Дважды возрожденный - Виктор Мурич

- Да. Все будет в порядке, - стараюсь врать убедительней.

Лично я почти не верю в последний рубеж.

Краем глаза вижу гномью самку, с недовольным лицом усаживающуюся на прежнее место. Если я разбираюсь в женщинах, то мина недовольства была вызвана моим поведением в отношении Ани. Дожил, какая-то лишайная гномиха ревнует меня к очень даже симпатичной девушке. Абсурд!

Из тьмы лестницы выныривает хромающий Мичман. Теперь в комнате собрались все.

- Кто верующий - молитесь! - громко произносит он. - Атеисты - материтесь! - и весело улыбается.

- Ты чего?

- Давно я так не веселился! - почти искренне отвечает он. - Все здесь? Никого не забыли?

- Да! - нестройный хор в ответ.

- Гномы здесь? - Он вертит головой, осматривая комнату

- Мы здесь, - просипел гном из угла.

- Ну раз вы здесь, тогда, значит, точно все в порядке, - ерничает Мичман. - Тогда поехали. И не говорите потом, что мы не выполняем Договор.

Он взял в руки маленькую коробочку передатчика с изогнутым штырьком антенны, глубоко вздохнул и нажал красную кнопку на верхней крышке.

Башня вздрогнула от взрыва. Нас подбросило вверх и шмякнуло об пол. У меня в глазах потемнело. Кажется, что мир перевернулся вверх ногами.

Испуганно завизжала Лена, искусно заполнив ультразвуком секундную паузу между взрывами. Еще несколько менее сильных толчков. Как при землетрясении... Что-то загрохотало внизу. Наверное, слетел с фундамента дизель.

Я так и не выпустил Аню из объятий. В результате нас бросает по комнате вместе, как сросшихся сиамских близнецов. Куда ее, туда и меня, куда меня, туда и ее. Сперва об пол приложило меня так, что я аж квакнул, а при следующем толчке мы поменялись местами. Ее рот раскрылся в крике боли, но я ничего не слышу, так как барабанные перепонки еще не отошли от грохота взрывов.

Наконец все стихло. Люди начали со стоном подниматься и отряхиваться. Комната наполнилась оханьем, стонами и выразительной руганью в адрес пиротехнических способностей Мичмана.

Я помог Ане встать с пола. Она хватается рукой за затылок.

- Больно как! - стонет Аня, облокачиваясь на меня. - Я думала, голова на части расколется, как арбуз.

- Голова кружится? - заботливо спрашиваю я, придерживая ее за талию.

- Вроде нет. - Она с гримасой боли на лице пытается вертеть головой.

- Это самое главное, - вмешивается Стас. - Значит, сотрясения нет. Жить будешь долго и счастливо. - Он довольно ухмыляется своей незамысловатой шутке.

Стас - единственный, чудом оказавшийся без синяков и ушибов.

- Вот это фейерверк! - простонал Мотор, держась за разбитый лоб. - Слушай, Мичман, чему вас там, на флоте, учат? Я и в кино такого не видел... Точнее, не слышал. - Он достал из кармана кожаных штанов большой клетчатый платок и приложил к кровоточащему лбу.

- Что с гномами? - неожиданно проявляю заботу я, отстранившись от Ани. Живы?

- Почти, - отвечает гномиха, вытаскивая своего товарища из горы пустых деревянных ящиков из-под патронов. - Спасибо за заботу.

Гном яростно сипит, выбираясь из ящичного плена. Вид у него весьма помятый и крайне недовольный. И неудивительно: ящики хоть и пустые, но довольно тяжелые. А в стопке их было десятка два, не меньше.

- Витек, что-то ты о ней подозрительно беспокоишься, - хихикнул из противоположного угла комнаты Малыш. Он как раз помогает встать тихонько ругающемуся Мише. Рядом они смотрятся забавно. Скелетообразный Малыш с трудом достает до груди долговязому другу. - То ты с ней во дворе обнимаешься, то вот здоровьем интересуешься... К чему бы это? Ориентацию сменил?

- Просто не хочу, чтобы нас опять обвинили в смерти гномов и нарушении Договора, - неловко оправдываюсь я.

- А-а-а! Ну тогда ясно. - Малыш хитро глянул на меня. - Дело ясное, что дело темное.

Уже вставший Миша согласно кивнул головой, присоединяясь к этим словам.

- Да я же ради вас всех... - Я даже покраснел под издевательским взглядом Малыша.

- Ага, - не унимается Малыш. - И целоваться ты к ней лез тоже ради всех.

- Малыш, умолкни! - Мичман мигом погасил улыбку на его лице. - Нашел время... Пора уже выглянуть наружу и посмотреть, что получилось. - Он махнул рукой Мише, стоявшему ближе всего к бойнице. - Миш, глянь, что там.

Миша отодвинул защелку, удерживающую каменную пластину, немного приоткрыл заслонку и опасливо выглянул наружу.

