Ветер вернётся - Нина Сергеевна Дашевская

такое. Сейчас у людей в ушах совсем другая музыка, а Архип вообще предпочитает слушать подкасты. И петь он не умеет; но всё равно гитара — хорошо (интересно почему?).

Сам не мог понять: потом, когда уже вышли на воду, он всё оглядывался — как там она, надёжно ли привязали…

Гитара, как выяснилось, конечно, не тереховская, а какого-то незнакомого мужика. В походе слились две группы: свои — из класса — и незнакомая взрослая компания. Своих было нечётное число, и непарным оказался как раз Архип — его посадили в лодку с чужим Сергеем, бородатым немногословным мужиком лет сорока. Познакомились, Сергей забавно поднял бровь на «Архипа», пришлось пожать плечами — ну да, такие люди родители, ничего не поделаешь. Хотя сейчас своё имя ему уже начинало нравиться, Архип — это он, один такой на всю школу, а может, и на весь город.

Сергей двигался лениво, не спеша — однако их лодка довольно бодро вырвалась вперёд, пока, например, Терехова с Эриком носило то вправо, то влево.

Правда, когда Сергей бросил грести, Архип понял, что его собственные усилия почти ничего не стоят: они практически стояли на месте. «Не тяни на себя весло, а толкай», — лаконично объяснил Сергей. Архип попробовал — стало лучше. И очень хотелось испытать свои силы — парни вон справляются сами, хоть и приходится их ждать, а он тут, значит, за широкой спиной… То есть не за спиной, а впереди, конечно, — Сергей, как капитан, сидел сзади, управлял лодкой. Ладно… может, потом ещё поменяемся с другими, посмотрим.

В первый же вечер у костра Архип всё ждал: а гитара? И сам себе удивлялся — зачем, зачем тебе? Играть не умеешь, не поёшь, из музыкалки сбежал через месяц. Чего вдруг?

Наконец дождался: принесли, расчехлили, запели… ужас.

Реально вот эти «Лыжи у печки стоят», Архип не поверил своим ушам. При этом — ни слуха, ни голоса у хозяина гитары не было. Зато пел «с душой». Сергей подпевал, и другие вот эти взрослые мужики, и даже кто-то из наших — кажется, Тимур. И даже девочки. Ну нет.

Архип отошёл к реке, смотреть закат, но пение долетало и туда. Вернулся, налил непонятного чаю из котла (с комарами, с каким-то мусором — хорошо, темно и не видно, чего там они пьют).

Добавил сгущёнки — стало вкусно. Дома не понимал сгущёнку, а тут оценил. Тема! Придаёт смысл кипятку с непонятной заваркой. Ещё бы Терехов забрал гитару у этих странных взрослых людей, показал, как он здорово умеет, — и было бы вообще отлично. Но Терехов сидел рядом, методично макал хлеб в консервную банку из-под тушёнки (Архип бы никогда не смог такое есть) и за чавканьем деликатно скрывал свои музыкальные способности.

Почему, почему Архип сам не научился играть? Кажется, это совсем просто: ставишь пальцы вот так и так, перебираешь струны. Гитара отзывается, звук летит над рекой — и то, что внутри, вырывается наконец наружу.

В палатке долго не мог устроиться, попался какой-то бугор под боком. И Терехов, как выяснилось, ужасно пинается. Что за человек — не может спать спокойно!

Архип лежал без сна и думал: завтра попрошу, чтобы показали аккорды. Потому что — я смогу! Вот точно… не хуже смогу, чем этот сегодня… Как его звали — Фёдор? Наберусь наглости и попрошу гитару.

Может, прямо утром?

* * *

Но утром было некогда: каша, кофе со сгущёнкой — и сразу собирать вещи, палатку, грузить в лодку, прыгать в неё и грести, грести… и — пороги. Настоящие пороги, наконец-то! Подходишь к нему, сначала ждёшь, держишь дистанцию с предыдущей лодкой… и — пошёл! Пошёл, и отступить нельзя — только подруливать, чтобы не на камень, и — несёт, камень справа! — пролетели, дальше, дальше, и — ух! Прямо в водяной вал, окатывает с головой — брызги летят в нос, в рот, в глаза, — проморгался, отфыркался и греби! Не тормози, левой давай, левой! Ещё!

Уф, проскочили! Проскочили… всё. Спокойная вода, гладкая, как зеркало. Ура.

Прошли.

— Первый твой порог? — спросил Сергей.

— Ага.

— Поздравляю. — И Архип спиной понял, что Сергей улыбается.

В общем, это были первые слова, сказанные Сергеем не по делу, просто так. И Архип сразу почувствовал к нему симпатию — всё же повезло ему, нормальный мужик, и прошли они всё как надо, порядок; и другие проходят — вот лодка Фёдора (та, с гитарой); вот проскочили Эрик с Тереховым, и девочки, и…

— Ки-иль!

Как киль… кто? Уже?!

Архипу казалось, что на самом деле никто не перевернётся, — они же прошли так легко, и другие смогут… однако вот — лодка вверх дном, рядом в воде две каски… Тимыч! И тут же Фёдор берёт его на буксир; рядом другие подхватывают перевёрнутую лодку, тащат её к берегу — туда же выгребает вторая потерпевшая, Ульяна. Ничего, не страшно, как оказалось, — просто искупались. Сергей тоже решительно подгрёб к берегу — помогать; теперь нужно вылить воду из лодки, загрузиться и ехать дальше. Ничего, ничего; вымокли — высохнут! Тимур с Ульяной смеются — нормально всё. Но стало немного не по себе — то есть риск перевернуться не гипотетический, это бывает на самом деле?

И потом — этот гитарист Фёдор. Оказалось, у человека может совсем не быть ни слуха, ни голоса. Но есть моменты, когда это абсолютно не важно, — он же первый пошёл помогать, пока все остальные соображали и крутились на месте…

— В такой ситуации главное — весло держи, — объяснил Сергей, — весло терять нельзя.

Да, понятно. Архип чуть поёжился — то есть Сергей допускает, что даже с его опытом они тоже могут перевернуться?…

— Вода непредсказуема, — коротко бросил Сергей.

Ну да.

* * *

Зато