300 спартанцев. Битва при Фермопилах - Виктор Поротников

— Тогда почему в Лимнах так много молодых вдов? — Клеомед не скрывал своего раздражения. — Где результат твоей деятельности, Тимон?

— Мне удалось выдать замуж всех вдов моложе тридцати лет, — оправдывался Тимон. — Поверьте, это было нелегко сделать, ведь у женщин на первом месте чувства и симпатии, а не желание рожать детей от кого попало.

— Что значит от кого попало! — рассердился Сосандр. — Никто не принуждает тебя, Тимон, предлагать в мужья вдовствующим спартанкам периэков и неодамодов. Если в Лимнах мало вдовцов-спартанцев, значит, тебе нужно обращаться за помощью к другим гармосинам.

— Я обращался. — Тимон уязвленно вскинул голову. — Но в соседних комах та же самая картина: вдов больше, чем вдовцов. Ведь женщины в Спарте умирают только от болезней, а мужчины погибают не только от болезней, но и на войне.

— Ты сообщил нам неслыханную новость, Тимон! — язвительно усмехнулся Сосандр. — Может, ты предлагаешь спартанцам вообще не браться за оружие?

— Этого я не предлагаю! — огрызнулся Тимон. — Я вообще ничего не предлагаю! Я просто объясняю, дабы вы все не подумали, что я бездельничал, заняв должность гармосина.

— Может, ты и не бездельничал, друг мой, — промолвил эфор Геродик, голосом и взглядом давая понять Тимону, что отговоркам тут не место. — Однако плоды твоей деятельности ничтожно малы. Ты говоришь, что выдал замуж всех вдов моложе тридцати. Что ж, это похвально. Но в твоем списке основная масса вдов — это женщины старше тридцати лет. О них ты, как видно, забыл.

— Я уже подыскал мужей семерым вдовам из этого списка. — Тимон холодно взглянул на Геродика.

— Семерым из тридцати трех! — Геродик поднял кверху указательный палец, акцентируя на этом внимание своих коллег.

— И впрямь, Тимон, успехи твои скромны, если не сказать ничтожны, — вставил эфор-эпоним. — В этой связи я хочу заметить, что когда наше войско вернется с Крита, то вдов в Спарте, конечно же, прибавится.

— Я не могу силой принуждать вдов снова выходить замуж, все они свободные женщины, — сказал Тимон, чувствуя, что эфоры явно намереваются наказать его огромным штрафом. — Я также не имею права предлагать вдовам в мужья тех вдовцов, которые по разным причинам ограничены в гражданских правах. Мне приходится учитывать симпатии женщин в большей мере, чем симпатии мужчин-вдовцов. Ведь речь идет не просто о соединении двух одиноких людей, но о создании полноценной семьи, в которой должны появиться дети или хотя бы один ребенок.

Однако эфоры продолжали обвинять Тимона в нерадивости.

— Ладно бы, в твоем списке среди вдов не было привлекательных женщин, но ведь это не так, — заметил эфор Клеомед. — Неужели для красавицы Астидамии не нашлось мужчины, согласного взять ее в жены? Ни за что не поверю в это!

Тимон с тяжелым вздохом поведал эфорам, что как раз Астидамия-то самая неприступная из всех лимнатских вдов.

— Многие мужчины сватаются к Астидамии, но она всех отвергает из-за своей любви к умершему мужу, — сказал он.

— Мне непонятно, друг мой, — опять заговорил эфор Геродик, — ты выгораживаешь себя или Астидамию?

— Никого я не выгораживаю! — Тимон начал терять терпение. — Я лишь пытаюсь объяснить вам…

— Он пытается объяснить нам ситуацию, — проговорил эфор Клеомед, повернувшись к Геродику. — Когда не справляются с делами, всегда пытаются что-то объяснять.

— А-а, — протянул Геродик, насмешливо качая головой.

— Твои объяснения нам понятны, Тимон, — сказал эфор-эпоним, нахмурив брови. — Нам только непонятно, почему граждане Лимн назначили гармосином именно тебя. Твоя рассудительность похвальна. Однако было бы лучше, если бы ты не потворствовал капризам вдов, но ради выгоды государства сочетал по возможности хитрость с принуждением. Ведь чувства женщин переменчивы, как погода весной.

До конца года по спартанскому календарю оставалось еще около месяца. Эфоры решили не штрафовать Тимона, но дать ему последнюю возможность до сложения должности гармосина улучшить положение в Лимнах если не с рождаемостью, то хотя бы с уменьшением числа вдовствующих спартанок.

Тимон и за это был признателен эфорам, хотя понимал в душе, что вряд ли ему по силам сделать за месяц то, чего он не смог сделать и за год.

Желая приучить граждан к коллективизму и взаимовыручке, законодатель Ликург разделил все мужское население Спарты на возрастные группы. С семи лет спартанские мальчики пребывали в илах, отрядах по пятнадцать-двадцать человек. Эти отряды жили в особых помещениях, куда был запрещен доступ родителям и родственникам маленьких спартанцев. Во главе илы стоял иларх, это был, как правило, юноша до двадцати лет, заслуживший это право своим безупречным нравственным обликом. Несколько ил объединялись в более крупное подразделение, называвшееся буем. Во главе буя стоял буаг, избиравшийся самими детьми из числа илархов.

Таким образом, сыновья спартанских граждан с самых юных лет приучались к дисциплине и суровому распорядку, царившему в илах, напоминавших военный лагерь.

Помимо обычных школьных занятий, где детей обучали читать, писать и считать, педагоги заставляли своих воспитанников играть в подвижные коллективные игры, развивая в них сноровку и смекалку. Всех детей без исключения учили плавать, преодолевать различные препятствия, лазить по деревьям. С десяти лет мальчиков обучали музыке и танцам, преимущественно военным, демонстрирующим ловкость и умелое обращение с оружием.

В шестнадцать лет юные спартанцы становились эфебами, то есть «выпускниками». Их распределяли по агелам, группам по двадцать пять — тридцать человек. С этой поры главный упор в воспитании делался на развитие силы, выносливости, умении терпеть боль. Во главе агелы стоял агелат. Обычно это был отец одного из эфебов, имевший заслуги перед государством. Агела была прообразом будущего воинского подразделения — эномотии.

Достигнув восемнадцати лет, спартанские юноши становились меллирэнами, то есть «кандидатами».

Меллирэны всей агелой вступали в спартанское войско и были обязаны два года нести службу в пограничных крепостях. Агела преобразовывалась в эномотию, которая, в свою очередь, делилась на еще более мелкие подразделения — филы. Отныне главной обязанностью юношей, ставших воинами, было постижение нелегкой воинской науки. Юноши должны были за два года научиться владеть мечом и копьем, держать строй на марше и в бою, совершать различные перестроения в полном вооружении, перевязывать раны, выдерживать длинные переходы в жару и холод, днем и ночью.