Гений Медицины - Игорь Алмазов

Ольга Петровна принесла мне остальные заключения. Кроме КТ головного мозга, его придётся ждать ещё несколько часов.

Как я и думал, гломерулонефрит. Заболевание почек, которое чаще всего возникает после перенесённой бактериальной инфекции. Как раз и сыграл свою роль недавний тонзиллит у пациента.

Я расписал диагноз и предварительный план лечения.

Основное лечение будет связано с воздействием лечебной магии, магом с нефротическим аспектом. Такие лекари занимаются только лечением почек.

У меня этот аспект есть, но развит минимально. Но кроме магии это ещё антибиотики, диуретики, антигипертензивные препараты. Список немаленький, но заболевание очень серьёзное, и его надо лечить, а не переводить в хроническую форму.

Отдельно я отметил про свои подозрения на ишемию головного мозга. Это надо фиксировать, история болезни — это важный медицинский документ.

Я закончил и отправился назад в ординаторскую. Там я уже застал всех остальных интернов с готовыми историями болезни. Они громко о чём-то спорили.

— Э-это тубулярная карцинома, — заявил Болотов. — Я у-уверен, давление повысилось именно от этого. Такое бывает у пяти процентов пациентов с таким видом онкологии.

— Да какая онкология, обычная ишемическая нефропатия, — махнул рукой Шуклин. — Я на неё сразу подумал, а первая мысль бывает самой правильной.

— У Левашова цистит, — доверительным тоном заявил Соколов. — Я узнал диагноз, выставленный Зубовым, через свои связи.

Кажется, все пятеро предположили разные диагнозы у пациента. А связи Соколова решили его проучить, сказав неверный диагноз.

Пока все спорили, в ординаторскую зашёл сам Зубов. Он молча собрал у всех истории болезни и принялся их изучать. В ординаторской воцарилась напряжённая тишина.

— Соколов, Шуклин, Болотов, — наконец провозгласил он. — Диагнозы настолько неправильные, что хочется отобрать ваши дипломы врачей и сжечь их. Даже пятилетний ребёнок справился бы лучше!

Соколов выглядел растерянным. Ведь ему дали неверную подсказку.

— Тарасова, Боткин, правильно, — неохотно добавил Зубов. — Однако Боткин никак не угомонится со своей ишемией. Нет у пациента ничего такого, успокойся! А так… Молодцы.

Последнее слово он буквально выдавил из себя, бросив на меня короткий взгляд. Похвала даётся ему ой как непросто.

— Можете быть свободны на сегодня, — заключил наш наставник и покинул ординаторскую.

Пару минут все стояли молча, переваривая первый день в интернатуре. Затем на нас обрушился Соколов.

— Это что за дела⁈ — воскликнул он. — Если вы знали правильный диагноз, то надо было сказать всем!

— А в чём тогда смысл соревнования на место врача в клинике? — приподнял я бровь.

— Это тебя не касается, — фыркнул Соколов. — В любом случае, это место станет моим. Я объявляю войну!

Не успел я ему ответить, как в ординаторскую вбежала медсестра.

— Не могу найти Зубова! Там Левашову стало хуже! — прокричала она. — У него глаз ослеп!

Глава 2

Как я и думал. Потеря зрения — это явный неврологический симптом.

— КТ головы готово? — быстро спросил я.

— Да, кажется, его принесли мне буквально пять минут назад, — закивала Ольга Петровна.

— Тогда несите его сразу в палату, мы будем там, — отрывисто распорядился я и первым побежал к Левашову.

Остальные интерны ринулись за мной. Когда мы вбежали в палату, Левашов лежал на кровати, глаза его были закрыты.

— Вы нас слышите? — обратился я к нему.

Он открыл глаза и перевёл взгляд на нас.

— Слышу, — слабо отозвался он. — Но вижу только одним глазом. Что со мной?

Так, нарушений речи нет, это уже радует. Разговаривает адекватно, на вопросы отвечает правильно.

— Ещё жалобы есть? — уточнил я, пока игнорируя его вопрос.

— Рука правая… отнялась, — ответил Левашов. — Не чувствую её, как будто отлежал.

Так, на геморрагический инсульт это не похоже. Скорее транзиторная ишемическая атака. Вызванная повышением давления, которое вызвано гломерулонефритом. Ох и запутанная же ситуация.

— Г-головной мозг тоже подсвечивается, — проговорил Болотов, который просканировал пациента диагностическим аспектом.

Транзиторная ишемическая атака может перейти в инсульт, если ничего с ней не сделать. К счастью, поймали мы это состояние вовремя.

— Вот результаты КТ, — к нам подбежала Ольга Петровна. — Транзиторная ишемическая атака в каротидном бассейне с левой стороны. Инсульта нет.

Как я и предполагал. При подобных заболеваниях головного мозга симптомы обычно проявляются с противоположной стороны. Вот почему отнялась именно правая рука.

— Невролога сюда зовите, пусть неврологическим аспектом полечит, — распорядился я. — Плюс к лечению антиагреганты, глюкозу внутривенно и нейропротекторы. Сейчас всё распишу.

А в мои времена хватило бы только работы лекаря с неврологическим аспектом. Но сейчас без лекарств не обойтись. Лекарь сможет стабилизировать состояние, а потом болезнь нужно будет долечивать препаратами.

Ольга Петровна умчалась за неврологом. Остальные интерны потрясённо наблюдали за всей этой картиной, пребывая в полной растерянности.

— С вами всё будет хорошо, — заверил я Левашова. — Мы вовремя поймали заболевание и сможем вылечить его без последствий.

Он кивнул и снова прикрыл глаза. Потеря зрения на один глаз преходящая, через несколько часов зрение уже вернётся. Так что со всеми проблемами удастся разобраться.

— Что здесь происходит? — раздался сзади оклик Зубова. — Что из фразы «идите домой» вам было непонятно?

— У пациента случилась транзиторная ишемическая атака, — спокойно ответил я. — Невролог уже в пути. Мы же осматривали пациента, так как вас не смогла найти Ольга Петровна.

— Это с чего вы взяли про ТИА? — буркнул Зубов. — На кофейной гуще нагадали?

Я молча протянул ему результаты КТ головного мозга. Строго говоря, по КТ достоверно определить ишемическую атаку было невозможно. Её ставили под вопросом, исключая инсульт. Остальное — по симптомам и жалобам.

— Вы всё-таки провели ему КТ⁈ — воскликнул Зубов. — Я же запретил проводить это обследование!

— Это обследование спасло пациенту жизнь, — отозвался я. — Если бы мы сейчас теряли время на КТ и потом ждали бы результатов — мог бы произойти и сам инсульт.

Зубов понимал, что я прав, но просто физически не мог заставить себя признать это.

— Михаил Анатольевич, доброго вам дня, — в палату зашёл невролог. — Мне сказали, у пациента транзиторка случилась? Вовремя вы поймали, отличная работа. Это мне исправить гораздо проще, чем последствия инсульта.

— Это не я выявил, — неохотно признался Зубов. — А мой интерн, Боткин.

— В таком случае, выказываю