Говорящая, смеющаяся, плачущая - Олег Демин

— О, это интересная история, — в мутно-серых глазах Олла вспыхнули живые огоньки. — Наш экипаж «Сирены» захватил возле альфы Ориона карго-капсулу с грузом мануфактуры. От полиции мы ушли без особых хлопот. В штурманах у нас тогда ходил Серж Трейман, худой такой, лопоухий, плешивый. Он быстро рассчитал дисторш-точку, произвел повторный контрольный подсчет. Результаты не сходились между собой на 2 тысячных единицы.

— Это мелочь, — протянула Дюймовочка, — каких-нибудь 50 тысяч километров разницы.

— Конечно, мелочь, — согласился Олл, не особо удивленный такой осведомленностью малышки в вопросах космической навигации. — Капитан Коро хотел отдать приказ начинать пространственный переход, но Трейман настоял на третьем подсчете. Опять разница в тысячные единицы. Ошибка? Трейман не согласился с этим и посоветовал капитану приготовиться к бою. Через час мы были атакованы кораблем Черного Дрю, товарищем знаменитого Фалло. Это его «Синтелла» отклоняла дисторш-линии. Трейман сделал научное открытие, мой лучший друг.

Муть исчезла в глазах Олла. Пряди волос упали на его высокий лоб и покачивались в такт словам. Старик весь подался вперед и срывающимся голосом рассказывал Дюймовочке:

— Черному Дрю удалась подавить огонь наших орудий, сблизиться с кораблем и взять его на абордаж. Более славной битвы не было в моей жизни! Пираты подорвали нам двигатели, взломали люки и проникли внутрь нашей «Сирены», смяв передовые охранные посты. Я вместе с тремя товарищами находился у отсека системы навигации. Звуки битвы становились нам все слышнее и слышнее. Люди Черного Дрю приближались к нам.

— Можешь дальше не продолжать, — Дюймовочка зевнула, прикрыв ротик ручкой, и сладко потянулась. — Ты приготовил свой верный бластер к бою, дрался бок о бок с товарищами, как лев. Когда и у той и у другой стороны истощились зарядники, в ход пошли ножи. Огромный пират схватился с тобой, повалил тебя на пол, полоснул ножом по горлу. Ты как-то ухитрился извернуться, и удар лезвия пришелся по лицу. Кровь залила тебе глаза, ты продолжал сопротивляться, а силы твои таяли. Дыхание смерти уже коснулось тебя, Потом кто-то из твоих товарищей, скорее всего Трейман, спас тебе жизнь, всадив свой клинок в сердце громилы. Так?

— Так, — еле слышно отозвался Олл, пальцами пощипывая несуществующую бородку. Старческая муть снова затушила огонь в его глазах, жидкие пряди седых волос безвольно свисали на лоб. — Откуда ты узнала про это?

— Банальнейшая история, — устало протянула Дюймовочка. — Почти в каждой приключенческой книге есть подобный момент… Значит, вот на какого космолетчика ссылается в своем труде о парадоксе смещений дисторш-линий профессор Хану — на этого твоего Треймана. Здурово. Надо запомнить… Эй, господин Олл! Джери, ну не дуйся, пожалуйста. Я люблю тебя, старик!

Олл тихонечко вздохнул.

— А где сейчас этот Серж Трейман? — примиряюще проговорила Дюймовочка.

— Его сожрал турланский вепр.

— Да ты что? Чем же вы досадили этому милому животному?

— Турланский вепр — милое животное?! — Олл изумленно воззрился на девушку, ожидая, что та пошутила. — Ты так называешь эту кровожадную зверюгу?

Дюймовочка согласно кивнула головкой:

— Это очень красивое и благородное животное.

— Ну да, то-то оно так благородно облизало косточки моего друга! — воскликнул отшельник. — Да ты просто никогда не видала вепра вживую. Жуть!

— Джери, ты просто никогда не глядел ему в глаза.

— Что??

— Нужно просто ласково и нежно посмотреть в его глаза.

— И всё?

