Случай на улице Капуцинов. Рассказы - В Поздняков

Делобэль сделал несколько шагов дрожащими, мягкими, как резина, ногами и вдруг, в непосредственной близости от себя, увидел странное, нелепое существо. С лицом в крови, с закрытым громадной опухолью глазом, бледное, в разорванной одежде, — оно шло на него. И тут Делобэль понял, что это — он сам, отраженный в зеркале магазина, почувствовал глухую, ноющую боль во всем теле, солоноватый вкус во рту. Выплюнул — кровь… И, поднеся к губам руку, убедился, что половины его ровных и белых, как протез дантиста, зубов — уже нет.

— Слушайте! Слушайте! Слушайте! — кричали в сгрудившуюся на углах улиц и площадей толпу черные пасти громкоговорителей. — Слушайте, граждане Лондона! Ceгодня, в пять часов дня, над городом разразилось несчастье!.. Внезапно померкло солнце, и наступила тьма в самый разгар уличного движения… Много человеческих жертв! Точное число их еще неизвестно… Каждую секунду к нам приходят со всех концов Лондона ужасные, потрясающие известия… Масса жертв на улицах, задавленных, выброшенных из авто, омнибусов людей! Паника в присутственных местах, вокзалах, музеях. Граждане! Соблюдайте спокойствие! В случае повторения тьмы, сразу останавливайтесь, где бы вы ни были, тормозите ваши авто, экипажи, велосипеды и ждите… видимо, тьма кратковременна….

— Граждане Лондона, слушайте! Много произведений искусства повреждено в темноте обезумевшейц толпой, в том числе «Чудесное явление» Рафаэля — в Кенсингтонском музее, «Мадонна со св. Анной» Леонардо да Винчи — в Академии… Масса случаев грабежей и убийств! На Черинг-Кросском вокзале убит достопочтенный мистер Бьют, председатель Карлътон-клуба… Горе несчастной семьи не поддается описанию… Около Маншионгауза ограблен мистер Добби, артельщик Национального банка! Похищено ю. ооо фунтов… В Камберуэлле разграблен опрокинувшийся грузовик с табаком, в Вулъвиче — с мануфактурой…

— Граждане Лондона! Слушайте! Слушайте! Постепенно выясняется природа загадочного явления! Население Ватфорда, Виндзора, Кингстона и других окрестностей видело, как около пяти часов дня на Лондон встал огромный, около двух миль в вышину, около мили в основании, черный конус! Он вершиной упирался в облака, а основание его скользило по городу, с юга на север! Он двигался со скоростью примерно трех миль в час, причем основание его опережало вершину, и он стал наклоняться… Потом так же внезапно исчез…

— Граждане Лондона! Слушайте! Сейчас нам сообщили удивительную вещь. За две минуты до появления Черною конуса в Хамертоне начался пожар. Горел деревянный дом. Когда наступила тьма, огонь внезапно погас!

Но, граждане Лондона, слушайте, слушайте, слушайте!! Огня не было видно, хотя он продолжал гореть. Был слышен треск горевшего дерева, к дому нельзя было подойти из-за ужасной жары. Под брандспойтами, которых герои-пожарные не выпускали из рук, шипело и ревело пламя. Но, граждане Лондона, огня не было видно, кругом была непроглядная тьма…

Как зачарованные, толпились жители Лондона около громкоговорителей. Не сиделось в домах, — все время из металлических горл неслись потрясающие, сверхъестественные вести.

За все существование Лондона жители его не были взволнованы так, как сейчас. Были войны, пожары, чума и восстания, опустошавшие его около двадцати раз, были величайшие потрясения — но никогда не висело над ним такой фантастической, сверхъестественной тайны, как в этот чудный июльский вечер.

— Слушайте! Опушайте! Слушайте! Черный конус несется сейчас над Францией! Он погрузил во тьму Калэ, Амьен, Аржантейлъ, пронесся над Парижем и мчится к югу. В Дижоне потухло уличное и домовое освещение, у Безансона, из-за неперевода стрелки, курьерский поезд Париж-Женева налетел в темноте на тупик — сотни убитых и раненых!

А в десять часов батарея металлических горл проревела:

— Слушайте! Слушайте! Слушайте!

