Игра в голос по-курайски - Сергей Лексутов

Мурза подумал, что если упадет в воду, крылья намокнут и утянут его в пучину. Тогда он неумело взмахнул ими. Раз… Другой… И начал реять над морем, поскольку не смог сразу сориентироваться, куда лететь. "А как это истолкуют властители, загорающие на пляже? — вдруг пронзила его паническая мысль. — Если он приземлится и попросит их отвязать крылья, поверят ли они его объяснениям, что не по своей воле он летал?"

Вдруг, словно раскаленным протазаном, мозг Мурзы пронзила мысль: — "Почему, почему динамики пляжа взревели этой странной фразой? Орлята учатся летать? Неужели это первая Весть?! Проспал, продремал на песочке важное веяние!" Тут он окончательно вспомнил, где видел кальян, который курил террорист в мини-мини бикини, а видел он его, как раз, в юрте Шахини! И принадлежал кальян самому Шаху! Так кто же этот террорист, неужели сам Шах?! Так вот в чем замысел Шахини: отослать его, Мурзу, к последнему морю, дискредитировать провокационным полетом на глазах сотен властителей, а потом захватить власть! Надо лететь к Шахине, надо попытаться договориться, надо что-то делать…

И вот над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем в страхе мечется Мурза. Ветер воет… Гром грохочет…

Буря! Неужели грянет буря?!

Шахиня приподнялась на ложе, и сразу поняла, что ее разбудило. На подоконнике, нахохлившись, и слабыми движениями пытаясь поудобнее уложить потрепанные крылья, сидел Мурза, и с тоской смотрел на Шахиню. "Вот, — думал он, — пока я отсутствовал, даже моего любимого верного пса прибрала к рукам…"

На коврике у ложа Шахини лежал любимый верный пес Мурзы. Он был тщательно расчесан, а на хвосте красовался пышный яркий бант из алой ленты.

Увидев, что Шахиня проснулась, пес лениво гавкнул и опустил лоснящуюся от сытости морду на отмытые до блеска лапы с подстриженными и наманикюренными когтями.

— Ты опять посмел летать, дерзкий червь, без высочайшего повеления Центрального Султаната?! — вскричала Шахиня.

— Я не виноват! — моляще возопил Мурза. — Это все они, прахоподобные выродки — террористы — чудовищным пинком в зад, бросили меня в принудительный полет. О, богоподобная, отвяжи меня ради бога, от этих проклятых крыльев! Я летел к тебе, я торопился… Я вынужден был воровать с чужих полей всякую гадость и ею питаться. Я ел кабачки! Я даже ел кукурузу! Лишь бы поскорее увидеть тебя…

— А на что ты мне нужен? — проворчала Шахиня под нос. — В роли Мурзы ты меня больше устраиваешь, особенно если находишься подальше…

Поколебавшись, она поднялась с ложа, в руке ее сверкнул острый, с узким лезвием, кинжал. Подбежав к Мурзе, она задумчиво повертела кинжалом у его носа. Отточенное лезвие остро блеснуло Мурзе в зрачки. Смерть, злорадно ухмыльнувшись, дунула ему в лицо. Не выдержав, Мурза опустил веки. Да, Шахине надо быть дурой, чтобы не воспользоваться благоприятным моментом. Улики налицо, привязаны к рукам Мурзы. Ей даже не придется ничего объяснять в Шахнадзоре.

Но Шахиня смилостивилась. Кинжал полоснул по веревкам, и крылья, затрепетав последней судорогой жизни, упали на подоконник. Брезгливо, лезвием кинжала, Шахиня спихнула их на улицу. Обернувшись к псу, повелительно скомандовала:

— Фасс!

Глухо заурчав, пес ринулся в окно. Бант зацепился за шпингалет рамы, распустился, и лента осталась висеть, чуть колеблемая легким ночным ветерком. Шахиня взяла ленту, задумчиво произнесла, глядя в темноту за окном, откуда слышалось чавканье и плотоядное урчание жрущего пса:

— Хороший, ласковый песик…

— Да уж, ласковый… — проворчал Мурза, разминая затекшие руки.

— Чем ты кормил его, недостойный рабов своих, властитель?

— Баклажанами. Чем же еще? — пожал плечами Мурза.

— Болван! Хороших псов нельзя кормить баклажанами. И уж тем более, позволять своим приспешникам спаивать кумысом от бешеной кобылы. Проваливай в свою юрту.

— О, богоподобная! Дозволь мне до утра побыть в твоей юрте. Я опасаюсь, что проклятые террористы снова замышляют акт вандализма по отношению ко мне.

— Терпи. Тебе оказано высокое доверие готовить дикие племена к достижению Великой Цели. Что ж, смирись, если тебя настигнет смерть от рук невежественных террористов. Будь готов принять венец мученика… И потом, тебе нельзя оставаться в моих покоях, это могу неправильно понять.

— Повелительница помыслов моих! — Мурза рухнул на колени. — Ты давно занимаешь все мои мысли, ты давно предмет моих мечтаний! Давай вместе готовить неразумные племена к постижению Великой Цели…

— Дерзкий червь! — рассержено воскликнула Шахиня. — Как ты только додумался до такого?! Неужели ты допускаешь мысль, что я откажусь от высокого имени — Шахиня, и пожелаю назваться Мурзиней?!

— Да нет, я надеюсь, ты поделишься со мной своим именем… — робко пробормотал Мурза.

Но Шахиня не слушала, она разбушевалась не на шутку:

— Ты заслуживаешь, чтобы тебя посадили на кол!

Мурза понял, что не вовремя предложил Шахине соединиться с ним, и перетрусил. Но исправить положение было уже невозможно. Осознав, что последний шанс его оказался призрачным, лишь плодом его воображения, он закрыл глаза и приготовился к смерти. Да, это она, она сама решила устранить его руками каких-то террористов!

Но Шахиня вновь смилостивилась.

— Встань, — мягко произнесла она. — Ты должен до конца исполнить свой долг. А в утешение, вот тебе от меня подарочек, — и она повязала на шее Мурзы бантом ленту, бывшую на хвосте пса.

Сердце Мурзы преисполнилось гордости и надежды, что он еще поживет, повластвует, и он смело направился к выходу. Навстречу ему попался пес. Он вкусно облизывался, тряс башкой, пытаясь вытряхнуть пух от крыльев, набившийся в ноздри. Не обратив на Мурзу ни малейшего внимания, прошествовал к ложу Шахини и растянулся на коврике.

Шахиня ласково пропела вслед Мурзе:

— Я решила забрать себе твоего песика после излечения в антибешкумысном диспансере. Ты не возражаешь?

Мурза низко склонился, в знак того, что не возражает, и, пятясь задом, выбрался из покоев. У двери его поджидал раб Шахини с халатом в руках. Мурза за время воздушных скитаний совсем забыл, что на нем пляжный костюм. То есть, нет почти ничего. Он поспешно принялся надевать халат, как вдруг в приемную Шахини двое стражников втащили Принцессу. Она упиралась, старалась вырваться, но стражники неумолимо влекли ее к двери покоев Шахини. Позади шел третий стражник и благоговейно, на вытянутых руках, нес кальян. Мурза сразу узнал его, мгновенно все понял, и окончательно воспрянул духом.

Стражники втащили Принцессу в покои, а Мурза навострил уши. Из-за двери донеслось: