Возвращение не гарантируется - Данил Корецкий

— Ай! — взвизгнула девушка. — Смотри, как бы тебя не закопали!

— Давай, уматывай отсюда по-быстрому! — приказал Серый таксисту, который чувствовал себя, как окруженный удавами кролик. — Ты ничего не видел, не слышал, и не знаешь!

— Так я и правда ничего не знаю! — оживая, воскликнул тот, тронул такси с места прямо с распахнутыми дверями, аккуратно объехал «Гелендваген» — и дал по газам. Похоже, сегодняшняя история закончилась для него удачно.

Чего нельзя было сказать о недавней пассажирке: когда он остановился закрыть двери и машинально оглянулся, то увидел, как в свете фар тонкий девичий силуэт безуспешно бьется между двумя массивными черными фигурами. И вряд ли у нее были шансы на успех: силы явно неравны, отчаянные крики рассеиваются в прохладном воздухе, редкие машины не притормаживали, не сигналили, а напротив — старались объехать происходящее по самому краю дороги и поспешно увеличивали скорость. Ничего удивительного: мало ли в глухую черную ночь кричат слабые и беззащитные жертвы, попавшие в когтистые лапы безжалостных монстров? У каждого своя участь, и умнее не встревать в чужие судьбы, а заботиться о собственной! Хотя на этой благоразумной и широко распространенной философии не создашь ни одного благородного романа и не снимешь ни одного героического фильма — но тут уж ничего не поделаешь!

Неровной серебряной монетой светила почти полная луна, быстро неслись гонимые ветром облака. Но в ночном московском небе, как назло, не пролетали в этот момент ни Супермен, ни Бэтмен, ни Железный человек! Да если бы и пролетали — что с них толку? Они не умеют действовать в реальном мире по своему разумению — только по расписанной роли в виртуальном пространстве, придуманном писателями и сценаристами, воссозданном режиссерами, актерами, костюмерами и декораторами и виртуозно зафиксированном операторами… Писатели, режиссеры и даже продюсеры также, как назло, не проезжали по темному Щелковскому шоссе, да и от этой братии, честно говоря, тоже не было бы никакой пользы: они полноправные владельцы своих собственных выдуманных миров, это там они цари и боги, вершители судеб, неподкупные судьи и бестрепетные служители закона, распутывающие немыслимые загадки и всегда добивающиеся победы добра и торжества справедливости! А на пустынной ночной трассе они так же беспомощны и бесполезны, как и их герои: здесь царствуют всамделишные, а не книжные пороки: столь же примитивные, простые и жестокие, сколь подлинное уродливое зло и грубая, без надуманной интеллигентщины сила, и здесь они сами могут очень даже просто получить в бубен и умыться кровавыми слезами…

Надо сказать, что очкастые созидатели безупречных миров все прекрасно понимают — недаром в известном культовом фильме симпатичный парнишка, страдающий постстрессовым синдромом, разъясняет погрязшему во всех библейских грехах, но быстро прозревшему и плаксиво кивающему людоеду-американцу, что сила в правде, опираясь при этом на лежащий между ними «Узи», из которого накануне, во время бандитского налета, перекрошил десятка полтора не верящих в очищающую силу истины жителей города желтого дьявола…

Правда, может, они и верили, но он-то ни о чем не расспрашивал, вместо вопросов нажимая раз за разом спусковой крючок; так же, как не дискутировал о правде с черным торговцем оружием, которому вместо обещанных денег за товар выстрелил из примитивного самопала гвоздями в лицо, выбив глаза и бесплатно завладев фирменными «кольтами», «береттами» и тем самым «Узи», который впоследствии служил наглядным аргументом утверждения, что сила в правде… Впрочем, несоответствие убежденно произносимых им слов и столь же убежденно и профессионально совершаемых действий, однозначно основанных на противоположном принципе правды в силе, вовсе не портят героя — понимающая киношная братия даже не засоряет звуковой ряд и не оскорбляет уши зрителей непонятными словами «когнитивный диссонанс», которые могут усложнить восприятие и испортить все дело!

Проще пропустить эти мелочи мимо массового сознания — в результате зрители буквально влюблены в симпатичного паренька, который сумел-таки пробить коросту жадности и бездуховности американцев с помощью слов правды, подкрепленных самым безотказным и скорострельным пистолетом-пулеметом мира, а также печальным опытом тех, кто не воспринимал его прекрасный и заслуживающий всяческого уважения тезис… А может, и воспринимал, но, наверное, не так, как следовало: или неправильно, или однобоко, или… Да хрен с ними, сами виноваты!

Конечно, таксист-гастарбайтер тоже видел этот замечательный фильм и, как девяносто семь процентов киноаудитории, пропустил жонглирование понятиями сила в правде и правда в силе, мимо разума и памяти. И хотя главный герой, с мелкими оговорками — вроде недостаточной толерантности к приезжим со смуглой кожей, — ему понравился, сейчас он не вспоминал отчаянного парнишку, не погружался в сложные моральные категории, но неприятный осадок от происшествия на Щелковском шоссе у него все же остался. Правда, оправдаться перед собой удалось довольно легко: ведь если бы не отобранный пчак да не выброшенная из-за «гайцов» дубинка, которой он так ловко управлялся, он бы мог показать этим быкам в черных костюмах! Конечно, мог и не показать… Но раз ножа и дубинки нет, значит, и говорить не о чем! А виноваты в его бездействии сами менты!

С этой успокоительной мыслью он въехал в Москву, где закружился в круговороте менее возвышенных, но более важных размышлений: как заработать на сегодняшнюю шаурму и доширак, да еще «отбить» потери за впустую сожженный бензин…

Происшествие, случившееся по пути из «Сапфира», постепенно забылось. Да, собственно, и происшествия-то никакого не было: то, что он видел, даже не заслуживало включения в суточную полицейскую сводку! А что там дальше у них получилось, так он не ясновидящий… Поэтому совесть у него была чиста, а душа — спокойна.

* * *

А тем временем в черной ночи «черные костюмы» без особого усердия выполняли свою привычную, изрядно надоевшую, черную работу: тащили очередную дуру в зловещий черный внедорожник. Она упорно сопротивлялась: упиралась, царапалась, кусалась.

— Еще раз укусишь — зубы выбью! — рявкнул Костян. — Говорили тебе: Рыбаку нельзя отказывать! Не хотела по-хорошему, теперь будет по-плохому! Он свое все равно получит, а тебе прилетит, что заработала!

— Да я все Петру Николаевичу скажу! — сорванным голосом просипела девушка. — Еще посмотрим, кто что получит!

— Не смеши! — усмехнулся Серый. — Петя против Рыбака не тянет. Он тебя даже слушать не станет!

Заднее правое стекло «Гелендвагена» было наполовину опущено, и кто-то внимательно наблюдал из теплого, прокуренного и наполненного тихой классической музыкой салона, как развиваются события снаружи — в злой прохладной черной ночи. И происходящее таинственного наблюдателя утомляло.

— Вы что, заснули там?! — раздраженный голос из наушников подстегнул охранников, как разряд тока. Они вмиг скрутили Виолетту, схватили за руки, за ноги и понесли