- Ну что там? - не выдержала Рита. - Много живых осталось?

Миша повернул к нам сияющее радостью лицо и произнес:

- Хиросима!

- Что Хиросима? Какая Хиросима? - затараторили все.

От его слов у меня мороз по коже побежал. Я представил идущего по Пустоши улыбающегося монстра с ядерной боеголовкой в руках.

- Снаружи Хиросима! Одни обгоревшие трупы остались! - радостно проорал Миша, развеяв мои глупые мысли. - Можно выходить! - и первый ринулся к лестнице, ведущей наверх, на смотровую площадку Башни.

За ним гурьбой повалили остальные.

* * *

Через минуту мы стоим на крыше Башни. Встает неумытое, заспанное солнце, желая поскорее узнать, что произошло в его отсутствие. Начинается очередной серый день...

Остатки побежденной армии тварей улепетывают к горам на всех парах. В арьергарде движутся раненые, оставляя за собой темные кровавые следы и бросая уже не способных идти сородичей. Оставшиеся лежать жалобно воют, взывая о помощи, но однополчане уходят, не оборачиваясь и не реагируя на вопли неудачников.

Одним словом, животные...

Весь двор Цитадели завален слоем золы и остатками почерневших туш. Внутренняя сторона стены из темно-зеленой стала абсолютно черной от слоя копоти.

Пристально осматриваем поле боя за пределами Цитадели. Ни одной живой твари в радиусе нескольких километров, если не считать мелькающих на фоне гор недобитых остатков некогда грозного войска. Лишь шевелящийся под дуновениями ветра пепел, какие-то ошметки и трупы. Горы трупов, мертвым ковром покрывающие камни Пустоши.

- Сработало! - удивленно говорит стоящий рядом Мичман. - Я думал, что стены не выдержат. Но ничего... Выдержали... На совесть делалось.

Он с любовью похлопал по парапету Башни. Руки его сразу же покрылись слоем жирного пепла.

Мичман огляделся по сторонам и вдруг неожиданно для всех издал ликующий крик. Наверное, так орали наши предки, побеждая мамонта или защищая свое жилище от саблезубых тигров. Через секунду ему вторили еще восемь глоток.

Крик плывет над Пустошью, эхом отражается от стен Цитадели.

Крик торжества.

Крик жизни.

Гномы с удивлением смотрят на толпу орущих людей и недоуменно переглядываются.

- Почему вы кричите? - поинтересовался гном у Мотора.

- Мы живы! Мы победили! - ликующе произнес тот.

- Всего лишь! - разочарованно просипел гном. - А что, могло быть иначе?

Мотор пристально посмотрел на него и отрицательно помотал головой.

- Нет. Не могло. - Он пробежался глазами по окружавшим его людям, как бы ища ответ в их лицах. - Ведь мы люди, и этим все сказано.

Гном на мгновение задумался.

- Да, вы люди. И этим все сказано, - произнес он то ли с уважением, то ли с насмешкой, - Поэтому вы и здесь.

* * *

Оружие, придуманное Мичманом, сработало на славу. Нескоро еще местная живность захочет еще раз отведать такого огонька.

Мичман предвидел возможность такой опасности и заранее по периметру крыши Башни разместил бочки с напалмом. К каждой бочке было примотано несколько тяжелых мин с радиодетонаторами. Когда языки добрались до третьего этажа, бочки с открученными крышками были сброшены вниз. Напалм растекся по всей Цитадели. Потом были закрыты все бойницы в Башне, чтобы не поджариться нам самим. Подождали еще чуть-чуть. Когда во двор наползла тьма тварей, подорвали мины. От взрывов вспыхнул напалм, окутывая стены и башню огненным покрывалом. В результате Цитадель, заполненная животными, превратилась в огненный ад, в котором уничтожалась любая органика. Тела грозных животных сгорали мгновенно, превращаясь в комья жирного пепла. Пламя напалма, дополненное взрывами мин, дало замечательный результат, и мы получили то, что получили... Жизнь и победу.

Все опасались, что Башня не выдержит взрывов мин, но все обошлось. На стенах не появилось ни одной трещинки. Даже заслонки бойниц, наиболее тонкие элементы строения, остались целыми. Я с уважением подумал о создателях Цитадели. Кто они, эти гениальные строители, сумевшие создать столь мощное оборонительное сооружение, не подвластное ни времени, ни оружию?

Удовлетворенно оглядев бойню и что-то тихонько обсудив между собой, гномы отправились вниз.

- Стойте, а как же я? - заговорщицки подмигнув нам, окликнул их Стас. Ведь уже рассвет... А вы собирались меня похоронить живьем... - напомнил он гномам их вердикт.

- Твоей вины больше нет, - не оборачиваясь, просипел гном, а его спутница утвердительно кивнула и опять выдала мне напоследок лучезарную улыбку, от которой меня чуть не стошнило.