Поколение пепла - Алексей Доронин

Где когда-то был прилепившийся к городку лагерь беженцев, только ветер шевелил размокший мусор и куски мокрого брезента – на том месте, где стояли палатки карантинной зоны. Тут и там попадались черные пятна – следы то ли костров, то ли бушевавшего пожара, среди которых попадались предметы, похожие на обгорелые тела. Мимо супермаркета, где был пункт раздачи продуктов и где Данилов впервые увидел настоящий бой, завершившийся кровавой бойней, они не проезжали, чему Саша был только рад.

На дороге часто попадались сожженные остовы машин. Данилов вглядывался, насколько позволяло забрызганное окно, и иногда замечал в металле пулевые отверстия.

Как будто судьбе вздумалось сжигать за мной все мосты, подумал Данилов. Чуть больше года назад он брел здесь один-одинешенек. Уже не интеллигент, но еще не бродяга. Беженец. Что изменилось с тех пор? Он все так же несется не по своей воле, как лист, увлекаемый потоком. «Или болтается, как кусок дерьма в унитазе», – подумалось Саше. Ну нет. Он больше не один.

Боль в левой стороне груди, скользкий комок в горле, пощипывание в уголках глаз говорили ему, что он снова становится человеком. Не неандертальцем, которому важно только пожрать и поспать. А вот хорошо это или плохо – черт знает.

Колонна двигалась на запад стремительно, похоже, стараясь обгонять слух о своем появлении. Ели на ходу, только несколько раз останавливались на пятнадцать минут, чтоб оправиться, покурить, да и то в таких местах, куда никому не пришло бы в голову сунуться, вроде заброшенных ферм, где не осталось даже призраков забитого и съеденного скота.

Только теперь, когда они выбрались из своего карманного мирка, Саша смог оценить, как сильно пострадала страна от войны. Цивилизация сжалась как шагреневая кожа. Равнина, которая называлась Барабинской степью и тянулась до самой Омской области, была худо-бедно заселена, хоть и выглядела как вымершая. Вдоль трассы им то и дело попадались деревни и села, в которых обитаемыми были где десять, где двадцать, а где и сто дворов. Но это были остатки, а не семена нового. Везде, где проезжала колонна, люди вели натуральное хозяйство без намека на организацию более высокого уровня. Как и тысячи лет назад, они жались по берегам рек, только не больших водных артерий, а второстепенных речушек, которые меньше подверглись загрязнению; ловили рыбу и огородничали.

Выращивали в основном картошку – ему на глаза попадались кучки ботвы на полях. Поля крупных хозяйств стояли заброшенными; трактора, если и были, то не находили применения.

Как и в Подгорном, тут недавно собрали урожай, и теперь пища у деревенских была; но, даже видя только их жилища, Данилов хорошо представлял себе отечные и заморенные лица людей, для которых кусок бурого картофельного хлеба так же ценен, как раньше золотой слиток.

Какое-то время он считал и ловил в объектив указатели поворотов, на которых сменяли друг друга незнакомые названия. Карган, Ермолаевка, Орловка, Новоселово. Поворот на Куйбышев. Антошкино, Покровка… Венгерово.

Шестьсот километров они пролетели за один световой день – с завидной скоростью по новым временам. Первая настоящая остановка колонны была в поселке Кузнецово, уже недалеко от границы с Омской областью.

С ним у Подгорного были налажены отношения, которые, впрочем, не шли дальше пары радиосообщений в месяц и всего одного визита за все время контакта. Здесь же их снабдили и топливом – не задаром, а в обмен на привезенные медикаменты. Как догадался Александр, смысл этой операции был в том, чтобы не везти с собой через опасный Новосибирск вереницу автоцистерн, которые горят как свечки. Такой не то «аэродром подскока», не то «дозаправка в воздухе».

Стали табором на территории пожарной части, так чтобы ни с одной стороны к ним было не подобраться. Машины, в том числе их бронированный «Урал» с турелью, который между собой они называли «Железный капут», вольготно расположились в кирпичных гаражах.

Сами они перешли в административное здание. Данилову с товарищами по «Капуту» досталось помещение, где раньше хранился пожарный инвентарь.

– Не расходиться, – сразу же объявил командир их звена Дэн, прежде чем уйти вместе с парой других командиров на переговоры.

Как при своем американизированном прозвище он умудрялся ненавидеть пиндосов, для Саши было загадкой, но сам по себе сурвайвер показался ему неплохим человеком. У него не было начальственной ауры Богданова и с ним можно было общаться на равных. Но, несмотря на его демократичный нрав, нарушать приказ не стоило. Поэтому снимать оставалось разве что свернутые пожарные рукава да коридоры, по которым лениво бродили обрадованные передышкой поисковики.

Разговор переходил от одной темы к другой, пока не остановился на том, что, похоже, пришло многим на ум еще по дороге.

– Отгадайте загадку, мужики. Чем они питались зимой? – произнес Василий Петрович, бывший работник авиазавода, которого из-за возраста все звали по отчеству. Говоря, он почему-то покосился на Сашу.

Проезжая через поселок, участники экспедиции рассматривали местных с куда большим любопытством, чем те – их. Но рассмотреть удалось немного. Навстречу им не высыпала толпа – наоборот, при их приближении закрывались калитки, а человеческие фигурки исчезали во дворах.

– Рыбой, наверное, – предположил бывший шофер Семен, который вел их машину так же уверенно, как когда-то свою фуру.

– Очумел? Этот ручеек промерзал почти до дна. В нем и сейчас разве что на закуску хватит, – он говорил про протекавшую рядом речку.

– Ну, тогда хабар с города, – предположил Презик.

Позывной был сокращением от слова «президент», а уменьшительный суффикс отражал его габариты. Когда-то на заре девяностых он успел побывать президентом какого-то АО «Рога и копыта», но потом разорился и над нижней границей среднего класса больше не поднимался.

– Ближайший мало-мальски крупный в тридцати километрах, – веско возразил Петрович. – Тут даже нормального леса нет. Чуешь, к чему я клоню?

– Людоедством перебивались?.. – полушепотом спросил водитель.

– Ага.

– Спалить бы это гнездо, – пробормотал Презик. – Жаль, нельзя. Друзья вроде как.

– Да тут тогда каждую вторую деревню придется жечь. Все помаленьку баловались зимой.

Данилов наконец-то заметил обращенные на него взгляды.

– А чего это вы на меня так смотрите? – напрягся он. – Вы, блин, на что намекаете?

– Не обращай внимания, Санек. Это мы так, о своем, – развел руками бывший рабочий.

Александру все стало ясно. Им скучно, вот и провоцируют его. Не со зла, просто из спортивного интереса.