Любовь провокатора - Станислав Белковский

А) запрос активной части общества – русских образованных горожан (РОГов) – на то, чтобы стать полноценными европейцами и жить в России как европейском государстве, никуда не рассосался, он стабилен и долгосрочен, он – до победного конца;

Б) застоя таки не будет, кто бы что ни говорил; почему – см. п. А;

В) перестройка-2 продолжается и набирает обороты.

«Марш миллионов» подтвердил еще один важный тезис, с которым автор этих строк давно носился, как с писаной торбой: радикальная часть протеста стимулирует сугубо мирную, и потому их не надо противопоставлять. Помните, мы с вами уже обсуждали: если бы группа оппозиционеров не пошла на прорыв к ЦИКу/Лубянке 5 декабря 2011 года и лидеров бы не арестовали, еще неизвестно, состоялись бы Болотная площадь и проспект Сахарова в таком неубиенном масштабе.

Ошибся я – как, впрочем, и подавляющее большинство активных/пассивных наблюдателей – лишь в оценке численности марша 6 мая. Я помню, за пару дней до этого события мы перетирали грядущий марш с депутатом Госдумы Ильей Пономаревым и сошлись во мнении, что 20–25 тысяч – это предел. Потом, когда выяснилось, что народу пришло примерно втрое больше, я спросил Илью Владимировича:

– А чего это мы с тобой так лоханулись? Почему столько пришло?

– Потому что накануне прошел дождь, – со всей неприкосновенной твердостью всеобщего избранника ответил мне Пономарев.

Я, правда, забыл у него уточнить: может, он имел в виду телеканал «Дождь», действительно сделавший немало для мобилизации/консолидации протестного актива? Но в любом случае Пономарев прав. И был бы столь же прав, ответив, что причина – неурожай кофе в Колумбии или пожар в Вороньей слободке. Грубо говоря, на поверхностном уровне смысл ответа: «а фиг его знает», оно же «по кочану».

Но на глубинном уровне – смысл иной, куда более интересный. Как любил говаривать в аналогичных ситуациях старший коллега Ильи Пономарева по левому движению Владимир И. Ленин, такова воля истории. Что еще может быть сформулировано в виде известного (вам, мой преданный читатель) «закона Белковского»: в истории всегда происходит то, что должно произойти. Потому что субъект истории – Господь Бог, и Он, как водится, располагает.

Значит, если России суждено стать национальным государством европейского образца, то так и пойдет дальше. К 2018 году мы будем жить в другой России без кавычек. Только не надо просить у меня бизнес-план и график мероприятий. Все произойдет как-то вроде само собой, в соответствии с упомянутым законом. Мы-то с вами помним, например, что 19 августа 1991 года ситуация казалась совершенно безвыигрышной: «против меня войска, против меня штыки, против меня – тоска, руки мои тонки». А уже 21-го история прямиком пошла туда, куда только и могла пойти. А украинская революция 2004 года? Никто (ну, почти никто) ведь в нее не верил, пока она таки реально не началась.

Что-нибудь такое случится и на этот раз. Ведь Тот, Кто располагает – не фраер.

Хотя скачку участников акции 6 мая есть и вполне рациональное объяснение. В команде протестующих произошла замена. Многие из тех, кто делал атмосферу на Болотной/Сахарова, разъехались по дачам, Турциям и тем самым Европам. А их место заняли люди, которые так поступать не привыкли или привыкли, но не всегда. Протест стал менее столичным, добрым и гламурным. А более – провинциальным (а значит, глубинным), злым и серьезным. И еще: более левым (в идейном смысле).

И это хорошо. Потому что чуть позже первая колонна вернется с дач и объединится со второй. И протестная жизнь продолжится.

Что бы там себе ни думал Владимир Путин.

Хотя я сам давно уже призывал оппонентов власти перестать поминать Путина всуе. Ведь чем чаще поминаешь – тем он сильнее. Он напитывается энергией этого бесконечного поминовения.

Повторю еще раз мысль, которая кажется мне не архи-, но все же важной. Путин никакой не кровавый тиран. Примеров и доказательств тому – вагон и большая телега. Но, если совсем уж просто. Когда проект «Гражданин поэт», в котором тирана жестко костерят через слово, концертирует в Barvikha Luxury Village, в трех км от путинской резиденции, или в Театре эстрады, чей директор Геннадий Хазанов столь трепетно относится к первому лицу РФ, – это что?

