Поток алмазов - Эдгар Уоллес

Сноу вынул из кармана два плоских и тяжелых пакета, завернутых в газетную бумагу, и положил их осторожно на стол. Затем он подошел к камину, на котором горела лампа и стал внимательно осматривать свой костюм.

— В чем дело? Что ты ищешь?

— Кровь, мой Петер, — ответил Сноу, — пролитую человеческую кровь. Я вынужден был немного круто обойтись с одним джентльменом, имея при себе лишь оружие первобытного человека, то есть, кулак!

— Ну? Рассказывай!

— Читай дальше, больше я тебе ничего не скажу.

Петер пожал плечами.

— Предательских пятен нет, — резюмировал Сноу и подошел к столу, на котором лежали пакеты. Он вынул из кармана еще одну плоскую, круглую коробку и нажал на пружину. Крышка коробки поднялась с тихим звоном.

— Да ведь это компас, — заметил Петер удивленно.

— Верно, мой Петер, это компас, причем особенный. Он умышленно сделан так, чтобы неверно указывать части света.

— Зачем? — спросил Петер.

— Вот и я хотел бы знать, зачем это им понадобилось…

Развернув пакеты, Сноу обнаружил две металлические пластинки со странной гравировкой…

Сноу торжествующе рассмеялся.

— Ты затеваешь что-то непонятное, — сказал Петер. — Я же вижу, что ты затеваешь…

— Да, я затеваю кое-что, — ответил Сноу, тщательно заворачивая пластинки. — И если бы полиция нашла здесь эти штучки, я отправился бы за решетку лет на семь, да и ты тоже как соучастник!

Даже при слабом освещении комнаты можно было заметить бледность Петера.

— Это дело так опасно? — спросил он шепотом, — если ты так много ставишь на карту — то что же это?

— Фальсификация, — спокойно ответил Сноу. — Фальсификация банкнот, денежных знаков королевства Великобритании.

— Закопать, — пролепетал Петер.

— Не возражаю, — ответил Сноу. — Я отнесу их в надежное место…

— Куда? Будь осторожен, не попадись и не втяни меня в эту историю, я не хочу возвращаться в тюрьму! Брось их в реку, найми лодку внизу на площади Ватерлоо, — говорил он быстрым шепотом, пока Сноу собирался уходить.

Сноу направился к Лондонскому мосту. По дороге он встретил полисмена, который, как на беду, знал его и поэтому весьма радостно окликнул его. Сноу никак не разделял его радости, но счел за лучшее остановиться, чтобы не вызвать подозрений.

— Ну, мистер Сноу, — хохотнул полисмен, — как вижу, вы опять на свободе! Ну-ну… Решили исправиться?

— Настолько, — сказал Сноу, — что вы, сэр, сможете с меня брать пример.

Он знал, что из его кармана выглядывают злополучные пакеты, знал, что полисмен со скуки начнет интересоваться их содержимым… Оглянувшись, он заметил приближающееся такси и поднял руку.

— Любопытно, какую авантюру вы затеяли на этот раз, — весело сказал полисмен.

— Это секрет, — ответил Сноу. В эту минуту возле них остановилось такси. — В Скотленд-Ярд, — бросил он шоферу и повернулся к полисмену.

— Как вы думаете, застану я сейчас главного инспектора Фельса?

— Инспектора Фельса? — изменил тон полицейский, — не могу вам сказать, мы мало что знаем о чиновниках Скотленд-Ярда… А зачем он вам?

— Очень сожалею, что не могу удовлетворить вашего любопытства, — ответил Сноу, садясь в машину, — но я сообщу инспектору, что вас это сильно мучает…

Машина тронулась, и Сноу видел через заднее окошко, что полисмен продолжает озадаченно качать головой…

За письменным столом сидел дежурный инспектор и что-то сосредоточенно писал.

— Я бы хотел видеть мистера Фельса, — сказал Сноу.

— Фамилия?

— Сноу.

— Не знаю. По какому делу?

Вместо ответа Сноу шагнул к письменному столу и скрестил два пальца.

Инспектор что-то промычал и снял телефонную трубку.

— Один из наружных… хочет говорить с мистером Фельсом… Да.

Он повесил трубку:

— Сорок семь, — сказал он, — вы знаете, как пройти.

Сноу не знал, но довольно быстро отыскал сорок седьмую комнату.

Инспектор Фельс вот уже двадцать лет занимался особо сложными криминальными делами. Это был коренастый невысокий человек, лысый, с коротенькой козлиной бородкой. Вздернутый нос, высокий лоб, кроткие голубые глаза и масса морщинок от постоянного смеха никак не соответствовали образцу сурового сыщика.

— Господи, Сноу, голубчик, — вскричал сыщик, — входите же, входите!

Он открыл ящик письменного стола и вынул сигары. Он всегда радовался своим клиентам, а Сноу был его особенным любимчиком, хотя, как ни странно, он со Сноу еще никогда не встречался… по долгу службы.

— Хотите сигару?

