Чиновникъ Особых поручений - Алексей Иванович Кулаков

променад, азартно строя самые разные предположения и сожалея, что их маленькое приключение так быстро закончилось. Довольно скоро интерес к предмету беседы начал угасать, и тут, как нельзя кстати, им на глаза попалась афишная тумба: освидетельствав оную на предмет интересных театральных премьер и новинок иллюзиона девушки продолжили прогулку по проспекту, прямо на ходу устроив небольшой научный диспут на тему того, каким образом иные молоденькие балерины становятся известными киноактрисами. Разумеется, «бестужевки» не верили слухам о нравах, царящих в балетных труппах Императорских театров — как можно, они приличные девушки! Но все равно, от иных «версий» у них предательски розовели щечки и краснели ушки. И вот, когда они уже почти выработали единую позицию…

— Ой, смотрите!

Знакомая антрацитово-черная «Волга-Л», стоявшая возле здания за нумером девяносто восемь по Невскому проспекту, всем своим видом буквально насмехалась над бедными курсистками. А ведь они только-только выкинули из памяти таинственного незнакомца, с таким трудом затушили сжигавший их огонь любопытства… Нет, ну это просто свинство какое-то! Внимательно и даже пристрастно оглядевшись по сторонам в поисках лейб-гвардии Конной артиллерии поручика, опытные и повидавшие жизнь двадцатилетние девушки коротко посовещались — и подступили с расспросами к швейцару, чей пост располагался неподалеку от роскошного самобеглого экипажа. Немного приветливых улыбок, чуточку нежного щебетания и дюжий бородач добровольно сознался, что дом за его широкой спиной вот уже второй месяц принадлежит Его сиятельству Агреневу, Александру Яковлевичу.

— А кто проживает в том доме?

Как оказалось, дома слева и справа от девяносто восьмого теперь тоже принадлежали несчастному погорельцу. Который от постигшего его удара судьбы был в таком душевном смятении, что не торгуясь выкупил у прежних владельцев разом три участка, со всеми возведенными на них строениями. Разговорившийся швейцар зачем-то поведал, что уже проживая на новом месте, Его сиятельство выплатил несколько десятков сторублевых вознаграждений — за сведения, оказавшиеся полезными для розыска неизвестных пока еще злоумышленников-поджигателей. Учитывая неподдельный энтузиазм добровольных помощников полиции, разгоревшийся после первых же выплат, инкогнито преступников было под серьезной угрозой. А уж с каким усердием искали ценный прибор, похищенный у Его сиятельства…

— Только, барышни, вы зря пришли сразу на адрес: вам прежде надо бы в следственную часть… Все вознаграждения только по их представлению на казенной бумаге с печатью!

— Мы не за тем…

— А, так вы место горничной себе приискиваете?

— Да нет же!

— Понятно-с. Молодые красивые барышни желают получить аудиенцию Его сиятельства приватным порядком?..

— Что?!? Болван!

— Виноват!!!

Кое-как справившись с праведным негодованием, слушательницы «Бестужевских» женских курсов все же смогли добыть у отставного унтера ответ на интересующий их вопрос.

— Ну как же не знать! Знаем-с. Его благородие.

Опасливо поглядев на закипающих девиц, ливрейный служитель на всякий случай уточнил:

— Приехали с визитом к Его сиятельству.

— А кто он таков, знаешь?

Вздохнув, хранитель входной двери добровольно выдал любознательным барышням Большую служебную тайну:

— Лейб-гвардии Конной артиллериии поручик!

— Что, и… Все?

— Нам больше знать и не положено-с.

Растерянно переглянувшись, очаровательные амазонки отступились от измученного допросом швейцара. Однако в этот вечер удача определенно была на их стороне: возле «Волги-Л» они заметили уже знакомого им франтоватого шоффэра, который, слегка неприлично отклячив свой… Свои тылы, энергично протирал маленькие прожектора, установленные на передке элегантного и безумно дорогого самоходного экипажа.

— Bonjour, monsieur…

Как собеседник, мсье Анри оказался на голову выше неотесанного болвана-швейцара: моментально забросал девиц изысканными комплиментами, наговорил кучу приятностей, пригласил при случае прокатиться на ввереном его заботам лимузине. И конечно же, обещал рассказать все, что только пожелают узнать милые мадемуазель — правда увязав свою «исповедь» с посещением приличного ресторана, куда он всю троицу и пригласил, мимолетно добавив, что знает очень приличные меблированные комнаты…

— Сударь, вы… Вы хам и наглец!!!

Пожав плечами, галантный шоффэр не прощаясь покинул общество странных девиц, отгородившись от их гневных взоров сначала дверцей лимузина, а потом и плотной темной занавесочкой, задвинутой на окно изнутри. В общем… В общем, да пошел он к черту, этот поручик! И вечерний променад тоже!.. «Бестужевок» ждала их уютная комната в общежитии Высших женских курсов, интересные книги, вкусные кремовые пирожные в качестве проверенного лекарства от душевных переживаний, и возможность излить свое возмущение в понимающие уши. Все курсистки рано или поздно сталкивались с предвзятым отношением современного общества, но чтобы так, как сегодня… Если взрослая самостоятельная девушка чуточку улыбнулась в разговоре с мужчиной, это еще не повод делать пошлые намеки! Один болван их в содержанки сходу определил, второй оказался еще хуже первого… Л-лягушкоед!

Меж тем, причина их злоключений внимательно рассматривала своих невольных преследовательниц из окна второго этажа — вот только мысли «таинственного незнакомца» занимала не возможная любовная интрижка с кем-либо из двадцатилетних, и весьма недурных на внешность девиц. Приехав навестить друга, слегка приболевшего инфлюэнцей[1] и порадовать его хорошими новостями, Его императорское высочество Михаил Александрович был огорошен столь черной вестью, что будь даже курсистки полностью нагими и танцуй перед окнами канкан — он все равно остался бы равнодушным к их прелестям. Само упоминание о брюшном тифе отдает стылой могилой и настраивает на крайне серьезный лад, а уж если тебе говорят, что твой лучший друг уже второй день не встает с постели, и есть серьезное подозрение именно на эту болезнь… Услышав тихий скрип открывающейся двери, Великий князь резко развернулся на каблуках, а затем с недостойной его титулов торопливостью подскочил к молодой сестре милосердия:

— Как он?

— Спит.

Бесцеремонно всунув в руки члена августейшей Фамилии накрытую салфеткой кювету из нержавеющей стали, девушка начала снимать с себя белый медицинский халат.

— Михаил, вы чай будете?

— Буду. Но лучше коньяку…

Бывшее семейное гнездо купцов Лопатиных еще не успели переделать под нового хозяина, однако это не помешало парочке горничных-кореянок оформить правильный стол для русской чайной церемонии. Небольшой самовар с фаянсовым блюдечком под краником, две корзинки со свежей выпечкой, небольшая пирамидка баранок, горка соленых и сладких сушек, плошки с медом и сгущеными сливками, розетки с вареньем — и, конечно