Дважды возрожденный - Виктор Мурич

Запечатав вход в шахту, оружие начало поворачиваться в мою сторону. Я тогда даже не успел подумать, а палец сам нажал на курок гранатомета. Я его опередил.

Фугас оторвал голову нападающему и отшвырнул изувеченное тело в сторону. Серая скала за его спиной окрасилась в алые тона, столь чужеродные бесцветному окружению.

Стас тогда не сделал ни одного выстрела. Не успел. Или скалы мешали.

Высунувшись из-за гребня, он, изображая радостную улыбку на перепуганной роже, махнул рукой, показывая, что с ним все в порядке. Меня снедало любопытство. До сих пор мы не встречали в этом мире существ, обладающих настоящим оружием. Вставив новую обойму в гранатомет, я осторожно двинулся в сторону обезглавленного тела. Тогда мне что-то подсказывало, что еще не все закончено и намечается еще один раунд.

Я обошел тело по кривой и взобрался на возвышавшуюся над ним скалу. С высоты трех метров я рассматривал чужака. Отсутствие головы и развороченная верхняя часть туловища изрядно мешали мне. Но даже эти факторы не помешали определить, что это человек. Или что-то похожее на человека.

Тело лежало на спине, нелепо поджав ноги, а из разорванного торса вытекал уже иссякающий ручей крови, оставляющий вертикальную разделительную линию на скале. На человеке были одеты доспехи.

С такого расстояния трудно определить материал, но это был точно не металл, скорее камень.

Тонкие, искусно обработанные пластины темно-зеленого цвета покрывали все тело ровным слоем практически без щелей. Даже фугас не смог их повредить. Я четко видел, что все пластины были целы. Порвались лишь связки, соединяющие их. В левой руке было зажато оружие непривычной формы. По мне - слишком много выступов и всяческих ручек. К правому бедру пристегнуто необычное холодное оружие, напоминающее трезубец. Зубьями являлись лезвия по полметра длиной, расположенные на расстоянии около десяти сантиметров друг от друга. С другой стороны - массивная рукоять с длинным шипом на конце. Таким оружием скорее себя покалечишь, чем противника достанешь.

Я повернулся в сторону Стаса и призывно махнул рукой, приглашая присоединиться к созерцанию моей добычи. При этом мне показалось, что тело изменило позу. Я опустился на колено и внимательно посмотрел вниз. Действительно, труп шевелился. Рана начала покрываться темной коркой, скрывающей разорванную плоть. Уже через несколько секунд вся верхняя часть туловища была покрыта такой коркой. Внезапно в том месте, где на плечах должна быть голова, корка начала вздуваться пузырем, как будто ее что-то изнутри продавливало. Происходящее чем-то напоминало виденный мной в детстве процесс вылезания бабочки из кокона. Она точно так же растягивала оболочку, служившую до этого ей домом, пытаясь вырваться из цепких оков.

Корка вздулась еще сильнее и лопнула. Я увидел вылезающую из плеч макушку головы, вокруг которой суетились насекомые, очень похожие на крупных тараканов. Насекомые суетились по окружности вылезающей головы так же, как и их земные аналоги вокруг объедков. От увиденного меня чуть не вырвало, и палец, не спрашивая моего разрешения, два раза нажал на курок. Фугасы один за другим влепились в тело, разнося его на куски. Темно-зеленые пластины с мелодичным звоном запрыгали по камням. Взрывная волна из пыли и каменной крошки ударила мне в лицо и отбросила меня назад. Я неуклюже грохнулся на спину и так проехал по склону скалы, на которой находился, до самого низа. Хорошо, что вовремя выставил руки и склон был пологим, иначе в момент приземления точно бы разбил голову. Через мгновение после взрыва раздался сухой треск, и моя скала, расколовшись на две части, похоронила останки чужака под собой.

- Ну а тут ты из пушки как дал по тушканчикам... - выдал последнюю фразу Стас, глядя на меня, и истощенно умолк, не зная, что бы еще сказать.

Пока я размышлял, он успел выложить полностью всю историю. Уставшие от частых взмахов, руки Стаса пристроились на коленях.

Мичман, откинувшись на спинку кресла, угрюмо посасывает потухшую трубку. Давненько я его не видел таким озадаченным... И есть чем... Мы нарушили Договор... Договор, который подписали, сами не зная, что это нам сулит.

- А ты, Виктор? Что ты скажешь? - обратился он ко мне, не отрываясь от трубки. - Твои дополнения?

Мичман - единственный, кто обращается ко мне так. Он произносит мое имя на французский лад, с ударением на последнем слоге. Для остальных я Витя или Витек.