Дюймовочка молчала. Олл презрительно фыркнул и поскреб свой голый подбородок. Видно, ему очень хотелось рассказать пару историй про турланского вепра, но Дюймовочка опередила его:

— Ладно, старик. Поздно уже, я ложусь спать. Спокойной ночи, Джери!

Дюймовочка давно спала в специально отведенном ей Оллом чуланчике между кухней и оранжерей, а отшельник долго еще вышагивал от переборки до переборки по своему спальному отсеку. Руки заложены за спину, нижняя губа закушена. Изредка с губ его угрюмо срывались четыре слова:

— Дурак, Гобсек… Значит, так?..

Дюймовочка не обманула отшельника. Извлеченный из коробки робот-стряпуха был быстро настроен Дюймовочкой и исправно жарил, варил, месил, взбивал, тер, шинковал и растирал все то, что указывала ему маленькая девушка. Олл просто диву давался. Он смотрел, как Дюймовочка ловко орудовала со стряпухой на кухне. Команды ее были короткими и четкими. Иногда она пробовала приготовляемое блюдо, чмокала розовыми губками и замирала, задумчиво глядя куда-то вдаль, словно прислушиваясь ко вкусу кушанья.

— Нет, сюда нужно еще корицы, — как бы про себя говорила она и отдавала приказание роботу. Или: — Вот вкуснотища! Оставим все так.

Как она и обещала, Олл уплетал все за обе щеки, не успевая нахваливать повариху. Теперь у него всегда был завтрак, обед и ужин, горячие и вторые блюда, компоты, кисели, пироги, сладкие десерты. Он бы никогда не мог подумать, что из старого засохшего печенья, сахара, растертой плитки давно окаменевшего шоколада и масла может получиться вкуснейшая сладкая колбаска, а вялую картошку можно протереть, добавить молока, специй и зажарить оладьями.

Однажды Олл с удивлением обнаружил, что у него начал отрастать животик. И с еще большим удивлением старик обнаружил, что Дюймовочка поет. Звонкий ее голосок оказался необычайно мягким, мелодичным и бархатистым.

Больше всего Дюймовочка любила старинные ируанские баллады. Старик, хорошо знавший этот язык, слушал их с замиранием сердца, до того печальны и нежны были они. В балладах этих повествовалось о рыцарях, разлуке, любви, верности.

И, в звуках ночи растворясь,Утихнул бой. Враги бежали.Туман, как саваном, клубясьНахлынул. Витязи лежалиМертвы…

Голос Дюймовочки вился по отсеку, бился о переборки и уносился куда-то, терялся в бесконечном просторе Космоса. Она сидела на свой любимой клавише «пробел», покачиваясь в такт песни и лицо ее было светло и задумчиво. Олл находился рядом и старался не шелохнуться, чтобы не нарушить очарования и торжественности песни. Только губы его неслышно повторяли за девушкой слова, а в носу и горле пощипывало… Девушке, однако, одинокий слушатель не нравился и бывало, что она с криком выгоняла Олла. Отшельник уходил, чувствуя, что с недавних пор он совсем не хозяин на своем астероиде.

Часто теперь Дюймовочка звала старика и говорила ему:

— Давай-ка, Джери, почитай мне.

И тогда отшельник переносил Дюймовочку в оранжерею. Уже минуло несколько месяцев, как они много времени стали проводить там. Как-то раз Дюймовочка объявила старику, что она «профессионально занимается графикой и живописью». Олл согласно кивнул головой, не совсем понимая, что же в таком случае от него требуется. Дюймовочка вздохнула и принялась терпеливо объяснять. Кончилось все это тем, что пришлось разобрать один новенький воздушный фильтр и выбрать из него мягкие пушистые ворсинки, сгодившиеся маленькой девушке на кисточки. Было расщеплено десятка два простых и цветных карандашей, грифели разделены на небольшие кусочки, тонко зачищенных и заостренных Оллом. На складе обнаружились небольшие контейнеры с синтекрасками. Настоящий инвентарь художника старик, скрепя сердце, пообещал заказать у торговца.