Рыцарь Шестопер - Федор Соколовский

Пройдя вперед, Василий нагнулся, перекинув боевой топор в левую руку. Откатил начавшие мычать тела в сторону и поднял меч правой рукой острием вверх, непроизвольно любуясь импозантным оружием. Раньше такие раритеты только в музеях доводилось видеть, но сразу ощущалось, что в руках истинная историческая ценность. Такой двуручник на аукционах «Сотбис» или «Кристис» не стыдно выставить. А уж деньжищи можно было бы огрести за него бешеные.

Из-за угла дома медленным шагом выехал на своем гиганте конный рыцарь. Приоткрыл забрало на своем шлеме и воскликнул:

— Ай да Шестопер! Вот это герой, вот это подвиг! Лично зарубить безоружных крестьян! Или… — Рыцарь сделал паузу, словно только сейчас что-то заметил, и продолжил ерничать: — Точно! Ты ведь их собираешься поиметь! Ха-ха! Тоже неплохо! А то я думаю, для чего же ты разделся-то?.. Хе-хе!.. — Пару раз хохотнув, он опять сделал паузу в речи — похоже, ждал достойного ответа на свои оскорбительные выкрики. Но, так и не дождавшись, с презрением фыркнул: — Ладно, не буду мешать. Дело-то интимное… хе-хе!

Так и не остановив своего битюга, он пересек двор и скрылся за соседним домом. Двух замерших оруженосцев словно не заметил.

«А ведь они мои подчиненные! — сообразил Вася. — Обязаны любое распоряжение выполнять беспрекословно. Или тут такого нет?.. Да и вели они себя по отношению ко мне слишком нагло, угрожали почему-то… Правда, такое поведение после спасения от костра вполне объяснимо. Стресс, ужас, раны…»

Вспомнив о ране, он небрежно воткнул меч острием в землю, топор приставил к ноге и рукой поманил подчиненных к себе. Те лишь переглянулись между собой (уже в который раз!), но с места не двинулись. Пришлось промычать нечто гневное и требовательное, потому что выдать простенькое «Подойти!» или «Сюда!» показалось делом невероятным. Вроде как знал эти слова, но очень сомневался, что произнесет правильно.

Но мычание подействовало, парни подошли. Дальше приказы раздавались жестами и мимикой: указательный палец на свой глаз, потом на пришедших в себя крестьян. Мол, смотрите в оба за ними! Хотя на кой эти типы в просторных рубахах-хламидах были нужны, сам новоиспеченный рыцарь понятия не имел. Затем тоже понятные жесты: ты смотришь с мечом, а ты бдишь с топором. Ну и напоследок более сложное: «Кто это такой тут проехал и что-то в мой адрес вякал?»

Как ни странно, поняли. Один изумленно почесал пятерней в затылке, второй растерянно пробормотал:

— Так ведь это рыцарь Коннеш Найт… — Еще и плечами пожал. — Он всегда над тобой издевается и оскорбляет насмешками.

— Особенно когда никого рядом нет, — словно выплюнул первый тип. Кажется, подобное отношение иного рыцаря к их господину он воспринимал как личную обиду.

Василий хмыкнул неопределенно, развернулся да и потопал обратно в дом. С этим Коннешом Найтом всегда успеется, а вот рана…

Сделав два шага по горнице, опять настороженно замер. Ничего ему не слышалось, да и перед тем, как выходил, имел уверенность, что живых за спиной не оставлял. Но что-то было не так. Что-то изменилось внутри за время его отсутствия.

Лишь через минуту пришло понимание картинки. В углу на лавке восседал старец. Темные одежды, седые волосы до плеч и непомерно загорелое лицо, безусловно, маскировали сидящего на фоне бревенчатых стен человека. По смуглости кожи следовало принять его за старого цыгана.

Но Райкалин готов был поклясться, что раньше там никого не было.

«Наверное, хозяин прятался за сундуками, — догадался об очевидном, — а после изгнания мною татей — вышел. Как бы его спросить о перевязке?..»

Старик заговорил сам, гневно и повелительно:

— Пошел вон!

Еще ничуточки не сердясь, Василий прошамкал:

— Шафко фуфок фьяпки? — Желая спросить: «Жалко кусок тряпки?»

Как это ни странно, его речь поняли.

— Жалко! — заревел дед, словно изголодавшаяся зверюга. — Повторяю последний раз: пошел вон, жалкий смерд!

«О! И этот обзывается, — стал сердиться Райкалин. — Да и еще на рыцаря?! Тут так положено или хозяину дома тоже по голове досталось от разбойников?»

Вслух же, облизав разбитые губы, кровоточащие десны и сплюнув неприятный сгусток крови, уже более четко выговорил:

— Чего орешь, мухомор поганый? Дай кусок чистой тряпки да вина, чтобы промыть рану, и я уйду.

— Ха-ха! — Старик исторг из себя неприятный, визгливый смех. — Ты уже никуда не уйдешь! Дважды меня ослушался! — Глянул чуть правее от голого гостя и приказал кому-то: — Отрежь ему полноги!

Громыхнула, закрывшись, входная дверь.

Василий не забывал вертеть головой по сторонам — рефлексы, вбитые на службе в горячих точках, действовали и в этом странно омолодившемся теле. Так что он был готов поручиться, что ни сзади, ни тем более справа и слева от него никого нет. Тем не менее нечто его ударило, подсекая сзади под правое колено. Нога резко чуть согнулась, тело сильно покачнулось, но… Сзади никого не было!

В то же время странный предмет, по ощущениям как пластина из толстого стекла, словно приклеенный продолжал настойчиво давить на кожу и мышцы под ней. Показалось со страху, что это действительно стекло, которое сейчас скользнет в сторону и ногу попросту отрежет.

Поэтому, крутнувшись волчком влево, Райкалин еще и удар нанес противнику, который должен был находиться где-то там. Но… удар пришелся в пустоту, опять гость вокруг себя никого не увидел, тогда как прикосновение к ноге чужеродного предмета не исчезло! Наоборот, пластина стала еще больше впиваться в тело.

Наверное, правая рука сработала скорее на инстинкте: пришлепнула то место на ноге, словно там сидел здоровенный кусачий овод. В ладони осталось нечто скользкое, упругое и неприятно попискивающее. Лягушка?! Но уж никак не пластина из стекла.

Как ни омерзительно показалось сжимать в кулаке странную зубастую зверушку, Василий не спешил отбросить ее в сторону. Он в удивлении уставился на старого цыгана, который вдруг стал завывать, переходя чуть ли не на инфразвук. Еще и руки неожиданно вскинул в направлении непрошеного гостя, вытянув ладони в жесте, похожем на благословение.

«Это цыган что, колдовать собрался?! — чуть не заржал Райкалин, но тут же вспомнил, где находится. — Комиссару дивизию в тыл! Это же первый круг ада! Тут надо не зевать!..»

Было бы у него оружие — применил бы, а так пришлось запулить в завывающего все громче дедка тем, что сжимал в правом кулаке. Еще и выдохнул в гневе:

— Да подавись ты!..

Он имел в виду чистую тряпку, которую старый прохиндей не просто зажал, а еще и лягушек науськивает на голого человека. И вдруг та самая лягушка на лету превратилась в некое размытое, но плоское пятно, которое не шлепнулось деду в лицо, а… срезало ему верхнюю часть черепа. И как срезало! Ровно! Не разбрызгивая ни кровь, ни мозги по стенам. Словно хирург при трепанации прошелся лазерным скальпелем.