- Стас рассказал все правильно, - решаю не вдаваться в подробности. - Мы сделали все, что смогли. Единственная наша вина в том, что мы поздно его засекли. Наверное, он был очень осторожен. К тому же мы не рассчитывали, что у противника окажется столь мощное оружие... Это что-то вроде метателя плазмы... Я в этом не разбираюсь, но ничто другое не могло оказать такой разрушающий эффект. Хотя... - Я задумался, вспоминая давно забытую университетскую физику. - Высокотемпературная плазма! Именно она могла вызвать плавление скальной породы.

- Ясно. Пусть будет плазма. На текущий момент это не принципиально. Мичман пристально посмотрел на меня. - Зачем ты стрелял в труп?

Слезаю со стола и начинаю ходить по комнате, думая, как бы объяснить увиденное у шахты. Привычка у меня такая. Вредная. Как только начинаю о чем-то напряженно думать или волноваться, сразу же перехожу в режим постоянного хождения. Вот и сейчас я меряю просторную комнату от стены к стене. Наконец останавливаюсь у окна и, глядя на острые скалы северного ущелья, из которого мы недавно вырвались, говорю:

- Он был жив.

- Кто? Труп? - искренне удивляется Стас. Его руки взлетают с колен и жестами подчеркивают вопрос. - Так ты же сам ему из гранатомета башку отстрелил. Я же видел...

С подробностями рассказываю об увиденном.

В комнате наступает тишина, нарушаемая снаружи только кашляющим гулом машинного двигателя. Выглянув в окно, вижу щуплую фигурку Малыша, копающегося в двигателе шикарного вездехода. Вечно он с ним возится. Хорошая машина, но больно уж капризная. А здесь это проблема.

- Надо предупредить гномов, - тихо произносит Стас. - Надо предупредить. Может, спасут кого... Ну из тех... Кто в шахте.

- Нет, не спасут, - Я отрываюсь от созерцания замусоленных штанов Малыша и отхожу от узкой вертикальной щели окна. - Ты был снаружи и сам видел, какая температурная волна пошла после взрыва. Так вот, такая же волна пошла и внутрь шахты... А теперь еще добавь к этому замкнутость помещений. Волна раскаленного воздуха должна была штормом пройтись по туннелям, сжитая все на пути.

Стас мрачно кивнул головой и развел руками, выражая полное согласие с моей невеселой, но очень реалистичной гипотезой.

- Они уже и сами в курсе. - Я и не заметил, когда Мичман успел вновь набить свою трубку. - Сегодня гномы приедут разбираться. Они собираются определить степень вашей... - он запнулся, - нашей вины.

- Когда? - переспрашиваю я.

Такое событие у нас будет впервые. До сих пор гномы в Цитадели не появлялись. Мне кажется, они ее боятся как черт ладана. А может, просто брезгуют... Или религия... Нечистая земля и все такое...

Похоже, мы основательно накуролесили, раз они решили сами прийти.

- Вечером, - раздалось из облака дыма, - Если они решат, что вы виноваты, то в действие вступит пункт 6.3 Договора.

Сейчас мы все знаем Договор наизусть. Знаем лучше, чем свою биографию. Пункт 6.3 гласит: "Если сторона "люди" не выполнит свои обязанности, оговоренные в пункте 3 Договора, то виновные будут наказаны. Меру и степень наказания выберет пострадавшая сторона".

То, что мы сделали, в точности совпадает с одним из подпунктов пункта 3. Из-за нас погибли представители второй стороны. Эх, работала бы в этих чертовых горах рация! Может, и успели бы их спасти. А так прошла уйма времени. Хотя нет. Какая, к черту, рация, если через секунду после взрыва десять гномов превратились в обугленные комки?

- Идите отдыхайте, - машет Мичман дымящейся трубкой в сторону двери. Вечер будет трудным.

- Как думаешь, что с нами будет? - спрашивает поникший Стас, обращаясь ко мне. - Что эти недомерки могут придумать?

- Не знаю, Стас. Не знаю. - От всех этих разговоров у меня сильно разболелась голова и возникло непреодолимое желание завалиться на кровать в своей комнате и пару часиков всласть поспать. - Ну, в конце концов, не инквизиция же тут у них.

- Инквизиция? - его передергивает от этого слова. - Это типа дыбы и испанских сапог с иглами?

- В испанских сапогах нет игл, - утешил его Мичман. - Это сапоги из сырой кожи. Их смачивают водой и, одев на ноги жертве, помещают в огонь. Под действием температуры кожа сокращается, тисками сжимая ноги. Очень действенное средство для повышения разговорчивости и излечения всех видов склероза.

От таких комментариев Стас побледнел, и веснушки на его мальчишеском лице стали еще ярче.

- Ты серьезно? - на всякий случай переспрашивает он, глядя на абсолютно серьезное лицо Мичмана. - Думаешь, у них такое есть?