Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры - Константин Буланов

– Что это? Напоминает подводную лодку Джевецкого.

– Да, Виктор Христофорович, что-то такое есть. Но я попросил вас на мостик по другой причине. С нее фонариком постоянно передают один и тот же сигнал, который никто не может прочитать. У нас подобная комбинация точно не встречается. Видимо, иностранец. Не рассчитывал на такую непогоду, выходя в море, и увидав военный корабль, решил попросить помощи. Если у них там такой же педальный привод как у лодки Джевецкого, то люди наверняка уже выбились из сил. Мы сейчас даем пять узлов, а они от нас не отстают, если не нагоняют. Представляете, как надо крутить педали, чтобы так ходко идти да еще в такую погоду!

– Что же, сигнальте им, чтобы сближались. Попробуем взять на буксир. Хотя, в такую непогоду его может и сорвать. Но, по крайней мере, возьмем людей на борт. Если уж нам на "Русалке" приходится несладко в такую погоду, представьте себе, какого приходится людям на такой утлой скорлупке.

Пока офицеры обсуждали диковинную лодку, та, получив разрешение подойти, изменила курс и начала сближаться с броненосной лодкой. И хоть "Русалка" плохо управлялась на такой скорости, чудная лодка довольно ловко притерлась к борту, защитившему ее на время от волн. И как только ее перекаты на волнах вошли в унисон с броненосцем, на борту распахнулся внушительных размеров люк, из которого показался человек с явно различимым на бледном лице оттенком страха.

– Sorry sirs, I've lost orientation in the fog and afraid that I don't have enough experience and knowledge to gain the shore myself. Can I follow you ship until the fog is gone? – расплылся в нерешительной улыбке так и не покинувший своей лодки нежданный гость.

– Англичанин, что ли? – поинтересовался Иениш у старшего офицера.

– Не думаю, Виктор Христофорович, уж больно коряво говорит. – тут же ответил Протопопов.

– О! Так вы говорите по-русски! – услышав родную речь, обрадовался Иван. – Вы русские?

– Конечно! Капитан 2-го ранга Иениш. – представился командир корабля

– Капитан 2-го ранга Протопопов. – представился вслед за ним старший офицер. – С кем имеем честь?

– Иван. Можно просто Иван. Владелец "Шмеля". – он похлопал борт своего катера. – Надеюсь, я не сильно отвлекаю вас? Видите ли, это мое первое плавание. Перегоняю свою покупку в Кронштадт. – он вновь нежно похлопал борт катера, – И переоценил свои способности. Кто же знал, что на море опустится столь густой туман. А тут еще и спутниковая навигация вышла из строя. И рация молчит. Так что я совсем отчаялся, но внезапно увидел перед собой ваш корабль и понял, что вы – мой единственный шанс на благополучный исход путешествия.

– Что же, кидайте швартовый, попробуем взять вашу лодку на буксир. Но при таком волнении трос может не выдержать, так что я бы посоветовал вам перебраться к нам на борт.

– Благодарю, но "Шмель" способен выдержать даже штормовые волны. Его специально проектировали для подобного. Да и буксир мне не нужен, я вполне могу дать и большую скорость, чем сейчас. Так что просто хотел получить разрешение идти поближе к вам, чтобы не потеряться в тумане. Как говорится, вместе веселее. Кстати, примите мое искреннее восхищение – ваш корабль настоящий шедевр реставрационных мастерских. Это надо же, даже силовая установка – паровая! Скажу честно – я первый раз в жизни вижу судно с настоящей паровой машиной. Да что там я, даже мой дед не успел застать на службе настоящих пароходов.

Воцарившуюся тишину нарушал только шум ветра игравшего с мачтами броненосной лодки, да рокот волн раз за разом пробующих на крепость ее борта.

– Вот как? – нарушил затянувшееся молчание старший офицер "Русалки" и переглянувшись со своим командиром, на изможденном недомоганием лице которого явно читалось непонимание, поинтересовался, – И какие же силовые установки двигали корабли, на которых имел честь служить ваш дед?

– Дизельные двигатели, да паровые или газовые турбины. А какие еще то? – недоуменно пожал плечами неожиданный попутчик и чуть подумав, добавил, – На кораблях с атомными реакторами он точно не ходил. – Он хотел сказать еще что-то, но очередная волна, перекатившаяся через броненосную лодку, обрушилась на Ивана и увлекла его внутрь "Шмеля". Промокший насквозь он вскоре вновь показался в открытом люке, – Так я смогу следовать у вас под боком, господа? Я бы и рад пообщаться, но, боюсь, погода к этому совершенно не располагает.

