Фарфоровый переполох (СИ) - Завойчинская Милена

– Что, демоны вас всех побери, происходит в моем доме?! – рявкнул опекун. – Почему розовый ковер бродит по дому и кроет всех… матом?! – последнее слово прозвучало особенно экспрессивно и яростно.

– Ты уже заходил в детскую? – внезапно совершенно панибратски спросил Моррис, забыв, что он вроде как дворецкий, а не приятель.

– А там что? Шторы тоже матерятся?

– Нет, шторы как раз вполне приличные особы. Но советую поговорить с кроватью. Весьма… гм-м… опытная дама, – меланхолично констатировал эльф.

Лорд Луис прищурился и пошел в детскую.

Мы с Моррисом вздохнули. Мне он не дал послушать весь богатый жизненный опыт девичьей кровати, схватил за руку и вытолкал в коридор. Но сам все же приобщился. А я подслушала. Была поймана с поличным и снова выдворена. Но потом опять поймана и уведена прочь от похабного злобного ковра.

– Какого! Демона! Творится?! – вернулся спустя несколько минут лорд Тейлз.

Шел он, печатая шаг, так что услышали мы его приближение издалека. Но так умаялись, что встать и бежать прятаться сил уже не было.

– Она, – крайне некультурно и флегматично указал на меня пальцем Моррис.

Напомню, мы с ним сидели плечом к плечу.

– Я, – ткнула я в себя уже своим пальцем.

Лорд Луис помолчал. Перекатился с мысков на пятки. После чего скомандовал:

– Юну переселить. Мебель запереть.

Именно этот, крайне неудачный момент выбрал веселый пуфик. Он выскочил из-за угла, бодро стуча ножками проскакал ко мне, но по пути врезался в хозяина дома. Тот не ожидал подлости еще и с этой стороны, пошатнулся, скопытнулся…

Думала, упадет. Но нет, устоял, отпрыгнул. Громко выругался безадресно, а потом уже пуфику:

– На дрова пущу!!!

Не знаю, обладала ли разумом свежеожившая мебель, но зачатками инстинкта самосохранения – точно. Только пятки, в смысле срезы ножек, мелькнули, и розовый пуфик ускакал прочь.

– Юна, напомни-ка мне, сколько тебе лет? – нехорошо, подозревая страшное, спросил лорд Луис.

– Восемнадцать, – уныло призналась я.

Кстати, а он не успел прочитать документ, коварно заполненный сумкой леди Ильмы? Знал бы тогда, какое счастье ему привалило. Ведь там еще и характеристика на меня.

– Луис, давай выдадим ее замуж? – предложил вдруг Моррис.

Нет, вот я что-то не поняла. Он слуга или не слуга? Начиналось все так официально, а сейчас сплошное панибратство.

– За тебя? – уточнил лорд.

– Нет!!! Я не справлюсь.

– Вам не совестно, лорды, пытаться избавиться от меня в первый же день? – грустно спросила я.

– Нет. Ничуть. – Они сказали это одновременно.

Я только вздохнула. День был тяжелый. Хотелось есть. Пирог и слойка были давно, о них остались лишь воспоминания. Растущий организм требовал энергии. О чем он громко сообщил, выдав жалобную руладу.

– Вели накрывать к ужину, – махнул рукой лорд Тейлз и ушел.

Его шаги почти стихли. Но потом вдруг он снова ругнулся, и застучали по полу четыре деревянные ножки. Пуфик под ноги попался, наверное…

– А ты почему?.. – спросила я.

– Кузены мы. Но я слегка… кх-м… Отрабатываю теперь.

– И долго?

– Еще полгода. И кажется, они будут намного тяжелее, чем предыдущие.

– Ага, – подтвердила я очевидное.

– Идем?

– Идем, – согласилась я.

Вот так внезапно мы с Моррисом перешли на «ты». И лорд Луис тоже перешел ко мне на «ты». Наверное, ему тяжело на человека орать и выкать одновременно.

Остаток вечера прошел тихо. Моя магия притаилась, слишком устав. Я тоже утомилась, за столом клевала носом.

А спать меня отправили в другую комнату. Совершенно не подготовленную для нашествия юной воспитанницы. Обычная гостевая спальня. Чистая, приличная, сдержанная и элегантная.

Утром следующего дня все нервно вздрагивали и оглядывались, но в целом завтрак прошел мирно. Ах да, Моррис ел с нами. То есть все же он не столько дворецкий, сколько проштрафившийся кузен, который по какой-то причине вынужден отрабатывать целый год дворецким.

