Человек после общества. Антология французского анархо-индивидуализма начала XX века - Ан Ринер

мужественно переносил бедность и рабство. Он был абсолютно счастлив в ситуациях наиболее сложных и болезненных для обычного человека.

Как мы узнали об учении Эпиктета?

Его последователь Арриан собрал вместе некоторые его высказывания в маленькую книжку под названием «Руководство Эпиктета».

Что ты думаешь об этом произведении?

Запечатленное в нем точное и неисчерпаемое благородство, простота, свободная от каких-либо шарлатанских уловок, кажутся мне драгоценнее Евангелия. «Руководство» Эпиктета является самой прекрасной и раскрепощающей из всех книг.

Не найдутся ли во всей истории и другие знаменитые индивидуалисты?

Найдутся. Но те, кого я назвал, являются наиболее подлинными и наиболее простыми в пониманий:

Почему ты не упоминаешь киников Антисфена и Диогена?

Потому что учение киников можно считать лишь наброском стоицизма.

Почему ты не упоминаешь Зенона Китийского, основоположника стоицизма?

Его жизнь была замечательной и, согласно свидетельствам античных писателей, всегда соответствовала его философии. Но сегодня он менее известен, нежели те, кого я упомянул.

Почему ты не упомянул стоика Марка Аврелия?

Потому что он был императором.

Почему ты не назвал Декарта?

Декарт был интеллектуальным индивидуалистом, а не этическим. Его настоящие моральные воззрения были стоическими, однако он не решался проявлять их публично, в повседневной жизни. Все, что он сделал в области этики, известно как «временная мораль», в которой он рекомендовал подчиняться законам и обычаям своей страны, что напрямую противоречит индивидуализму. Более того, ему, кажется, еще и не хватало философской смелости в других вопросах.

Почему ты не назвал Спинозу?

Его жизнь была восхитительной. Он жил сдержанно, на паре зерен овсяной крупы и небольшой миске молочного супа. Отказываясь от стульев11, предлагаемых ему, он каждый день зарабатывал на хлеб ручным трудом. Его моральное учение являлось стоическим мистицизмом. Пускай только интеллектуально, он, тем не менее, открыто проповедовал странную абсолютистскую политику, за которой лишь в лице власти сохранялось право на свободу мысли. В любом случае его имя всплывает в уме из-за его выдающейся метафизической мощи, а не из-за его выдающейся нравственной красоты.

ГЛАВА 2. ПОДГОТОВКА К ПРАКТИЧЕСКОМУ ИНДИВИДУАЛИЗМУ

Достаточно ли просто провозгласить самого себя индивидуалистом?

Нет. Только религия, наверное, может удовлетвориться вербальной приверженностью и парой актов поклонения. Но практическая философия, которая не практикуется, ничего не стоит.

Почему религии могут проявлять больше снисходительности, нежели моральные учения?

Религиозные божества — могущественные монархи. Они спасают своих подданных благодаря благодати и чудесам. Они дарят спасение, взамен требуя соблюдения некоторых законов, определенных ритуальных слов и определенных жестов приверженности. Они могут учитывать мою приверженность даже тогда, когда эти жесты или слова были сказаны кем-то вместо меня.

Что я должен сделать для того, чтобы по-настоящему заслужить звание индивидуалиста?

Все мои действия должны быть в согласии с моими идеями.

Трудно ли достигнуть этого согласия?

На самом деле, это легче, чем кажется.

Почему?

В начале своего пути индивидуалист сдерживаем ложными благами и привычками. Он освобождает себя лишь ценой некоторых усилий. Но расхождение между его действиями и идеями является для него наиболее мучительным, чем все возможные отречения. Он страдает от этого так же, как музыкант страдает от отсутствия гармонии в мелодии. Ни за какую цену музыкант никогда не захотел бы прожить свою жизнь среди негармоничных звуков. Точно так же отсутствие внутренней гармонии является для меня самым невыносимым из всех страданий.

Как называется усилие, направленное на гармонизацию своей жизни с собственными мыслями?

Оно зовется «добродетелью».

Приносит ли добродетель вознаграждения?

Добродетель уже сама по себе является вознаграждением.

Что значат эти слова?

Они значат две вещи.

Первое: если я думаю о вознаграждении — я не добродетельный. Бескорыстие является первостепенным атрибутом добродетели. Второе: бескорыстная добродетель ведет к счастью.

Что такое счастье?

Счастье — это состояние души, когда она чувствует себя свободной от всех внешних порабощающих зависимостей, пребывая в идеальной гармонии с собой.

Разве это не тот случай, когда счастье является таким состоянием души, при котором она больше не испытывает необходимости в новых усилиях, и разве оно не следует за добродетелью?

Мудрый человек всегда нуждается в новых усилиях и практике добродетели. Ему постоянно угрожает нападение извне. Но фактически счастье существует в душе только тогда, когда в ней больше нет никакой внутренней борьбы.

Несчастны ли мы в погоне за мудростью?

Нет. Пока мы ждем счастья, каждая победа приносит нам радость.

Что такое радость?

Радость — это ощущение перехода от меньшего совершенства к большему. Радость — это ощущение того, что мы движемся к счастью.

Проведи наглядное различие между радостью и счастьем.

Миролюбивый человек, вынужденный сражаться, уносит победу, которая приближает его к миру и покою — в этом случае он чувствует радость. В конце концов, приобретая спокойствие, которое ничто не может потревожить, он обретает счастье.

Стоит ли пытаться достичь счастья и совершенства с первого дня, как мы их постигли?

Попытка немедленно достичь совершенства крайне редко обходится без того, чтобы не совершить ни единого опрометчивого поступка.

Какую опасность за собой влечет необдуманный риск?

Опасность отступления от стремления к совершенству, разочарования и упадка духовных сил в целом.

Как следует правильно подготовить самого себя к совершенству?

Требуется начать с Эпиктета, ориентируясь на Эпикура.

Что ты имеешь в виду?

В первую очередь, необходимо начать жить в соответствии с точкой зрения Эпикура, научившись различать естественные и воображаемые потребности. Когда мы будем в состоянии презирать на практике все, что не является необходимым для жизни; когда мы будем пренебрегать роскошью и комфортом; когда мы будем наслаждаться физическим удовольствием от потребления простой еды и воды; и, наконец, когда наши тела так же, как и наши души, познают ценность хлеба и простой воды, тогда мы и сможем продвинуться дальше по нашей дороге.

Какие шаги еще предстоит предпринять?

Остается ощутить то, что, даже будучи лишенными хлеба и воды, мы можем быть счастливы; что, даже страдая от наиболее мучительной болезни, не ожидая какой-либо помощи, мы можем быть счастливы; что, даже умирая от пыток посреди оскорбляющей нас толпы, мы можем быть счастливы.

Достижимы ли все эти вершины мудрости вообще?

Каждая из этих вершин покоряема всеми людьми доброй воли, которые чувствуют естественную склонность к индивидуализму.

Каков духовный путь, ведущий к этим вершинам?

Этим духовным путем является учение стоиков об истинном зле и добре.

Еще раз: как мы зовем это учение?

Мы