Сноу выбрал себе «Суматру» и закурил.

— Что вам угодно? Исповедь?.. О! Вы, вероятно, хотите кого-нибудь посадить за решетку. Мне сказали по телефону, что один из наружных меня желает видеть.

Сноу отрицательно покачал головой.

— Я это сказал затем, чтобы меня беспрепятственно допустили к вам… Один старый арестант, которого я встретил в тюрьме, ознакомил меня с условным знаком. — Он вынул из кармана пакеты и положил их на стол.

— Это мне? — спросил с сомнением сыщик.

— Вам, Ястребиный Глаз, — ответил Сноу.

Сыщик развернул пакет и издал удивленный вскрик, увидев его содержимое.

— Да… но… — сыщик покачал головой. — Ведь это не ваша работа? Это не по вашей части. Откуда оно?

— Это единственное, чего я вам не сообщу, — спокойно ответил Сноу, — но если вы желаете знать, то я вам объясню, как я их добыл. Я взломал дверь и нашел это в денежном сейфе одной конторы.

— Когда?

— Этой ночью.

Инспектор нажал кнопку электрического звонка, и в комнату вошел полисмен.

— Разослать по всем участкам извещение: в случае поступления сведений о взломе конторского помещения, жалобщика поставить под надзор.

Полисмен записал приказ и вышел.

— Я разослал это на тот случай, если вы не измените своего решения.

— Я вам этого не сообщу, — решительно сказал Сноу. — Во-первых, вам оно принесет мало пользы, если вы не знаете, где находится место изготовления денежных знаков. Во-вторых, у такой шайки имеется масса вспомогательных средств, и если вы захотите ее накрыть, то вам в руки попадет лишь хвост, а тело ускользнет…

— Я бы мог поставить их под надзор, — начал инспектор.

— Ха! — возразил Сноу, — надзор окажется безрезультатным! Они вмиг раскроют вашего агента, они узнают его по сапогам, по подбородку… Я знаю ваших людей и смог бы их распознать и в толпе! Нет, это не то…

— Дальше! Возьмите еще сигару, — подбодрил его инспектор.

— Нет, благодарю вас, — сказал Сноу серьезно. — Я прошу вас обратить весь ваш пытливый ум, весь ваш опыт на дело, которое касается, как вас, так и меня. Малейшая оплошность может все провалить…

Он помолчал минуту, встал и зашагал по комнате.

— В тюрьмах много говорят о шайке, которая распространяет фальшивые банкноты, и не только английские, но и иностранные, — начал он.

— Не в одних только тюрьмах, дорогой мой Сноу, — перебил его инспектор, — нам бы очень и очень хотелось взять эту шайку. — Он взял одну из пластинок. — Хорошо сработано, но без оттиска трудно судить…

— Предположим, — Сноу наклонился к инспектору и продолжал серьезным тоном, — предположим, что это дело рук именно этой шайки — предположим, что я могу напасть на их след…

— Ну?

— Вы бы приняли меня к себе?

Одно мгновение они смотрели друг на друга, потом складочки вокруг глаз инспектора задрожали и он разразился неистовым смехом.

— Инспектор, — сказал с упреком Сноу, — вы меня обижаете!

Этот протест не подействовал на инспектора, он продолжал смеяться так, что слезы потекли у него из глаз.

— Ах, черт возьми, ну и развеселили же вы меня! — Он встал, достал из стенного шкафа какие-то бумаги и положил их на стол.

— Ваши злодеяния, — сказал он. — Опись ваших преступлений!

Сноу ничего не ответил и только задумчиво почесал подбородок.

— По моему подсчету, — медленно продолжал инспектор, — вы за вашу короткую, но темную карьеру были осуждены в совокупности на восемьдесят лет тюремного заключения.

— Порядочно, — заметил Сноу.

— И вы хотите, чтобы я не смеялся, если после этого вы приходите ко мне, говорите, что хотите исправиться и поступить в отделение уголовной разведки! Но, серьезно, — продолжал он тише, — можете вы помочь нам в этом деле?..

Сноу утвердительно кивнул.

— Думаю, что да, — ответил он, — если я смогу пробыть еще неделю на свободе.

— Попробуйте, — улыбнулся Фельс.

— Попробую, — улыбнулся Сноу.

Глава 8

Лондон никогда не спит. Абсолютной тишины в нем никогда не бывает.

Далеко за полночь, когда уже давно умолк трудовой шум, раздается еще дребезжание трамваев и гудки автомобильных рожков. Затем на некоторое время наступает сравнительная тишина, но вскоре вдали раздаются пронзительные гудки паровозов и грохот вагонов маневрирующего состава товарного поезда где-то вдали на ранжировочной станции с ее световыми сигналами, стрелочниками, сцепщиками и т.д. Новый день начался. Зятем начинают громыхать рыночные повозки, направляющиеся в Ковент-Гарден, все больше и больше начинает катиться по улицам колес, шум все нарастает, на башне раздается глухой бой часов и пешеходы начинают стучать каблуками по тротуарам.