Чужое лицо Таис. Часть первая - Рита Вейя

Превозмогая боль, я встала и несмело пошла по залу, с удивлением оглядывая стены, увешанные всевозможными саблями, кинжалами и прочим холодным оружием. Большой камин, украшенный в античном стиле фигурками древнегреческих воинов, был зажжен и давал много тепла. Помимо оружия, на стенах были картины и портреты разных эпох. Лица людей в богатых одеждах и сюжеты сражений поражали воображение. Но одна картина особенно выделялась величиной размера и сюжетом. На полотне в полстены стоял вполоборота мужчина в черном плаще, держа в поднятой руке клинок, сверкающий сталью, а перед ним, в страхе сжавшись, в ужасе стояли три женщины, их красивые лица были искажены смертельной опасностью, полуобнажённые тела белели в контрасте с черными волосами. От этой зловещей картины мне стало совсем плохо, и я в изнеможении прислонилась к стене напротив. Что со мной? Явь это или сон? Я не понимала.

Пламя камина ярко вспыхнуло, я невольно обернулась на треск искр, и боковым зрением увидела какое-то движение на картине. Нет, только не это! Фигура мужчины на холсте медленно стала поворачиваться ко мне, и вот он уже сошел на пол. Я вжалась в стену и зажмурилась от страха. Открыв глаза, я убедилась, что это мне не кажется, и призрак (или человек) уже стоит прямо передо мною. Он занес клинок над моей головой и резким движением вложил его в висящие на стене ножны. Другой рукой откинул свой капюшон. Я обомлела, увидев его лицо. Это был Алексей. Его черты, его черные глаза, но… нет, это был не он. В лице мужчины было холодное презрительное выражение. Я стала сползать по стене, едва не теряя сознание. Он схватил меня и, легко перекинув через плечо, понес к кровати.

Я так ждала нашу встречу, так любила его, но то, что произошло потом, повергло меня в шок. Он сорвал с меня одежду, с силой кусал и целовал мои губы и, словно бешеный зверь, неистово овладел мною. Не о такой близости я мечтала! Но, несмотря на боль, мое тело покорно отзывалось на его грубую силу, отдавая ему любовь и испытывая наслаждение. Обида и боль мучили меня, но душа понимала — я все равно люблю его и буду любить любого. Так я осталась в доме человека, внешне похожего на Алексея как две капли воды, но такого холодного, временами жестокого, и все же, несмотря на это, любимого. Я стала его рабой, служанкой и любовницей. Он был по сути непримиримо-отстраненным, и с презрительной усмешкой заставлял меня делать всю работу по дому, и только в постели я чувствовала, что все же он неравнодушен ко мне. Он имел безграничную власть надо мной, и я безропотно ему подчинялась.

Иногда, Алексей приходил ко мне в комнату, сам наряжал меня в красивые одежды и заплетал мои волосы в замысловатую прическу. Делал это с удовольствием, будто забавляясь, и в такие минуты мне казалось, что он вот-вот скажет мне о любви, но нет, едва я заговаривала о нас, он резко обрывал меня и уходил, приказав приходить к нему, как всегда ночью. C каждым днем я все больше понимала, что люблю его все сильнее, но… безответно. Эти страдания приносили мне непонятную отраду, как будто долго переносимая боль отпустила — и я счастлива в этой передышке — так ощущала я любовь к своему господину.

Однажды я сидела у окна, устав от забот по дому и, как всегда, печалясь и думая о нем. Алексей подошел ко мне с обычной холодной усмешкой на красивых губах. В руках он держал все тот же клинок. Бесцветным ровным голосом он приказал мне убить себя. Попросил об этом так буднично, словно велел подать чашку чая. С обреченной усталостью, я молча посмотрела на него и быстрым движением, не задумываясь, направила клинок к своему сердцу. Мне было страшно и так непередаваемо отрадно от такой покорной любви, что не было животного страха смерти, было только тоскливо и холодно от того, что я больше никогда его не увижу. Еще мгновение, и я вонзила бы клинок себе в грудь. Но резким движением Алексей перехватил мою руку, клинок упал на каменный пол с тяжелым лязгом.

И вдруг, этот холодный и бесчувственный человек страстно обнял меня и стал целовать мое лицо, губы, плечи и говорить с таким отчаянием, словно решился наконец открыть великую тайну. Он рассказывал о том, что женщины предавали его, оценивая лишь его богатство, и он возненавидел женский род, навсегда, как ему казалось, разочаровавшись в любви, и лишь я полюбила его самого, не требуя ничего взамен. Я своей искренней любовью исцелила его душу от жестокости и равнодушия, и он понял, что тоже полюбил меня. Но мучал и себя и меня, не в силах отдаться этому забытому чувству, и теперь он больше никогда не причинит мне боли — отныне я его госпожа. Я слушала его, и моя измученная душа замирала, чувствуя, как счастливые слезы потекли из глаз, смешиваясь с его поцелуями…

— Девушка! Скоро ваша станция!

Я проснулась на верхней полке поезда, в котором ехала к своему Леше, потрогала затылок— шишка на голове сильно болела на самом деле… Люди в вагоне вели себя спокойно и обычно, значит не было никакого крушения… Снова сон обманул меня, выдав себя за реальность. А может быть реальность и сон одно целое?

Поезд остановился, я вышла на родном вокзале. Никто не встречал меня, одиночество снова стиснуло мне душу. Медленно брела я к дому в слепой надежде, что Алексей сидит в своей машине и ждет меня у подъезда. Каким чужим был он в сновидении! А вдруг это правда, и он такой и есть? Но меня влекло к нему еще сильнее, а вдруг Алексей не поверит и отвернется от меня, как Вадим, станет холодным, как в моем сне…

С таким сумбуром в голове я поднялась к своей двери. На ней белел листочек… Сердце мое бешено колотилось, я никак не могла прочитать текст записки. Она была от Алексея! В сотый раз перечитывала я две строчки: «Таис! Я очень хочу тебя видеть! Пожалуйста позвони!» С трепетом я набрала номер, указанный в записке…

И вот настал день нашей встречи. Было холодно. Осенний ветер кружил листья. В их хороводе, уже не во сне, я видела приближающегося ко мне Алексея. Он подошел, и все страхи и сомнения разом ушли.