– Конечно, можете следовать рядом с нами. – прокричал в ответ промокший насквозь старший офицер, поскольку капитана корабля, потерявшего всякие силы находиться на мостике, уже тащили вниз вестовой с одним из сигнальщиков. Конечно, ему хотелось бы продолжить беседу со столь непонятным человеком с целью прояснения многих неясных ему фраз, брошенных назвавшимся Иваном господином, но окружающая обстановка диктовала свои условия и потому разговор неизбежно откладывался на неопределенное время.

Следующие пару часов прошли в неравной битве со стихией. "Русалку" мотало на волнах, как пьяного по буеракам. Не отставала от нее и желто-черная лодка, пляшущая на поверхности моря подобно поплавку. Несколько раз Протопопов наблюдал, как она полностью скрывается под водой, встречаясь с действительно большой волной, но каждый раз вновь появлялась на поверхности, как ни в чем не бывало.

Трижды старший офицер посылал матросов к командиру, но тот никак не желал приходить в сознание, что бы те ни предпринимали. А ситуация тем временем ухудшалась с каждой минутой. Разошедшаяся стихия кидала старый корабль так, как ей было угодно. Слабая машина не могла дать достаточную мощь, дабы противостоять столь высоким волнам, что умудрялись перекатываться вдоль всего корабля. Нагоняя его с кормы и обрушиваясь на палубу и рубку, они спокойно доставали до самого носа, заставляя находящихся на мостике моряков трепетать в ужасе. Более современные корабли еще смогли бы справиться с налетевшей бурей, но построенная на заре появления стальных бронированных кораблей "Русалка", по сути, являлась пробным шагом и потому не могла похвастаться достаточной живучестью. Перекатываясь через корабль, волны не только разбивали и уносили в морскую пучину все, что не было намертво приклепано или прикручено, но также заливали лодку через многочисленные отверстия, заткнуть которые было нечем, так как все деревянные штормовые крышки люков оставили в Кронштадте еще в начале весны. Да и будь они на корабле, ставить их было никак нельзя, поскольку старенькая машина буквально задыхалась, не имея достаточной тяги, и закупоривание имеющихся отверстий непременно привело бы к затуханию топки и потере хода, что в сложившихся обстоятельствах являлось смертным приговором для корабля и всей команды. Но все больше прибывающая вода, с отводом которой имеющиеся помпы никак не могли справиться, также приближалась к топке, не оставляя кораблю шанса на спасение.

– ...Виктор Христофорович, да проснитесь же! "Русалка" гибнет! – наконец, вырвавшийся из уст лейтенанта Бурхановского крик души добрался до сознания командира, и тот резко приподнялся на своей койке, будто ничего и не было. – Виктор Христофорович, вы очнулись! Слава Богу!

– Лейтенант Бурхановский? Что случилось? – не удержавшись, Иениш крепко приложился головой о стену каюты, – Эка меня мотает. – потерев ушибленную голову, он тяжело вздохнул, – Все же пора подумать о списании на берег.

– Да это не вас мотает! Это всех мотает! Мы попали в шторм! Корабль заливает! Помощник старшего инженера говорит, что еще десять минут и прибывающая вода зальет топку! – не смотря на то, что лейтенант старался говорить как можно более сдержано, его губы заметно подрагивали, да и в голосе нет-нет, да проскакивали истерические нотки.

– Проводите меня на мостик. Я должен сам ознакомиться со сложившейся ситуацией. – ухватившись за плечо лейтенанта, Иениш с трудом поднялся с койки.

– На мостик никак нельзя, Виктор Христофорович. Да туда и не пробраться – вода смывает вниз всех, кто пытается подняться. А те, кто находятся на мостике, намертво привязаны к поручням, чтобы их не смыло.

– Тогда ведите в машинное отделение. – не смотря на то, что лодку нещадно болтало, они все же смогли спуститься по узким переходам к стальному сердцу "Русалки", где тут же убедились в масштабе трагедии – колышущаяся в машинном отделении вода почти вплотную подступала к открытой топке, в которую чумазые, как черти, кочегары, выбиваясь из последних сил, закидывали остатки относительно сухого угля.

Разглядев механика, колдовавшего у надрывающейся машины, Иениш, спустившись по колено в воду, принялся пробираться к нему, – Ян Карлович! – убедившись, что его заметили, он продолжил, – У нас есть шансы?

– Никаких. Тяга упала настолько, что все водоотливные помпы встали. Так что недолго нам осталось барахтаться, Виктор Христофорович. Минут десять и топки зальет.