Рассвет - Сергей Курлов

платьях — объявили, что начинается лотерея, и сама Императрица будет вытягивать счастливые билеты. «Каждый участник императорской лотереи выиграет какой-нибудь приз, если поучаствует в нашей прекрасной акции» — повторил церемониймейстер, низкий лысый мужчина, похожий на лягушонка.

Голова у Андрея болела чем дальше, тем сильнее. Ему казалось, что кто-то барабанит ему по голове металлической коробкой или деревянной палкой. Бум-бум-бум! Бум-бум! Андрей вдруг попытался вспомнить, как зовут Императрицу, эту старую каргу с восковым лицом в короне и мантии, но потом встряхнул головой и весело подмигнул Марго, предлагая поучаствовать в лотерее — что за глупости приходят ему в голову в последние дни? Наверное, это всё из-за заката. Надо же, о чём он думает! Какое-то имя императрицы! Какая трогательная глупость. Никаких имён не существует.

Убедившись в том, что всё в порядке, Андрей взял Марго под руку, и они вместе бросили в позолоченное ведро шарик с номером 320, который церемониймейстер-лягушонок записал на их имя, предупредив, что подарок будет один на двоих.

«Бум-бум-бум!» — звенело в голове, но Андрей старался не обращать на это никакого внимания. Наконец, Императрица подошла к золотому ведру, опустила в него свою тонкую ручонку, а точнее — оголённую кость в дорогом рукаве, и вытащила один из шариков — зелёного цвета. На нём красовалась цифра 320. Андрей переглянулся с Марго и хотел было сказать, что их шарик вообще-то был оранжевый, но Марго уже весело смеялась, довольная своей победой. Лягушонок громко назвал их имена, и Императрица с костяной рукой уставилась на них своими глазами, похожими на детские попрыгунчики, и улыбнулась беззубым ртом. Лягушонок забегал вокруг них, и через несколько секунд вручил Андрею в руку обещанный приз на двоих — жирного белого червя в стеклянной банке. Марго перестала улыбаться и громко вскрикнула — белый червь в Белой Норде считался символом смерти.

* * *

— Бум-бум-бум! — пролепетала Императрица беззубым ртом, и Андрей понял, что в его голове барабанила не головная боль и не дорогие музыканты, а эта старуха с костью вместо руки.

Марго кричала и билась в руках лысого лягушонка, который позеленел от усилий, а придворные стали громко квакать, показывая перепончатыми лапами на Андрея — его строгий костюм превратился в свадебную фату.

Лысый держал Марго, а она кусала его за зелёные бородавки. Свечи потухли, музыка заиграла какую-то тревожную мелодию, и в зале запахло болотом. Императрица со сверкающей короной на голове вертела костяной рукой в разные стороны, как скипетром, приказывая своей лягушачьей свите хватать и душить мятежников. Андрей вдруг понял, почему до сих пор не кинулся на помощь к Марго: его держал за локоть Рудольф. Заплаканный, с красными, опухшими глазами и бледной кожей, с седыми, а не чёрными волосами, и, конечно же, без сахарных кубиков в руке и даже без серебряной ложечки. Одно мгновение, и руки Андрея были скованы тяжёлой цепью. Белый червь выпал из рук и исчез в темноте красного ковра. Теперь они бросят меня в болото и будут петь над моим трупом, подумал Андрей, уже ничему не удивляясь.

За вонью болота само болото волшебным образом не нарисовалось, но придворные лягушки действительно стали танцевать и петь жуткую песню.

Черви, черви, в земле копошатся.

Черви, черви, нам не мешают.

В мире червей свои законы.

Они не знают ни добра, ни злости.

Их мир — это только земля и корни.

Они там живут, и они довольны.

Черви, черви, в земле копошатся.

Черви, черви, нам не мешают.

Парадный зал императорского дворца резко превратился в тёмное поле под чёрным беззвёздным небом. Лягушки стали маленькими и беззащитными, и даже лысый окончательно превратился в настоящую лягушку и уже не мог удержать Марго в своих лапках. Растрёпанная, поцарапанная и ужасно больная, она подбежала к Андрею, но Рудольф остановил её одним движением руки. Цепь на руках Андрея осталась чудовищно крепкой. И над всей этой картиной возвышалась она — благоверная Императрица, правительница Белой Норды временно и навеки. Но теперь это был гигантский белый червь в золотой короне, с оранжевым шариком в мохнатой лапе, на котором была выгравирована цифра 320.

Ночь звонко стучала в висках, заменив собой кровь и разум. Марго звала Рудольфа и умоляла его отпустить их обоих, но Андрей уже всё вспомнил — Рудольф ведь уже не живой, даже волосы у него седые, а не чёрные.

— Я унесусь туда, где ты стоишь и смотришь мне в глаза, — шёпотом проговорил Андрей, наклонившись к самому уху мёртвого друга. Рудольф не слушал и не слышал. Строчка из его любимой песни прошла мимо него, в его глазах всё так же плясала горячая смерть.

Он не прожил и часа после того, как они оставили его вместе с его сахарными кубиками и серебряной ложечкой. Должно быть, эта ложечка сейчас торчит из его кровоточащего горла, а может он действительно был настолько болен, что не выдержал своего слишком сладкого и слишком крепкого чая.

Бледные руки сверкали костяшками пальцев, а белый червь над их головами громко ревел, громыхая в чёрных облаках. Марго плакала, уткнувшись Андрею в плечо. Из глаз Рудольфа все же упала одинокая слеза.

— Я унесусь туда, где… — начал он, но ледяная молния ударила ему в голову.

* * *

Марго стиснула пальцами цепи на руках Андрея и стала рвать их, но можно ли порвать холодный металл? Рудольфа уже нет и не будет, но Марго ещё может помочь ему. Если, конечно, она ещё жива. Если они оба ещё живы. В глазах стояли слёзы, но Андрей силился что-нибудь вспомнить.

— Ты не можешь проиграть, — сказала Марго, и её голос надорвался. Она захрипела и схватилась за горло. Андрей понял — белый червь отнял у неё голос.

— Зачем мы тебе? — закричал Андрей, и белый червь резко остановился и упал на землю, сравнявшись по размеру со своими лягушками.

— Затем, что Долгая ночь настала, — ответил молодой женский голос, острый и холодный.

Андрей повернулся и увидел перед собой великолепную девушку, ту самую добрую княжну, племянницу Императрицы, что когда-нибудь унаследует трон. Тридцатилетняя женщина с тёмными глазами без зрачков.

— Солнце погибает в долгую ночь, а за ним погибает и свет. Я давно ждала новой ночи, и теперь всё повторится снова.

Вот она, добрая племянница Императрицы, что ухаживала за больными в лазарете. Добрая княжна.

— По вам плачет ваш лазарет! — бросил Андрей, щёлкнув зубами.

— Моя тётушка не одобрила бы таких слов из уст мужчины в свадебной фате. — Она провела пальцами