Пока ты здесь - Наталья Николаевна Ильина

– У меня часы встали, – прервала Дина молчание, когда перекресток с мигающим светофором остался далеко позади.

– Здесь часы не ходят. Никакие. Я проверял.

– Что здесь еще не так?

Она пробежала глазами по ближайшей вывеске. Вывеска как вывеска.

– Много что, но тебя это не должно беспокоить. Лучше следи за солнцем.

– Зачем?

Дина оглянулась. Мутный диск, зависший на уровне средних этажей между двух одинаковых кирпичных «точек», еще не добрался до кромок их высоких крыш.

– У тебя есть только этот день. Не успеешь вспомнить и поймать последний луч – пропадешь.

– Не поняла. Ты же не пропадаешь?

– Я – нет. И в этом нет ничего хорошего. Я здесь такой не один. Некоторые совсем потерялись. Некоторые, как я, пытаются понять. А кое-кто… Тебе это не нужно.

Он замолчал.

– Слушай, мы идем неизвестно куда. Убежали неизвестно от кого. Ты ничего не хочешь объяснить толком. Может, я вообще пошлю тебя на фиг и… – Дина покрутила головой, – пойду вон в кафе. Пить хочу. И есть хочу тоже!

Конечно, она врала. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас остаться одной в этом пустом страшном месте. Дина огляделась. Широкую улицу, на которую они свернули, тусклые полоски трамвайных путей разрезали на две половины, и нигде – ни впереди, ни позади – по-прежнему не было заметно никаких признаков жизни. По-прежнему совсем отсутствовали автомобили. Она еще не увидела ни одного, пусть даже и неподвижного.

– Машин нет, – удивленно озвучила Дина последнюю мысль.

– Нет, – согласился Алекс. – Никакого транспорта, совсем. Я как-то добрался до аэропорта, так там ни одного самолета. И вообще – очень неприятное место.

Он внимательно посмотрел на спутницу и решительно кивнул.

– Хорошо. Давай зайдем в кафе. Не уверен насчет еды, но попить-то мы сможем. Я расскажу то, что знаю, только ты не пугайся.

«Не пугайся». Дина была напугана так, что сомневалась, можно ли бояться сильнее.

В небольшом, на четыре столика, зале царил загадочный полумрак. Алекс, не задерживаясь в дверях, прошел к большому окну, сгреб пластинки опущенных жалюзи в кулак, а потом с силой дернул вниз. Жалюзи оборвались и с металлическим шорохом, скрипя по простенкам пластинками позолоченного алюминия, соскользнули вниз. Стало значительно светлее.

– Ты зачем? – поразилась такому варварству Дина.

– Темно. Оно предпочитает мрак.

– Какое «оно»? Что это значит?

Она догадалась, что речь идет о том, кто издавал жуткий звук в супермаркете. Воспоминание заставило ее передернуться.

– Погоди.

Алекс деловито направился за стойку, чем-то там погремел, и на бежевой пластиковой столешнице появились две чашки, горка пакетиков с крекерами «Тук» и орешками. Кофейный автомат тихо загудел.

– Повезло! – возникла над стойкой взлохмаченная голова Алекса. – Электричество тут часто глючит. Иногда чайник можно час греть, а чаще всего напряжения просто нет совсем.

– И как же ты тут живешь, костры разводишь, что ли?

– Нет. Огонь тоже не всегда ведет себя как положено. Подожди минуту…

Он исчез за блестящим боком старого аппарата. Там зашипело и зафыркало.

– Забирай!

Вид у Алекса был почти победоносный. От кофе шел парок и дурманящий аромат. Дина осторожно взяла чашки и медленно, стараясь не расплескать, отнесла к столику возле окна. Алекс появился с бутылкой колы и пластиковыми стаканчиками.

– Это тебе. – Он придвинул крекеры поближе к Дине. – Мне… Я могу не есть. И не пить. Но иногда хочется.

– Господи! – Она не донесла к губам кофе. – Кто ты такой?

– Это сложно.

Алекс перевел взгляд с ее лица на свои руки, обнимавшие пузатую чашку из дешевой белой керамики.

– Вероятно, я такой же, как и все здесь, как и ты. Но не совсем. Я сам не слишком многое понимаю. Если бы ты не начала вспоминать так быстро, а задержалась здесь надолго, тоже узнала бы, что можешь подолгу не есть и не пить. Можешь не спать. А со временем перестала бы так остро ощущать холод и боль. Но тебе повезло, у тебя есть шанс вернуться…

Дина смотрела, как он делает мелкие, осторожные глотки кофе. Грустное лицо парня не перестало временами мерцать, но она как-то притерпелась к этому странному явлению. Возможно, слишком быстро и совершенно непонятно почему. Увиденное и услышанное постепенно заполняло пустоту в ее голове, смягчая страх. Оказывается, даже самые невероятные объяснения не пугают так, как пугает полная неизвестность.

– Ага, ладно, все мы люди-человеки. А теперь давай про «оно», пожалуйста.

– Так я же и хотел…

Парень посмотрел на нее с тревогой и почему-то с жалостью. У него были необычные глаза: вроде бы серые, но слишком темные. «Наверное, именно о таких говорят – глубокие», – подумалось Дине.

– Оно, они, это… Не знаю, как назвать или описать. Существо или сущности? Тоже не знаю. Но днем они охотятся за такими, как ты. Не за всеми. Почему и как выбирают – непонятно. Чем ближе к западу и закату, тем опаснее станет. Понимаешь, кроме тех людей, кто здесь давно, есть другие, они появляются каждый день. Одни выбирают запад. Неосознанно, инстинктивно идут за солнцем. И начинают вспоминать. И если успеют вспомнить – возвращаются. А другие выбирают восток. Они ничего не вспоминают, просто идут туда весь день, и на закате оно их забирает. Уводит с собой. Навсегда. Им ничего не грозит, их никто не трогает. И только немногих оно старается схватить, удержать во тьме сразу, еще днем. Не позволить вернуться. Таких, как ты. Единственное, чего оно всегда избегает, – свет.

– Ну хоть так. – Дина пыталась переварить рассказ Алекса. – Будем держаться на свету. А тебе какой резон со мной возиться? Ты всех, что ли, провожаешь? Или ты здесь живешь?

Дина бросила взгляд за окно. Предположение выглядело безумным. Но не безумнее того, что она не узнала свое отражение в зеркале и помнила назначение всего, что ее окружало, но не себя саму.

– Живу я в центре. А провожаю всех, кого встречу. И на запад, и на восток иногда. А что здесь еще делать? – Алекс пожал плечами. – Хорошо, если получится держаться на свету. Но ты вспоминай, пожалуйста. И не молчи. Когда говоришь, вспоминается быстрее, проверено.

– Ладно, я попробую, – согласилась Дина.

Но слова не шли. О чем говорить, она не представляла. Все это казалось ей подозрительным. Как и сам Алекс.

– А где нужно ловить закат? Есть место какое-то специальное или все равно где?

– За большим стадионом, на намыве возле залива. Все идут именно туда. Это довольно далеко, вот почему я говорю, что времени у тебя немного. Правда, – Алекс тоже выглянул в окно, – день у тебя не должен быть слишком коротким.

Дина непонимающе уставилась на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне кажется, – смущенно отозвался Алекс, – что продолжительность дня здесь для каждого своя. Бывает, что для одного солнце мчится по небу, как олимпийский бегун, а для другого – еле ползет. И день, по ощущениям, растягивается до нескольких. Но такие – самые опасные. Устанешь, решишь поспать по