Поток алмазов - Эдгар Уоллес

Он обернулся и посмотрел на присутствующих.

— Фу, как нехорошо! Я возьму его с собой, — заявил он.

Одним движением сильной руки он поставил юношу на ноги.

— Стой!

Ламбэр преградил ему путь.

— Вы оставите его здесь и немедленно удалитесь!

Ответ Сноу был весьма решительным. Свободной рукой он схватил кресло, размахнулся и швырнул его в окно.

Кресло вышибло стекла вместе с рамой. Затем оно с грохотом упало на мостовую, вызвав трели полицейских свистков.

Стоявший у двери Ламбэр быстро открыл ее.

— Вы можете идти, — прошипел он, — но я вас припомню…

— Если вы этого не сделаете, — ответил Сноу, держа одной рукой молодого человека, — я подумаю, что у вас очень скверная память!

Глава 3

У Сноу было 86 фунтов и 10 шиллингов — вполне приличная сумма.

В пять часов он был приглашен к Цинтии Сеттон на чай. Сперва он собирался вручить ей самой деньги брата, затем решил переслать их анонимно. Так или иначе вопрос был решен.

В настоящее время Сноу, развалясь в удобном кресле небольшого номера гостиницы «Бломсбери», курил сигару и читал занимательную книжку. Он был счастлив. Ноги его отдыхали на стуле, тиканье часов на камине звучало, как нежная музыка — вся обстановка располагала к мечтательной неге. Его душевному состоянию мог бы позавидовать не один полезный член общества.

В это время постучали в дверь.

Хорошенькая горничная принесла на подносе визитную карточку. Сноу прочел вслух: «Джордж Уайтей» и кивнул…

Уайтей был одет тщательно. Шелковый цилиндр и лайковые перчатки должны были придать его внешности вид джентльмена. Он улыбнулся Сноу, положил цилиндр на стол и стал снимать свои желтые перчатки.

Сноу, вертевший в руках его карточку, благосклонно смотрел на него.

— Чем могу служить, дорогой мой Уайтей? — спросил он.

Уайтей сел, расстегнул пальто и поправил манжеты.

— Вы мистер Сноу?

У него был очень высокий голос, резкий и писклявый.

Сноу утвердительно кивнул головой.

— Дело в том, дорогой мой, — сказал вкрадчиво посетитель, — Ламбэр желает соглашения, участия и… ну…

— Кто такой Ламбэр? — спросил Сноу.

— Давайте поговорим, дорогой мой, — Уайтей дружелюбно похлопал его по плечу, — будем откровенны… Мы разузнали, что вы старый арестант, что вас три дня тому назад выпустили из тюрьмы, не так ли?

Он с торжествующим выражением лица откинулся на спинку кресла как человек, открывший сокровенную тайну.

— Так, — ответил Сноу спокойно, — хотите сигару?

— А затем вы решились на крайность… Мы не сердимся, мы не обижаемся на вас за это, и мы не хотим мстить… Видите, мы знаем вам…

— Вас, — поправил его Сноу. — Продолжайте.

— Вы очень остроумно проникли в клуб… М-да, ничего не скажешь, остроумно… Но не об этом речь… И не о деньгах…

Он выразительно подмигнул.

— И не о деньгах, — повторил он.

Сноу поднял брови.

— О деньгах? Вы имеете в виду те, что проиграл…

— И не только, — тихо и выразительно произнес Уайтей. — Около тысячи фунтов лежало лишь на одном столе Ламбэра, не говоря уже о других. Деньги лежали на столах, когда вы вошли. Но их не оказалось, когда вы вышли…

Сноу улыбнулся с чисто английским терпением.

— Разрешите вам напомнить, что среди присутствующих я был не единственный непорядочный человек.

— Ну, покончим с этим, — продолжал Уайтей. — Ламбэр не собирается вас преследовать.

— Благодарю! — улыбнулся Сноу.

— Он не хочет вас преследовать. Все, что он хочет от вас, это чтобы вы оставили в покое молодого Сеттона. Ламбэр говорит, что и думать нечего выжать деньги от этого Сеттона. Здесь речь идет о гораздо большем. Ламбэр говорит…

— О, этот невозможный Ламбэр! — возмутился Сноу. — Он разговаривает, как атаман сорока разбойников! Возвратитесь к своему господину, раб, и передайте ему, что Али-Баба-Сноу не расположен заключать с ним никаких соглашений!

Уайтей вскочил на ноги. Он побледнел, глаза его сузились, а руки нервно дрожали.

— О, вы… вы знаете в чем дело? — пробормотал он. — Я говорил Ламбэру, что вы все знаете…

Он, к удивлению молодого человека, предостерегающе поднял палец.

— Берегитесь, Сноу! Сорок разбойников и Али-баба, да? Итак, вы все знаете? Кто вам это рассказал? Я говорил Ламбэру, что вы человек, который слишком много знает!

Уайтей схватил свой цилиндр, машинально вытер его рукавом своего пальто и направился к двери.