— Правительства его величества короля Великобритании, Франции, Италии и Германии организовали Совет обороны. Заседание Совета состоится завтра в 8 ч. 30 м. утра, в Вестминстерском дворце, комната сто тридцать восемь, телефон три, два нуля, шестнадцать. Всем, кто может сообщить что-нибудь, хотя бы в малейшей степени разъясняющее тайну Черного конуса, надлежит явиться немедленно туда… Несообщение будет караться со всей строгостью законов военного времени! Вестминстерский дворец, комната сто тридцать восемь, телефон три, два нуля, шестнадцать. Вестминстерский дворец, комната сто тридцать восемь, телефон три, два нуля, шестнадцать…

* * *

Совет обороны составляли: лорд-мэр города Лондона, сэр Ричард Финиган, старик чопорный, дородный и важный, — как и подобает быть человеку, имеющему право воспретить въезд в Лондон даже самому королю[1]; представитель военного и морского министерств, генерал лорд Сесиль Пэджет, потомок ватерлооского героя, лишившегося в этой битве ноги, и сам потерявший в шестнадцатом году у Арраса левую ногу и правый глаз, — красный, весь налитый кровью, брызжущий здоровьем толстяк, и профессор физики политехнического института, унылый, высокий и черный, как галка, доктор Джон Гуденуф, враг теории относительности и ненавистник Эйнштейна, прогремевший своим сочинением — «Мировой эфир как абсолют».

В последнюю минуту архиепископ кентерберийский потребовал участия в Совете представителя церкви, ибо, по его мнению, в явлении Черного конуса не исключена возможность божественного начала, а из Франции прилетел представитель военного ведомства, майор Рауль Малуро.

— Джентльмены, — начал сэр Финиган, положа руку на колокольчик и торжественным взором обводя присутствующих. — Начнем, джентльмены. Над Европой пронеслось замечательное явление, которое уже приобрело себе имя — Черный конус, гигантский Черный конус тьмы! Какие последствия он вызвал, какие бедствия постигли ряд городов — в общем, известно всем. Подробности несущественны. Нам надлежит наметить линию борьбы с загадочным, разрушительным явлением. Слово принадлежит нашему гостю, представителю Франции, майору Малуро.

— Разрешите потом, — сказал майор, щелкнув шпорами.

Сэр Финиган незаметно пожал плечами.

— В таком случае, прошу высказаться представителя церкви, достопочтенного д-ра Патиссона.

Д-р богословия Вильям Патиссон, ласковый, робкий старичок, откашлялся, из уважения к высокому собранию прикрыв рот рукой, и немного шепелявившим, тихим тенорком начал:

— Когда Иисус Навин остановил солнце, толпы народа взирали на это с величайшим изумлением… Так и сегодня толпы народа взирали на этот Черный конус.

Генерал Пэджет наклонился к доктору Гуденуфу и сказал шепотом:

— Черта с два тут повзираешь в такой тьме кромешной! У меня до сих пор затылок болит: какой-то бродяга сшиб меня, когда я переходил Патерностер.

— Ваши соображения? — спросил сэр Финиган, обращаясь к д-ру Патиссону и бросая строгий взгляд на генерала.

Д-р Патиссон беспомощно оглянулся кругом, как бы ища поддержки. Генерал неистово потирал затылок, майор Малуро сидел вытянувшись, как на смотру, д-р Гуденуф склонил голову набок и ехидно, как показалось Патиссону, смотрел на него.

— Не будем соблазнять господа бога, раскрывая небесные тайны его! — робко заметил он.

— Сэр Пэджет, слово принадлежит вам! — сказал Финиган.

— Чертовская штука! — оживился генерал. — Замечательная вещь! Если бы армия его величества обладала этой чертовщиной, она бы в два счета расправилась со своими соседями!

Майор Малуро многозначительно крякнул. Генерал смутился и полез в карман за платком.

— М-р Гуденуф, — с полувопросом обратился к ученому сэр Ричард. Д-р Гуденуф еще больше склонил голову набок и, смотря сквозь черепаховые очки, напомнил собою какую-то важную, круглоглазую птицу.

«Сейчас клюнет»… — подумал генерал.

— Эфирная теория света Гюйгенса… — начал было д-р Гуденуф, как вдруг дверь кабинета отворилась и, балансируя в воздухе руками, на цыпочках к сэру Финигану подошел курьер.

— Двое джентльменов желают дать показания по делу Черного конуса! — почтительно наклонясь к уху лорд-мэра, заявил он.

Сэр Финиган на минуту потерял свою невозмутимость и с нетерпением посмотрел на дверь.

В комнату вошел, размеренно шагая, инженер Мюлов, а за ним, видимо, подавленный торжественностью обстановки, ныряющим шагом — Бакич.

— С кем имею честь? — спросил сэр Финиган.

— Инженер Мюлов, ближайший сотрудник профессора Шольпа.

— Который сошел с ума! — подал реплику Бакич.

— Кто же, собственно сошел с ума: инженер Мюлов или профессор Шольп? — строго смотря на Бакича, недовольно спросил сэр Ричард.