Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры - Константин Буланов

– Никаких. Тяга упала настолько, что все водоотливные помпы встали. Так что недолго нам осталось барахтаться, Виктор Христофорович. Минут десять и топки зальет.

– В таком случае поддерживайте пары еще семь минут, а после закрывайте топки и покидайте отсек. Я прикажу спускать шлюпки.

– Слушаюсь! – выкрикнул, услышавший командный, не подразумевающий отказа, голос Иениша, механик.

– А теперь, лейтенант, идем на мостик!

– Слушаюсь, господин капитан 2-го ранга! – взбодренный уверенностью командира, лейтенант вытянулся по струнке смирно, хотя во мраке машинного отделения этого было и не видно.

Преодолевая встречный поток воды, раз за разом обрушивающийся на голову, и перешагивая через пытающихся скрыться в недрах корабля от разбушевавшейся стихии матросов, они с большим трудом смогли выбраться на мостик, где страховавшие офицеров двое матросов тут же принялись приматывать обоих офицеров канатами к поручням. И сделали это они весьма вовремя, так как очередная обрушившаяся на корабль волна сбила с ног всех находившихся на мостике и если бы не страховка – непременно утащила кого-нибудь в море.

Убедившись, что непогода и не думает отступать, Иениш полностью осознал, что как только машина встанет, счет жизни корабля пойдет на минуты, и потому более не сомневался, отдавая приказ.

– Всем внимание! – стараясь перекричать рев ветра и волн, завопил во всю мощь своих легких и голосовых связок капитан 2-го ранга, – Корабль обречен! Приказываю спускать шлюпки! И постарайтесь передать нашему попутчику просьбу о помощи. – Иениш кивнул в сторону только что зарывшейся в очередную волну необычной шлюпки. – Может, сможет взять хоть кого-нибудь на борт.

– Слушаюсь! – с трудом развязав промокший насквозь канат, лейтенант скатился с открытого мостика и исчез внутри корабля.

– Теперь вся надежда только на чудо. – тихо проговорил Иениш и покрепче ухватился за поручень. Больше от него не зависело ровным счетом ничего. С этого момента все было в руках божьих.

Вскоре на палубе появились первые вылезшие из недр броненосца матросы. Цепляясь за все что еще не было смыто за борт, они принялись пробираться к двум оставшимся на борту шлюпкам и последнему весельному катеру. Куда делись еще три шлюпки и катер правого борта, можно было легко догадаться, наблюдая за тем, как очередная волна, прокатившись вдоль всего броненосца, чуть не утащила с собой двух матросов.

Не смотря на противодействие погоды, команде удалось довольно споро спустить по шлюпке с каждого борта и в них уже начали грузиться первые счастливчики, когда к правому борту подошла черно-желтая лодка и оставаясь метрах в десяти от борта броненосца, чтобы избежать столкновения, уравняла скорость, оказавшись напротив мостика. Примерно через минуту из распахнувшегося люка на палубу броненосца полетел канат. Первая, впрочем, как и вторая и третья попытки оказались неудачны, и канат то и дело заканчивал свой путь в водах Балтики.

Тем временем забитая до отказа шлюпка начала отходить от правого борта "Русалки". Матросы даже успели опустит немногочисленные сохранившиеся весла в воду, когда очередная нагнавшая броненосец волна кинула корабль на лодку и та с жутким треском набора и костей моряков разлетелась в щепки от последовавшего страшного удара. Из двух десятков матросов, что успели занять в ней места, на поверхности осталось не более половины, да и тех с каждой новой волной становилось все меньше.

Наблюдавшие с мостика "Русалки" за разыгравшейся трагедией смогли насчитать лишь троих счастливчиков, кому повезло уцепиться за прилетевший к ним из идущей рядом лодки трос и быть по очереди втащенными в нее. Еще двоим не повезло. Уже находясь рядом со спасительным люком, они не смогли удержать окоченевшими в холодной воде пальцами трос, и были утащены коварными волнами. Остальные же скрылись под водой еще раньше.

Тем временем в шлюпку и катер левого борта уже успели погрузиться не менее полусотни человек, когда все находившиеся на мостики почувствовали, что машина "Русалки" встала. Старый броненосец благодаря инерции еще с минуту смог бороться со стихией, но потом все же полностью потерял управление, хотя и до этого с большим нежеланием слушался руля и принялся разворачиваться бортом к волне, что окончательно подводило черту к его существованию.

