Изумруды для русалки из Сан-Франциско - Людмила Леонидова

— Я отдыхал на его русской даче, построенной из отборной сосны. О, это настоящий шедевр деревянного зодчества. По-русски это называется те-р-ем, — с удовольствием пророкотал бородач.

— Я слышала, что какой-то дом ему декорировал Жак Гранже, — вступила в разговор Джессика. — Вероятно, речь шла как раз об этой даче?

— Да, все сходят по нему с ума, — сказал мистер Грег. — Это самый модный в Париже дизайнер. После посещения России Ив просто «заболел» вашей стариной. Жак Гранже объездил крупных коллекционеров, нашел для этой дачи специальную входную дверь с великолепной резьбой, которую еще до революции какой-то эмигрант привез из Петербурга в Париж. За большие деньги он уступил ее, узнав, что это для Ив Сен-Лорана. Мотаясь по антикварам, Жак раздобыл для его гостиной деревянный стол, лавки, кресло-лежанку. Теперь я понимаю, что такое русский интерьер, русские обычаи. Это растопленный березовыми дровами камин, чай из самовара. — Взяв стакан растопыренными пальцами, он продемонстрировал процесс русского чаепития. — Я слышал в Европе, что ваша нарождающаяся буржуазия тоже любит старину и изыски.

— Мои заказчики предпочитают не деревенский терем, а так называемый новорусский кирпичный стиль. Это простые по конструкции многоэтажные особняки. Внутри — итальянская мебель, золоченые зеркала, фигурный паркет, — объяснял Максим.

— Да-да, я слышал об этом во Франции. Понимаю, что для архитекторов выгодно, хороший бизнес. Но что это за работа? Никакого полета фантазии, никакого творчества, а ведь каждому художнику хочется что-нибудь для сердца, не так ли, мистер Макс?

— Для души, — улыбнулся Максим, вспомнив свой последний заказ, и решил в общих чертах рассказать о нем американцу. Работа над Дворцом Моды в Москве, строительство которого уже заканчивалось, очень заинтересовала мистера Грега. — Как раз то, что вы называете «для души». Все сотрудники моей фирмы работали на одном дыхании, — с гордостью сообщил Максим. — Приглашаю в Москву посмотреть и оценить.

Кивая, мистер Грег произнес:

— Знаете, у меня к вам деловое предложение. Я купил кусок земли неподалеку от Чикаго и задумал построить большой концертный комплекс, куда хотел бы приглашать хороших исполнителей из разных стран, в том числе и из России. У меня уже есть несколько архитектурных проектов. Но ни на одном не могу пока остановиться. Я объявил конкурс на лучшую архитектурную постройку этого сооружения. Не желали бы принять участие в конкурсе?

— Это очень интересное предложение, но… хотелось бы ознакомиться с условиями конкурса и более подробно обсудить детали, — взвешенно произнес Максим.

— По условиям конкурса выигравший получает миллион долларов и право открыть гало-концерт в центральном зале комплекса, а также годовой ангажемент для выбранного им исполнителя.

— Звучит очень заманчиво. Но на это требуется много времени, — размышлял вслух Максим.

— Год на разработку проекта.

— Я согласен.

— Приезжайте ко мне через пару дней, обсудим поподробнее.

— К сожалению, я послезавтра улетаю в Москву.

— Тогда я жду вас завтра в двенадцать часов. — Мистер Грег достал записную книжку. — Вы сможете?

3

После коктейля Максим попросил Джессику показать ему город. Так они и забрели в ресторанчик (под тем самым разводным мостом, где днем прогуливался Максим), чтобы еще раз вдвоем отметить успех Джессики. Окрыленная высоким отзывом жюри, она без умолку рассказывала о работе над эскизами, о себе, учебе, городе — словом, обо всем. Потом они долго гуляли вдоль набережной, у прозрачной воды озера, около расцвеченных огнями фонтанов, которые отражались в блестящих глазах девушки. Ее распушившиеся кудрявые волосы казались Максиму нимбом. Вся она словно излучала свет, и этот свет завораживал Максима.

Он любовался Джессикой и, пропуская вперед, украдкой поглядывал на высокую статную фигуру, чуть полноватые, но длинные ноги. Этот свой маленький недостаток она, не смущаясь, словно специально подчеркнула, переодев при выходе из ресторана туфли. Запихнув их в сумку-портфель, девушка натянула кроссовки прямо на тоненькие светлые колготки. Юбка, суженная к колену, и отсутствие каблуков сразу подчеркнули и как бы увеличили полноту ног. Максим про себя отметил, что эта полнота не только не портит девушку, а наоборот, придает ей даже пикантность.

Студентом во время лекций он любил рисовать женские фигуры. Пока они с Джессикой сидели в ресторанчике, Максим набросал карандашом силуэт ее фигуры.

Выхватив рисунок, Джессика приложила его к стене, возле которой стоял их столик, и, поднявшись, демонстративно встала рядом.

— Похоже? — дурачилась Джессика.

— Очень, только оригинал лучше.

— Я повешу этот рисунок у себя в спальне, — сообщила она, снова усаживаясь за столик.

— А может быть, я у себя? — многозначительно проговорил Максим, буквально поедая ее взглядом.

Поднимая бокал с вином за самую счастливую девушку в Чикаго, он наклонился к ней через стол и, вдохнув тонкий аромат духов, взял ее пальцы в свои. «Люблю тебя» — написал он ими на запотевшем бокале. Джессика сдержанно улыбалась.

Максим сам не понимал, чем так сразу привлекла его эта девушка. Джессика была вовсе не в его вкусе: блондинка с выступающими скулами, крупными чертами лица и плотной фигурой. Она, как успел заметить Максим, походила на многих молодых американок — спортивных, современных, независимых. Казалось, что их переполняет жизненная энергия, как бы переливаясь через край. Максим же, напротив, любил томных, мечтательных брюнеток, хрупких и домашних.

Какая-то необъяснимая сила очарования исходила от Джессики. Дотронувшись до ее руки, он ощутил сквозь материал блузки эту силу — это была сила ее плоти, ее женственности.

Придерживаясь имиджа деловой женщины, Джессика делала все, чтобы выглядеть строго: закрытая блузка, юбка до колен, колготки в тридцатиградусную жару. «Никаких намеков на сексуальность», — подумал Максим. Но сквозь эту броню он сумел разглядеть то, что тщательно скрывала внешняя официальность. Из-под длинных рукавов блузки соблазнительно выглядывали кисти рук с гладкой ухоженной кожей и розовыми полированными ногтями на пальцах, которые Максим, не выпуская, держал у своих губ.

««Люблю тебя» растаяло от растворившегося в бокале льда», — грустно подумал Максим, покидая ресторанчик.

Стояла теплая летняя ночь. Они бродили по пляжу вдоль озера. Ярко светила луна, легкий ветерок приятно освежал после дневного зноя. Остановившись, Максим развернул девушку к себе лицом, осторожно взял ее голову в свои ладони и, притянув к себе, поцеловал.