История Бастилии. Четыре века самой зловещей тюрьмы Европы. 1370—1789 - Семён Дмитриевич Ахшарумов

«Дайте мне клятву в том, что дети мои не осиротеют, если я отправлюсь с вами. Тогда я с вами поеду, полагаясь на слово короля». – «Клянусь», – сказал герцог де Бурбон. «Клянусь и я», – повторили вслед за тем Боффиль де Жюж и де Гравилль. «Вы говорите, что сегодня же вечером я должен отправиться в путь», – сказал д’Арманьяк. «Сегодня же вечером, если вы на это согласны, – отвечал герцог де Бурбон. – Не забудьте, – продолжал он, – что король тяжело болен, что он ожидает вас, чтобы сообщить вам о своих намерениях и что промедление на несколько часов может быть пагубно». Тогда д’Арманьяк согласился на немедленный отъезд и хотел идти к жене, чтобы проститься с ней, но, боясь расстроить ее личным свиданием, решил написать ей письмо, в котором извещал о своем отъезде. Он просил Амелена передать это письмо герцогине, но тогда только, когда они покинут замок. Вскоре после этого они выехали из замка. И Амелен некоторое время сопровождал их.

Между тем наступила ночь, и мягкий лунный свет освещал местность. Впереди всех шел пешком Амелен рядом с проводником, за ними ехал де Гравилль; д’Арманьяк ехал между Боффилем де Жюжем и герцогом де Бурбоном. На одной лошади с д’Арманьяком сидели его сыновья. Младшего отец посадил впереди себя, а старший сидел позади, держась за отца. В таком порядке они доехали до того места, где две дороги соединялись и в нескольких шагах от них был небольшой лес. Тут де Гравилль вдруг пронзительно свистнул.

«Что это?» – спросил д’Арманьяк, обернувшись, но в это мгновение Боффиль де Жюж и Пьер де Бурбон схватили его, а из лесу показались семь человек с обнаженными саблями и бросились к д’Арманьяку. «Измена!» – воскликнул последний и хотел схватиться за свой меч; но так как был стеснен в движениях сыновьями, не мог оказать сопротивления. «Жак д’Арманьяк, герцог Немурский, именем короля я объявляю вас пленником!» – сказал герцог де Бурбон. «Именем Бога, который меня слышит и будет нас судить, я объявляю вас изменником, клятвопреступником, а ваш поступок бессовестным», – отвечал д’Арманьяк.

Борьба была неравная: герцога обезоружили и связали, также связали и его сыновей. Д’Арманьяка, впрочем, связали так, чтобы он мог управлять лошадью, но он заявил, что не сделает далее ни шагу. Так как он был отличным наездником, борьба могла бы продолжиться, но его враги прибегли к самому варварскому средству, чтобы заставить герцога повиноваться. Боффиль де Жюж нанес сильный удар в лицо Жану д’Арманьяку, а де Гравилль – его брату. Желая спасти своих сыновей от подобных страданий, д’Арманьяк заявил, что не будет более сопротивляться. Затем вся группа быстро поскакала далее, ибо боялась погони из замка, и вскоре достигла гор, где ей уже нужно было опасаться преследования. Амелен, когда схватили Жака д’Арманьяка, понял, что его заступничество не принесет никакой пользы, и побежал к замку, прежде чем похитители успели его задержать, надеясь вовремя прийти с достаточным числом людей, чтобы спасти герцога и его сыновей. Герцогиня же, когда узнала о случившемся, пришла в такое отчаяние, что в ту же ночь умерла. Ее супруга отвезли сначала в замок Пьер-ан-Сиз (в Лионе), а оттуда перевели в Бастилию, где он был заключен в железную клетку. Над ним был назначен суд. К сожалению, не существует более документов, относящихся к суду над д’Арманьяком, но и тех немногих документов, касающихся этого дела, которые до нас дошли, достаточно, чтобы привести в ужас всякого.

В Бастилии д’Арманьяк узнал о смерти своей жены и о том, что его владения конфискованы. Последнее повергало его детей в нищету. Горячая любовь к ним и опасения за них более, чем его собственные страдания, побудили его написать письмо королю, в котором он просил милости себе и своим детям, но Людовик был непреклонен. Судьям, которым было поручено дело д’Арманьяка, приказали признать его виновным. Это были палачи, назначенные для того, чтобы во имя закона убить д’Арманьяка. Он был присужден к смертной казни, и казнь эта сопровождалась ничем не оправданными жестокостями. Его посадили на лошадь, покрытую черной попоной. Во время шествия на казнь д’Арманьяк постоянно просил, чтобы ему позволили проститься с детьми. Палач отвечал ему, что он их увидит. Когда герцог взошел на эшафот и ему намеревались связать руки, он оттолкнул исполнителя этого и воскликнул: «Детей моих, из сострадания, детей моих!» Палач сказал ему: «Посмотрите», и тогда он увидел, что их ведут в белых одеждах. На минуту они остановились перед эшафотом и протягивали к отцу руки. Д’Арманьяк, увидев их, воскликнул: «Дети мои, о боже! Неужели они должны погибнуть вместе со мной!» – и хотел к ним броситься, но его схватили, связали руки за спиной, завязали глаза и поставили на колени. В это время сыновей его поставили под эшафот и привязали к скамьям. Д’Арманьяку отрубили голову, и кровь его капала через отверстия между досками на его детей. Когда вся кровь вытекла, их вытащили из-под эшафота полумертвыми, водили потом по улицам и, наконец, отвели обратно в Бастилию, где поместили в такие тюрьмы, в которых нельзя было ни встать, ни лечь. Эти тюрьмы имели форму корзины. В то время губернатором Бастилии был Филипп Юилье. Он два раза в неделю приказывал привязывать их к столбу и бичевать в своем присутствии, а в три месяца раз вырывать им по одному зубу. Хотя Жан д’Арманьяк был более крепкого сложения и старше брата, но он не выдержал истязаний и скончался в умопомешательстве. Луи же д’Арманьяк был освобожден в 1483 г., после смерти короля. При Людовике XII он был в Неаполе вице-королем и пал в сражении при Сериниоле. С ним прекратился род д’Арманьяков, один из самых могущественных феодальных родов во Франции.

Этим мы и окончим рассказ о Бастилии в правление Людовика XI, полагая, что вышеизложенное дает понятие о том, что такое была Бастилия при этом короле.

Бастилия в правление Карла VIII (1483–1498), Людовика XII (1498–1515) и Франциска I (1515–1547)

При Карле VIII во время его похода на Италию и при более мягком правлении Людовика XII, прозванного отцом народа, заключения в Бастилию прекратились, но при Франциске I возобновились. Хотя Людовик XI был мстителен и жесток, все-таки он руководствовался государственной целью, а при Франциске I было царство фавориток; они-то и были виновницами заключений в Бастилию при этом короле.

Бастилия при Генрихе II (1547–1559)

При Генрихе II Бастилию еще более укрепили, и к 1559 г. все