– Всем покинуть корабль! – вновь взревел Иениш и на удивленный взгляд старшего помощника все еще стоящего на мостике добавил, – Немедленно выполнять! – для наглядности указав на последний шанс к спасению, бившийся о левый борт броненосца.

– Господин капитан 2-го ранга, – появившийся из недр корабля матрос вцепился в поручень и пытаясь перекричать рев стихии, принялся докладывать, – машинное отделение и артиллерийские погреба полностью затоплены. Господин помощник старшего инженера велел передать, что "Русалка" набрала слишком много воды и продержится от силы еще пять минут.

– Понятно. Ты вот что, братец, передай всем, кто остался внизу, чтобы выбирались на палубу и по способности спасались.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие! – проорал матрос и вместе со следующей волной скрылся в недрах "Русалки".

– Виктор Христофорович, вам бы тоже не мешало подумать о переходе в шлюпку. Все же ваше здоровье... – старший офицер хотел сказать еще что-нибудь, но, наткнувшись на жесткий взгляд командира, тут же осекся.

– Командир на корабле – первый после Бога и последний, кто имеет право покинуть его борт. Так что, Николай Николаевич, вы, пожалуйста, ступайте, а я еще немного задержусь на мостике моей "Русалки".

– Пожалуй, я тоже задержусь. – усмехнулся в ответ старший офицер и проследив взглядом за тем, как очередная волна смыла с борта пытавшегося добраться до лодки матроса, обратился к рулевому, – Ты, братец, тоже ступай. Мы с Виктором Христофоровичем сами тут справимся.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие. – закивал матрос и только принялся отвязываться от поручня, как вновь накрывшая корабль волна переломила мачту. С хрустом та обрушилась прямо на мостик, придавив рулевого и отбив руку старшему офицеру, так что единственным не пострадавшим остался только сам Иениш.

Подставивший волне борт корабль раз за разом принялся получать ощутимые удары, раскачивающие его все больше и больше. В результате последние средства спасения были вынуждены отвалить от броненосца, чтобы не перевернуться или не разбиться о его борт в щепки подобно своей менее везучей товарке, оставляя на произвол судьбы остальной экипаж. При этом несколько успевших выскочить на палубу матросов не добежавших до спасательных шлюпок считанные метры от отчаяния принялись прыгать в воду, дабы вплавь добраться до кажущихся единственным шансом к спасению деревянных суденышек, но оказались отброшенными накатившей волной на борт корабля и мгновенно ушли под воду. Но даже тем счастливчикам кому повезло найти место в спасательных средствах, оказалось не по силам бороться с разошедшейся стихией, не смотря на прилагаемые нечеловеческие усилия и трещащие от натуги весла. Очередная накатившая волна подхватила шестиметровый ял и кинула его прямо в борт развернувшегося броненосца. Пройдя над скрывшимся под волной бортом броненосца, шлюпка разлетелась вдребезги, столкнувшись с кормовой башней главного калибра. Возможно, кинь кто-нибудь взгляд на корму "Русалки" в этот момент и его вывернуло бы наизнанку от жуткого зрелища насаженных на ствол, закрепленных на башнях главного калибра, орудия противоминного калибра тел двух матросов. Но пару последовавших следом волн мигом смыли малейшие упоминания о произошедшей трагедии, выскоблив корпус броненосной лодки до зеркального блеска.

Катер же, имея вдвое больше весел и изрядно мотивированных жутким зрелищем матросов налегавших на них, увлеченный той же волной смог проскочить в считанных сантиметрах перед носом броненосца и теперь три десятка находившихся в нем человек, неистово молясь, изо всех сил старались удержать катер по волне. Оставшаяся же на "Русалке" без малого сотня душ после отхода последней возможности на спасение оказалась предоставлена самим себе.

Понимая, что раненный старший офицер, который с большим трудом смог отвязаться от поручня, не в состоянии в одиночку вытащить из-под обломков мачты потерявшего сознание рулевого, командир все же оставил свое место на мостике и помог Протопопову вызволить матроса и стащить с заливаемого волнами открытого мостика вниз, где им удалось укрыться от сшибающих с ног волн за носовой башней главного калибра. Там уже прижимались к холодной броне двое матросов из артиллеристов с надеждой в глазах неотрывно следящих за двуцветным катером, который, преодолевая штормовые волны, сантиметр за сантиметром приближался к борту агонизирующего корабля.