Забегая вперед, скажу, что эта его роль ничуть не мешала кузенам собачиться и напиваться вместе, когда их никто не видел, как они думали. Такие наивные, право слово.

Впрочем, это я узнала и подсмотрела не сразу. А пока…

– Моррис, вы едете с Юной за платьями, – сообщил во время завтрака лорд.

– Почему я-то? – подавился тот кофе.

– А кто? Я?

– Конечно. Ты ведь опекун. Должен позаботиться о ребенке! Ленточки, юбочки, бантики, оборочки.

– А можно без оборочек и бантиков? – скромно подал голос ребенок, то бишь я.

И расправила ветхую манжету казенного платья. Одного из моих двух. Собственно, весь мой гардероб – два платья, две пары чулок, два комплекта белья, одни ботинки. И сумка, в которой я все это и привезла.

– Вот видишь, Луис! – тут же возмутился Моррис. – Ты так запугал девочку, что она даже боится выбирать оборочки и бантики. Нет уж, езжай. Ты опекун. Тебе и одевать малышку. И не забудь белье, чулки, подвязки, сорочки, халаты, тапочки, туфли, пеньюары, нижние юбки, кружевное бюстье… – тут он сбился с перечисления и уставился на меня, на ту часть тела, на которую приличные взрослые девушки надевают бюстье.

Я была девушкой взрослой, но, наверное, недостаточно приличной. Потому что кружевное бюстье мне особо не на что надевать. Ну… не наросло еще. Хотя у соседок по комнате все было в порядке в этом плане и вызывало во мне жгучую зависть.

– Ну… В общем, справишься, – кашлянул Моррис, так и не найдя искомое. – А мне работать пора. Ковры сами себя не выбьют, кровати сами себя не застелют… – Он выбрался из-за стола, отошел на пару шагов и задумчиво добавил: – Хотя со вчерашнего дня возможны варианты… Юна, а как…

– Нет!!! – рявкнул лорд Луис. – Иди работай.

Повозив десертной вилкой по тарелке, я сделала вид, словно меня нет. Вилка, чуя мой настрой, шевельнулась и собралась ожить. Пришлось поспешно сжать ее в пальцах.

Я спокойна. Я совершенно спокойна. Я ничего не оживляю. Все под контролем. Все предметы – просто предметы.

А нет… Не все. Пока я воевала с вилкой, ожил кофейник. Аккуратно подкрался к чашке лорда Луиса и, не расплескав ни капли, наполнил ее. Эльф молча буравил взглядом посудину. Кажется, он еще не решил: орать или смириться. Помог ему принять решение сливочник. Он тоже ожил, подобрался ближе и добавил в кофе сливок.

– Спасибо, – проскрипел мой опекун.

Обрадованная посуда поклонилась ему. Предатели. Мне вот кофе не предложили.

– Юна, иди одевайся. Мы едем за одеждой для тебя.

– Я одета, – тихо ответила я.

– Значит, обувайся.

– Я обута, – шепнула я.

– А шляпка?

– У меня нет шляпки, – еще тише ответила я и указала пальцем на то, что заменяло мне головной убор.

Понятно же, что приличная леди не может выходить в люди без модной шляпки. Но напастись на нас всех шляп – этого пансион позволить себе не мог. Поэтому у нас были заколки. А вместо бантика на них – крохотные плетеные канотье́[1]. Их плела из соломки прачка. Это ее хобби, которое внезапно пришлось всем по душе и нашло применение в таком вот виде.

В моих рыжих волосах светлая соломка терялась, поэтому я вымачивала заколки в кофе. И у меня они практически черные.

Начали мы с лордом Луисом с обувной лавки.

Не спрашивайте почему. По непонятной причине опекун решил, что сначала стоит меня переобуть. Наверное, ему просто было больно с эстетической точки зрения смотреть на мои растоптанные грубые ботинки, которые верой и правдой отслужили уже трем девушкам до меня. Я четвертая, но не последняя. У меня маленький размер, обувь в пансионе я носила фактически детскую. Прямо в лавке я переобулась в новые изящные ботиночки на небольшом устойчивом каблучке. Остальную обувь – несколько пар туфель, в том числе домашних, тапочки и еще ботинки, сгрузили в экипаж.

Так вот, мои старые ботинки я выбросить не смогла, хотя лорд Луис именно это и собирался сделать.