Путин – не только не тиран, но даже, строго говоря, и не лидер. Он – бренд, символизирующий сложившийся у нас с позднеельцинских времен гламурный авторитаризм. Свою функцию бренда он выполняет заподлицо. Кто-то с помощью бренда берет миллиардные кредиты в госбанках (о которых сам ВВП, как правило, ничего не знает, а если/когда узнает, то даже уже и не удивляется), а кто-то – оправдывает свою скороспелую оппозиционность. Проблема же Путина не в ручном управлении, как многие думают – страна управляется таким количество шаловливых рук, что за ними уже никак не уследить, – а в том, что всякий бренд успешен только тогда, когда он модный. А бренд «Путин» таким быть перестал. И потому придется ему сойти.

Но помимо Путина-бренда есть, конечно, и Путин-человек. Возможности его не стоит преувеличивать (опять же см. выше), и дело, конечно, не в нем. Но понимать этого человека, раз мы уж так любим перемыть ему упругие кости, нам придется.

Почти 13 лет (собой и Господом храним), что ВВП так или иначе находится при большой власти, его многочисленные слова и доминирующие действия все-таки уже позволяют сделать нам некоторые выводы, раз мы тут типа аналитики, а не просто пришли компоту с белым хлебом покушать.

Путин – не диктатор и не властолюбец. Он просто легкий мизантроп в целом и тяжелый русофоб в частности.

С ВВП в его относительной молодости (первой половине 1980-х годов) случилась страшная история. Оказавшись на работе в ГДР, он неожиданно увидел живого немца. И обалдел.

Он вдруг понял, что в мире есть категория человеческих существ, способных работать даже без дула автомата, приставленного к коллективному виску, и выдавать результат без семикратного напоминания в течение дня. Что можно быть на работе трезвым, причем даже в рабочее время. Это антропологическое открытие смутило Путина. И, похоже, он пришел к выводу, что власть (не в России, а вообще), как и философия (здесь сошлемся на Венедикта Ерофеева), должна быть немецкой. Если получится.

Судя по всему, Путин должен думать примерно так. Русский человек – он, конечно, добрый и хороший, сострадательный и созерцательный, рыбак и батрак и мира осеннего мрак. Но он не пригоден к последовательному целенаправленному труду, к мирному неэкстремальному созиданию. Русский – это машина генерации проблем (а не их решения), человек-пиздец, способный смести все на своем пути, неукротимый сеятель энтропии, живое воплощение второго начала термодинамики. Часть той силы, что вечно хочет блага, а получается как всегда. Герой старого анекдота, который, оказавшись в тюремной клетке с двумя шарами, один шар сломал, а другой – потерял.

Потому ему (этому человеку) нельзя давать выходить на оперативный простор. Ему надо четко указать его узкое место, изолировать от пространства возможностей, время от времени утирая сопли холщовым (но ни в коем случае не шелковым, чтобы не зазнался) носовым платком (это и есть социальная политика). Ну, и время от времени утешать рассуждениями/пояснениями, что, дескать, Россия в очередной раз встала с колен, а быть бессловесным рабом Империи – это честь и счастье, не доступные всяким заморским дуракам.

Задача Путина – не мобилизовать русский народ. А наоборот. Предельно расслабить, чтобы не рыпался. Риторика ВВП должна проходить по категории седативных препаратов аминазиновой группы. Ибо вокруг – что-то двойное сплошное имени легендарного Кащенко. Потому формальное содержание этой риторики не имеет значения, и не надо даже об этом думать (и особенно – говорить, т. к. жизнь коротка, времени до конца света все меньше). Вообще, ВВП был бы идеальным главным врачом советской психушки, но жизнь, как это нередко бывает, указала ему совсем иной путь.

Вот президент РФ подписал стратегический суперуказ «О долгосрочной государственной экономической политике». В указе обещано: создание и модернизация 25 млн. высокопроизводительных рабочих мест к 2020 году, увеличение объема инвестиций не менее чем до 25 % ВВП к 2015 году и до 27 % – к 2018 году. Перед правительством (тем, которое во главе с Дмитрием Медведевым, ха-ха-ха) поставлена задача увеличить производительность труда к 2018 году в 1,5 раза относительно уровня 2011 года, а долю продукции высокотехнологичных и наукоемких отраслей в ВВП к 2018 году – в 1,3 раза относительно 2011 года.