Креолка. Тайна аристократки - Шерил Сойер

каюту от соседней. Прильнув к отверстию, он увидел перед собой юного незнакомца. Между тем на корабле все успокоились. Флибустьеры удовлетворенно поглядывали на добычу, рассчитывая вскоре разделить ее между собой. Не проявляли ни малейших признаков веселья только двое, оставшиеся наедине со своими беспокойными мыслями.

Чернокожий еще не пришел в себя после душной темницы и до сих пор не вполне ощущал вкус обретенной свободы. Мускулы великана были так напряжены, будто тяжелые цепи по-прежнему сковывали его. Чернокожий вспоминал о мрачных стенах, совсем недавно окружавших его. Подсматривая за юношей, он понял, что того тоже одолевает тревога.

Не подозревая о том, что за ним наблюдают, юноша снял треуголку и расстегнул ворот сорочки. Его лицо исказилось так, будто ему не хватало воздуха. Он быстро зашагал по каюте, преследуемый ужасными мыслями. Крепко прижав руку к груди, юноша вдруг замер и с отвращением опустил глаза. Он впервые заметил, что его одежда забрызгана кровью, правда, кровью других людей, ибо на его загорелой коже не было ни царапины.

Юноша что-то тихо бормотал, но чернокожий не разобрал его слов. Затем юноша начал срывать с себя всю одежду. Его движения свидетельствовали о безграничном омерзении, он так спешил, что ему никак не удавалось расстегнуть пуговицы сорочки. Когда этот первый припадок закончился, чернокожий увидел, что юноша опустился на колени, окруженный полуразорванной одеждой. Голова его откинулась назад, а закрытые глаза устремились к потолку каюты. Его лицо, шея и плечи загорели сверху, руки — до локтей, а торс казался особенно бледным при слабом свете.

Чернокожий долго смотрел на того, кто предстал перед его взглядом. Он забыл о собственных страданиях, когда догадался, что открылось его взору. Обнаженный юноша, стоявший на коленях в соседней каюте, оказался молодой женщиной.

МАРТИНИКА

За неделю до этих событий на «Каскадах», сахарной плантации на острове Мартиника, когда стояла ночь и луна скрылась за тучей, длинноногая молодая женщина скользила мимо хижин. Через их тонкие стены до нее доносились звуки голосов. Лучи золотистого света от домашних очагов проникали наружу и касались босых ног. Она шла медленно, прислушиваясь к долетавшему до нее разговору матери с ребенком, брани женщин, к глухим голосам мужчин, обменивавшихся новостями или ругавших кого-то.

Кое-где пели. Сегодня не было никаких сборищ, но во многих домах певец исполнял грустную мелодию. Иногда ее подхватывал другой голос в той же самой хижине или за ее пределами. Звучали любовные песни ночной плантации. Их пели очень юные или слишком старые и больные, — те, кто не мог завести возлюбленного. Самые энергичные уже были в чьих-то объятиях или бежали босиком по сельской местности, чтобы с кем-то встретиться. Айша знала, что один из ее соседей, страстно влюбленный в робкую молодую девушку с плантации Дюроков в лиге отсюда, продирается в этот момент через полосу леса, разделявшую их. Проведя с ней несколько часов в темноте, он бегом вернется назад, ибо должен немного отдохнуть перед тем, как его рано утром разбудят, чтобы он шел на работу в поле. Он может наткнуться ночью на змею, угодить в лапы надсмотрщика или сломать себе шею, упав в овраг. И все же, подвергаясь риску, он считает, что жить ради любви прекрасно.

Айша добралась до широкой тропы на краю селения и огляделась, стоя в тени последней хижины. Поблизости ничто не двигалось, и она не видела Жозефа, который должен был ждать ее. Айша ощутила пустоту при мысли, что его нет. Жозеф всегда находился рядом. Она гуляла с ним, как сестра, взяв его за руку, или боролась с Жозефом без всякой задней мысли. Сейчас положение изменилось.

Айша уже подумывала, не вернуться ли ей к хижине матери. Однако все же пересекла открытое пространство и зашла в кустарник с другой стороны. Человеческие голоса затихли, и она услышала кваканье лягушек, треск кузнечиков и сверчков на сахарных полях, расположенных поблизости. Луна вышла из-за облаков и осветила большие стволы деревьев.

Пройдя по склону над рекой и отыскав тропинку к бухте, Айша побежала по ней. Лунный свет скользил по холму, и тропинка походила на длинную ленту. Пестрые цветы, висевшие над виноградными лозами, казалось, находились среди древесного угля, а белые мерцали, как лампы, среди листвы. Она остановилась у развилки, где тропинка нырнула к берегу реки, и посмотрела вниз. Среди черных скал внизу Айша заметила какое-то движение. На открытое пространство вышел мужчина, и его ноги, погруженные в воду, отливали серебром. Он подбоченился и посмотрел наверх. Жозеф.

В ту же секунду все живые существа умолкли. Внезапная тишина поразила Айшу, словно удар грома. Она задержала дыхание. Слышался лишь глухой плеск волн под скалами, даже морской бриз утих.

Спускаясь по каменистой тропе, Айша ощущала под ногами тепло, впитанное камнями днем. Когда она добралась до излучины реки, Жозеф устремился к ней, раскрыв объятия. Горячий аромат его тела достиг Айшу раньше, чем пальцы Жозефа. Он взял ее за руку, и они пошли вниз по течению реки, по черному песку и гравию. Время от времени они поглядывали друг на друга. У Жозефа были большие, глубоко посаженные глаза, полный высокомерный рот, и излом его бровей свидетельствовал о том, что он доволен собой. Слабый свет падал на темную кожу Жозефа, отбрасывал серповидные тени на его скулы и вырисовывал полумесяц на высоком лбу, прямо под кудрявыми волосами. Высокий, широкоплечий Жозеф был прекрасно сложен. Тяжелый труд не оставил шрамов на его коже, не нанес ущерба его уму. Жозеф много думал и мало говорил. С Айшой он подружился, когда они были маленькими детьми, вероятно, потому что их матери ладили друг с другом. Айша знала тело Жозефа так же хорошо, как свое, за исключением той его части, которую еще несколько ночей назад считала совершенно лишней. Мысли Жозефа ей еще предстояло раскрыть.

Она заговорила первой, пока они медленно шли вдоль берега:

— У Ниа скоро будет ребенок.

— Он умрет, как и другие, — ответил Жозеф.

— Нет, она просила мою мать помочь. Значит, он будет жить.

— Они больше не враждуют?

— У моей матери нет врагов.

— Друзей тоже.

Айша вздохнула и ничего не ответила.

— Ты еще не спросила ее?

Она отодвинулась от Жозефа и оперлась о его руку, чувствуя, как вода ласкает ее ноги и теплый ночной воздух обвевает кожу. Айше еще предстояло узнать, почему Жозеф постоянно возвращается к прошлому и спрашивает о будущем. Она предпочитала не думать ни о том, ни