Здесь он задержался, как бы обдумывая последний ход.

— Одно я хотел бы вам еще посоветовать, — процедил он наконец, — а именно: если вы из этого дела хотите выйти живым, поговорите с Ламбэром — он честно с вами поделится, если вы раздобудете план, принесите его Ламбэру. Вам от него никакой пользы… Ведь компас у Ламбэра, а Ламбэр говорит…

— Пошел вон, — негромко сказал Сноу.

Уайтей вышел, хлопнув дверью.

Сноу позвонил. Вошла горничная.

— Миледи, — сказал он, посмотрев на нее весьма благожелательно, — мы бы хотели получить счет… Да не оглядывайся, здесь больше никого нет. Я сказал «мы», потому что чувствую себя королем… или императором… или послом…

Девушка улыбнулась.

— Недолго же вы у нас пробыли, — сказала она.

— Посол короля, — произнес он серьезно, — никогда подолгу не остается на одном месте, одна ночь в Лондоне, следующая — в Париже, третья — в Албании, в бою с уличными разбойниками, а следующей ночью, переплывая бурное течение Дуная, я держу в зубах телеграммы, а рядом со мной в темную воду ударяются пули…

— Господи, — всплеснула руками горничная, — и жизнь же вы ведете!

— Да, веду, — согласился Сноу. — Принеси счет, моя прелесть.

Она возвратилась со счетом, Сноу уплатил по нему, дал хорошие чаевые и поцеловал ее в награду за то, что ей минуло всего лишь двадцать лет.

Его маленький чемоданчик уже был уложен, а внизу ждал автомобиль.

Он ступил на подножку одной ногой, помедлил секунду и обернулся к горничной:

— Если меня будет спрашивать мужчина с белыми волосами и бледным лицом, напоминающим оштукатуренную могилу, одним словом, если этот Джонни, который был у меня полчаса назад, спросит обо мне, то скажи ему, что я уехал…

— Слушаю, сэр, — ответила она, немного смущенная.

— Скажи ему, что я отозван в… Тегеран. Лет на… десять.

— Да, сэр, — ответила она улыбаясь.

Сноу кивнул ей и закрыл дверцу машины.

— Домой, — бросил он шоферу.

— Простите, сэр?..

— Боруг-Хайг-стрит, — поправился он, и машина тронулась.

Они поехали в восточном направлении, пересекли реку у Лондонского моста и остановились у церкви Святого Георгия, так как Сноу решил тут сойти. Он отпустил шофера и пошагал вдоль широкой улицы, неся маленький кожаный чемоданчик, заключавший в себе его нехитрый скарб. Достигнув перекрестка, он свернул налево и подошел к самому грязному дому этого злополучного переулка.

Дом № 19 на Редноу-Курт-стрит был не особенно привлекателен. Во входной двери недоставало доски, вход был узок и грязен, наверх вела винтовая лестница со сломанными перилами.

Весь дом был наполнен беспрерывным гулом пронзительных голосов бранящихся женщин и орущих младенцев. Ночью в этом Вавилоне регистр понижался: грубыми голосами рычали мужчины. Иногда они злобно орали, били своих жен, и тогда слышался жалобный визг. Перед этим домом всегда собирались любители кровавых сцен.

На верхнем этаже Сноу постучал в одну из дверей.

Никакого ответа. Он постучал снова.

— Войдите, — послышался грустный голос.

Комната была обставлена гораздо лучше, чем можно было этого ожидать.

Пол был чисто вымыт, в центре лежал чистый ковер, на котором стоял маленький полированный столик с круглыми ножками. На стенах висели две или три картинки, старые литографии на мифологические темы: «Возвращение Уллиса», «Персей и Горгона», а также «Скованный Прометей».

Войдя в комнату, Сноу услышал пение доброй дюжины птиц.

Клетки висели на стене по обе стороны открытого окна, а подоконник ярко алел геранью.

У стола сидел мужчина средних лет. Он был лыс, борода и усы были ярко-рыжие и все же от его внешности, несмотря на густо нависшие брови и сумрачный взгляд, веяло благодушием. Занятие его в данную минуту было не совсем обычным, ибо он шил наволочку.

Когда Сноу вошел, он опустил шитье на колени.

— Сноу! — вскрикнул он и неодобрительно покачал головой. — Скверный субъект, скверный субъект! Входи уж, я тебе приготовлю чашку чая!

С почти женской заботливостью он сложил работу, спрятал ее аккуратно в рабочую корзиночку и деловито вышел из комнаты, продолжая болтать.

— Давно тебя выпустили? Хочешь опять туда попасть? Не пачкай свои руки! Для чего тебе воровать? Молчи и брось свои ехидные улыбки!

— Ах ты, мой Сократ, — сказал Сноу.

— Сократ? Нет! Это тебе сказал бы любой порядочный ковбой! Кстати, ты не читал «Короля Сиукса»? Нет? И напрасно…