Сокровища Мельк-Тауза - А Чжимбэ

Свет слепит. Раскаленный воздух жжет. Земля отдала всю влагу, затвердела и лопается. Бездонные трещины ширятся, пересекаются и расходятся все дальше и глубже.

Равнина пустынна и мертва. Солнце убило растительность и вытеснило все живое.

Одно только существо пытается бороться с солнцем. Оно бродит около серых огромных камней, похожих на поднимающиеся из земли чудовищные грибы.

Существо это — археолог Бушуев. Внимание его приковано к разбросанным в беспорядке камням. Это — не простые камни. Это — остатки древнейшего городища. Много тысячелетий назад, когда человек не знал ни металла, ни цемента, из этих камней строилось человеческое жилище.

Но когда это было, какой была тогда личная жизнь, семья, общественность?

Молчат огромные раскаленные солнцем камни. Нет возможности прикоснуться к ним и нет сил перевернуть их. А в прошлом они были послушны воле человека. С помощью каких приспособлений он перемещал их?..

Бушуев пытается определить размеры былого человеческого жилья, но и этого не может сделать. Землетрясения перебросили камни на новые места, собрали их в кучи. Надо вырывать почву и искать гнезда, в которых камни лежали раньше.

Бушуев с ненавистью смотрит на небо. С еще большей ненавистью он взглянул бы на солнце. Но взглянуть на него нельзя: пылающее солнце сразу ослепит.

Бушуев возвращается к уцелевшему циклопическому сооружению и прячется в тени. Сюда не проникают ослепляющие лучи солнца. Здесь легче телу и глазам.

Бушуев обессилен и раздосадован. Он снимает пробковый шлем, отирает рукавами потное лицо и задумывается.

Как разгадать загадку прошлого?..

Когда Бушуев попал в Закавказье, его ошеломила необычайность этого края. Ядовитые змеи, скорпионы и фаланги были властителями огромных мертвых пространств. Эти пространства опустели и замерли в последние тысячелетия, а раньше на них кипела культурная жизнь. Первобытные инженеры в безводных местностях провели обширную сеть оросительных каналов. Их работы и расчеты могли поспорить с работой и математическими выкладками современных инженеров. Первобытные агрономы на орошенных участках выращивали такие культуры, которые теперь сохранились не везде. Бушуев изучал эти мертвые сейчас пространства, определял площадь былого засева, размер урожая и переводил все на современные меры. Итоги ошеломляли его. Сухие цифры говорили сжато и выразительно. Трудолюбивое население кормило не только себя, но и снабжало соседей. У него процветала торговля. Эти люди располагали значительным богатством. Но от всей этой культуры и богатств остались лишь мертвые, жалкие воспоминания. Вместо городов — развалины, вместо предприимчивого народа — шипящие гады.

Торопливый конский топот заставил Бушуева выйти из- под прикрытия. По выжженной степи на неоседланной лошади мчался полуголый всадник. Он гибким хищником прильнул к лошадиной спине и гнал усталое животное пронзительным криком и ударами ножа. Покрытая пеной и кровью лошадь в страхе неслась вперед и в стремительном беге искала спасения. Она распласталась над землей, и глаз еле улавливал мелькание ее тонких ног.

Изумленный Бушуев с недоумением следил за этой скачкой.

Что загнало этого человека в безводную пустыню и куда он несется с такой быстротой?

Встреча с человеком в пустыне — это не встреча в городе. Бушуев знал, что в большинстве случаев благоразумней избегать подобных встреч.

Всадник не видел Бушуева, и Бушуев не думал обращать на себя его внимания. Пусть пронесется он вихрем и исчезнет. Земля велика, а пути людей лежат в различных направлениях. Может быть, это был первый и последний случай в жизни, приблизивший друг к другу двух разных людей.

Так думал Бушуев, а через несколько секунд он уже торопливо бежал к неизвестному.

Лошадь упала. Ноги ее попали в одну из трещин, и она рухнула на землю. Всадник перелетел через готову животного, ударился о землю и не встал.

Бушуев нашел неизвестного в бессознательном состоянии. С одного плеча у него была сорвана кожа, правая нога переломилась в голени, острые концы костей прорвали мышцы, кожу и вышли наружу.

— Хорошо, если он убился насмерть!.. — подумал Бушуев и поднял неизвестного. Он перенес его в тень и положил около каменной стены.

Нужно было оказать медицинскую помощь, но — чем и как? Бушуев вытряхнул сумку и ничего не нашел.

Незнакомец застонал и открыл глаза. Со страхом и изумлением глаза его остановились на Бушуеве. Неизвестный забыл про мучительную боль и выжидал.

— Откуда ты? — прерывающимся голосом спросил раненый.

— Я из города, — торопливо ответил Бушуев.

— Кто ты?.. — снова спросил неизвестный. Горло его пересохло и голос хрипел.

— Я — ученый, — так же торопливо ответил Бушуев. Он схватил флягу с водой, открыл ее и поднес к пересохшим губам неизвестного. Раненый пил долго и жадно; капельки пота покрыли его лоб.

— Спаси меня!.. — проговорил он, отрываясь от фляги.

Бушуев растерянно покачал головой:

— Не могу… Я — не врач…

— Посади меня на коня… — вторично попросил раненый.

— Конь твой искалечен, а ты сломал ноту. Тебе не усидеть на коне! — ответил Бушуев.

Неизвестный взглянул на сломанную ногу. Взгляд его остановился на острых торчащих костях, на нежно розовой массе костного мозга и ручейках стекающей на землю крови. Голова раненого бессильно опустилась на грудь.

— По следам моим скачут враги… — сказал он: — Будет радость у врагов моих. Горе мое — счастье других. Пусть лучше моя смерть будет горем их…

Бушуев был подавлен своей беспомощностью. Пред ним был страдающий человек, и он ничем не мог помочь ему. Он должен смотреть на его страданья и бездействовать.

— Кто ты и за кем так гнался?.. — выдавил из себя вопрос Бушуев.

Раненый поднял голову. Загорелое лицо его побледнело, острый взгляд остановился на Бушуеве. Пред Бушуевым был крепкий и сильный человек. Он затаил свои страданья, как раненый и затравленный зверь, и молчал. Стиснутые губы не издавали ни стона, ни жалобы.

— Меня зовут Га-усо… Меня зовут безочажным[4], — тихо и внятно произнес раненый. Я был блуждающим ветром, и пыль дорог была моим спутником. Умер отец, и я не знаю, где могила его. Потух огонь в очаге и остыла зола между трех священных камней… Я чужой для своих, чужой для всех…

Голова раненого бессильно опустилась на грудь. Он затих, а через минуту заговорил снова. И слова его были похожи на бред.

— Роза из сада роз, красавица из красавиц, яблоко рая… Ты была прекрасней зари и я украл тебя. В царстве Мельк- Тауза[5] я хотел поселиться с тобой и не нашел пути туда. Я не отдал тебя никому. Нож любви моей — в сердце твоем. Я любил тебя и убил… Ах, зачем мой отец был мюридом, а твой — шейхом![6]