстоит покинуть этот мир раньше или позже, — рассудительно сказала миссис Хартер. — Мне уже перевалило за семьдесят, Элизабет. Ну, ну, не строй из себя дурочку. Если тебе непременно надо плакать, ступай и плачь где-нибудь в другом месте.