Великие княжны Романовы – истинные русские царевны - Анастасия Евгеньевна Чернова

сказала своим друзьям: «Я никогда не покину Россию». Быть королевой какого-нибудь иностранного двора? Жить за границей? Да ни за что! «Я русская и намерена остаться русской!» — твердила девушка.

Однако министр иностранных дел настаивал: такой брак стал бы очень выгодным для государства. И где это видано, чтобы царевны слушали своё сердце? Родители Ольги, памятуя собственную молодость, как они познакомились и полюбили друг друга, оставляли последнее слово за дочерью. Конечно, будущий муж должен нравиться. Брак нельзя превращать лишь в политическую сделку. Однако, может быть, Кароль и Ольга не присмотрелись друг к другу как следует? Было решено сделать в Румынию ответный визит. И сразу после солнечного Крыма семья собралась в дальнюю поездку…

Секретный план

Как только Романовы прибыли в Румынию — что-то пошло не так. Во-первых, членам румынской фамилии сёстры не показались такими уж красивыми. Где нежное очарование и тонкая хрупкая бледность? О, как обманчивы слухи! Перед ними стояли слишком уж загорелые, почти чёрные девушки. Кожа их была грубой, потрескавшейся, а носы красными. «Такой сильный загар не в моде, — шептались придворные. — И где это видано? Словно у крестьянок…»

Во-вторых, в центре внимания самих сестёр неожиданно оказался не Кароль, а его младший брат, шестимесячный Мирче.

— Ой, какой хорошенький! — всплеснула руками Ольга и тут же усадила малыша на колени.

— Действительно, он такой душка! — окружили её сестры, восторженно улыбаясь. — Лю-лю-лю!

Цесаревич Алексей тоже не скучал. Во время обеда он учил двух румынских детей, маленьких принцев, как плевать виноградными косточками в кувшин с лимонадом в центре обеденного стола. Таким и остался в памяти тот день… Косточки, свистящие под потолком, княжна Ольга с маленьким Мирче на коленях.

И только потом, гораздо позже, румынская сторона узнала, что у сестёр был разработан секретный план. Ни одна из них не хотела стать невестой Кароля. Тогда они решили сделать себя как можно более некрасивыми. Для этого они лежали на солнце без шляп всю дорогу из Ливадии, «с тем, чтобы Кароль не влюбился ни в одну из них».

300 лет

В тот день, 21 февраля 1913 года, улицы Санкт-Петербурга так и сияли, украшенные в честь трёхсотлетия начала царствования династии Романовых в России. Магазины были заполнены сувенирами — специальными марками, медалями и монетами, изображавшими царскую семью.

За последние несколько лет Россия переживала замечательный период роста. По многим показателям наша страна занимала первое место в мире. Первое место — по военному бюджету, урожаю пшеницы и ржи, по развитию транспортной системы и темпам роста промышленного производства.

В империи активно развивалась металлургическая промышленность, территория Центральной Азии и Сибири была богата ещё не разработанными природными ресурсами, которые теперь стали доступны благодаря строительству разветвлённой сети новой железнодорожной Транссибирской магистрали. Она также связывала центр с ценными месторождениями нефти в Азербайджане, Баку, в Грузии и Батуми.

Однако Россия достигла высокого международного уровня не только в сфере промышленности и военной отрасли. В стране происходил неожиданный и беспрецедентный расцвет художественного творчества: создавали прекрасную музыку Стравинский и Рахманинов, писали свои полотна Васнецов, Серов, Нестеров и Коровин, открывал Русские балетные сезоны с необычайной сценографией Дягилев… На подмостках оперных и балетных театров блистали прославленные танцоры Павлова и Нижинский, оперный певец Шаляпин. В яркой поэзии Серебряного века становились наиболее известными имена Александра Блока, Николая Гумилёва, Анны Ахматовой…

Императорская семья выехала из Зимнего дворца во главе целой процессии карет и экипажей. Помолившись в Казанском соборе, они вернулись в Зимний дворец, где принимали поздравления от 1500 чиновников и официальных лиц. На торжественном мероприятии присутствовали старшие княжны — Ольга и Татьяна. Их длинные платья были украшены гирляндами искусственных роз, а кокошники из розового бархата — жемчугом и лентами…

А на улицах толпы народа приветствовали членов царской семьи; особенно восторженные возгласы раздались при виде четырёх сестер. Их добрые улыбки, их милые лица под широкими полями украшенных цветами шляп — запомнятся навсегда… Один из современников признался, что именно это воспоминание будет греть и сопровождать его «в течение долгих мертвящих лет коммунизма»…

Война

Всё вроде бы шло своим чередом. Вернувшись из храма, с вечерней службы, великие княжны сели ужинать — вместе с родителями и тётей Ольгой. И в это время прибыл граф Фредерикс с официальным уведомлением, которое ему вручил германский посол в Санкт-Петербурге. Германия объявляла России войну. Узнав эту новость, царица и княжны горько заплакали.

Наступал август 1914 года… Весь следующий день в городах неумолчно звонили колокола. Люди выходили на улицы, пели национальный гимн, а в руках держали портреты царя. Во второй половине дня император Николай в полковничьей форме, императрица Александра и все девочки в белых платьях прибыли в столицу. От Царской пристани по Дворцовому мосту императорская семья прошла до Зимнего дворца через толпы людей, которые падали на колени, кричали «ура», пели гимны и благословляли Николая II. Такого народного воодушевления не помнили даже при праздновании трёхсотлетия…

Жизнь великих княжон менялась кардинально. Теперь — никаких разговоров про возможный брак, никаких каникул под крымским солнцем. Никаких воскресных чаепитий с друзьями, балов, весёлых игр, угощений… Их отец, император Николай II, собирался в ставку, на линию фронта.

Сёстры милосердия

Старшие княжны, Ольга и Татьяна, как и их мать, стали сёстрами милосердия. Младшим, Марии и Анастасии, ещё рано было обучаться сестринскому делу, но они посещали больницу и помогали ухаживать за ранеными. Это вдохновляло многих русских женщин следовать примеру царицы и её дочерей.

Теперь все залы Зимнего дворца: концертный зал, приёмные покои, императорский театр и даже тронный зал стали больничными палатами для раненых. Паркетный пол покрыли линолеумом и установили ряды железных кроватей.

Рано утром у девочек были уроки, а к 10 часам они уже переодевались в форму и начинали работать. Учились перевязывать раны, а также присутствовали на операциях. Подавали шприцы и тампоны, уносили уже использованные средства.

В час дня они возвращались домой на обед. После обеда иногда могли немного погулять, покататься на велосипеде. Но чаще — возвращались в больницу. Кроме того, они успевали вязать и шить вещи для беженцев и сирот. Сами же за время войны не купили себе ни одного нового платья. Всё чаще на фотографиях их видели либо в форме сестёр милосердия, либо в повседневных,