Сверхновая американская фантастика, 1995 № 2 - Лариса Михайлова

— Ура! Мы доканали их, они удирают!

Ощущение было омерзительным: что-то злое и скользкое рвалось из меня. На мгновение показалось, что я ошибался, когда принимал паразитов за множество существ, — в ту минуту они были единым организмом, они — это «нечто», похожее на огромного желеобразного осьминога, у которого щупальца двигаются независимо от тела, словно каждое является отдельным существом. Невероятное чувство гадливости — как будто в моем теле долгое время обитал мерзкий плотоядный слизняк, а теперь он убирается восвояси. Я ощущал его ненависть ко мне, мощную маниакальную ненависть, которой нет названия в нашем языке.

А потом — невыразимое облегчение от того, что эта тварь наконец исчезла. Мое сердце, казалось, разорвется от счастья и радости, слезы заволокли глаза, и сквозь них лучи солнца заиграли ослепительными бликами, — как в детстве, когда я плавал под водой. Когда все прошло, я почувствовал себя выздоравливающим пациентом, которому доктор только что показал удаленную раковую опухоль.

Все наши в это время обедали в соседней комнате. Мы ворвались туда и наперебой принялись рассказывать о том, что случилось. Нас тут же забросали вопросами. Оказывается, кроме нас больше никто не испытывал никаких болей. Наверное, это случилось потому, что мы с Райхом в тот момент смотрели на Землю. Мы посоветовали всем перебраться в другую комнату, предупредив о том, что им придется перенести, а сами отправились в дальний отсек корабля, где не было освещения. Здесь мы решили совершить свое первое путешествие в новую, свободную страну сознания.

И вот с этого момента я понял, что всякое произнесенное слово становится ложью. Я приложу все усилия, чтобы рассказать обо всем на языке, абсолютно для этого не приспособленном.

Самое главное переживание в жизни человека — это чувство свободы. В обычной жизни подобный опыт возникает неожиданно, в момент опасности наши силы мобилизуются и человек преодолевает любую преграду. В это время наше сознание превращается в парящего орла, которого не сковывает сиюминутность.

Самая главная проблема человека в том, что все мы прикованы к нуждам сегодняшнего дня. Мы действуем подобно машинам, свобода нашей воли минимальна. Тело наше — такой же хорошо продуманный механизм, как и автомобиль. Еще точнее можно сравнить его с теми «управляемыми» протезами, которые используют инвалиды без рук и ног. Такие конечности с совершенными двигательными приспособлениями работают не хуже настоящих рук и ног. Говорят, один человек после нескольких лет жизни с этими протезами полностью забыл об их искусственном происхождении. Но стоит им сломаться, как человек тут же вспоминает, что это всего лишь механизм и что его собственная сила воли играет в его движениях лишь очень скромную роль.

То же можно сказать о всех людях. У нас куда меньше силы воли, чем мы себе представляем. А это значит, что настоящей свободы мы не знаем. Впрочем, так ли важна для нас эта свобода, если «машина» — тело и мозг — и без того выполняет наши желания: она ест, пьет, испражняется, спит, занимается любовью и так далее.

Однако в жизни поэтов и мистиков возникают моменты свободы, когда им внезапно хочется, чтобы «машина» выдала что-нибудь необычное. Они хотят оторвать свой разум от окружающего мира и воспарить над ним. Обычно наше внимание включено в сиюминутную реальность, словно включенная передача в коробке скоростей. Затем в какой-то момент рукоятка передачи оказывается на «нейтралке» — мозг старается освободиться от сиюминутности и чувствует эту свободу, он свободен выбирать ту реальность, которую предпочитает созерцать. Включенный «на скорость» мозг может вспоминать события прошедшего дня, воображать себе ландшафт какой-нибудь местности по ту сторону земного шара, но картина в этом случае получится тусклой, будто горящая свеча при солнечном свете. Это даже не картина, а смутные очертания. А в моменты «поэтического озарения», в миг истиной свободы вчерашний день становится таким же реальным, как и сегодняшний.

Если мы овладеем секретом того, как включать мозг «на скорость» и как выключаться обратно, то человек постигнет божественную мудрость. Однако в мире нет большей тайны, чем эта. Нами правит привычка. Наше тело, подобно роботу, выполняет то же, что делало вчера и весь последний миллион лет: еда, питье, испражнение, продление рода плюс забота о дне текущем.

Мое первое открытие — обнаружение факта существования паразитов — дало мне возможность порвать с миром «привычки», которую паразиты заботливо поощряли и укрепляли. Неожиданно я понял: короткие мгновения свободы — «проблески бессмертия» — можно испытывать значительно чаще, чем это обычно случается. Почему бы нам не наслаждаться этими моментами по десять часов в день, если понравится? (Больше, наверное, не стоит — надо же хоть иногда побеспокоиться и о хлебе насущном.)

С начала августа — когда я впервые прочел «Исторические размышления» Карела — я постоянно стремился познать возможности моей свободы, а значит — мне удалось разорвать цепи, в которые заковано большинство людей. Главная опора паразитов — привычка и незнание, и с их помощью им удавалось удерживать род людской в цепях. При этом они обосновались в глубинах человеческой психики и там «посасывали» энергию, поступающую к людям из источников жизненной силы.

Здесь стоит объясниться. Если бы человек не был «эволюционирующим животным», то паразиты превратились бы в вечного гостя нашего разума, и при этом мы никогда бы не узнали об их существовании. Целую вечность они бы спокойно существовали за счет «подключения» к «силовому кабелю» человека, а тот, в свою очередь, никогда бы не поумнел. Лишь небольшое количество людей — примерно пять процентов — можно назвать эволюционирующими животными, у которых развито стремление стать по-настоящему свободными. На таких людей паразитам приходится «давить», для этого они поднимаются к самой поверхности человеческого сознания и манипулируют теми, кто еще не стал в полной мере их марионетками. А для этого им приходится проявлять себя.

Я уже рассказывал о том, как человек черпает свою силу из тайного источника жизни в глубинах своего существа. Этот источник — центр человеческой гравитации, средоточие его истинной сущности. Сокрушить его невозможно, и паразиты просто не могут к нему подступиться. Все, на что они способны — это «поворовывать» из «энергопровода», который протянулся со дна сознания к его поверхности.

А теперь, пожалуй, я смогу объяснить кое-что из пережитого во время попыток проникнуть вглубь себя.

Сначала я почувствовал неожиданное спокойствие сознания. Теперь тут не было ни бурь, ни вихрей. Это от того, что сознание наконец-то стало моим — и никаких незваных гостей. Вот я и обрел свое царство.

Ничего такого я прежде не испытывал ни в снах, ни в воспоминаниях. Помните, когда пытаешься заснуть после изнурительной мозговой работы или во время приступа лихорадки, ваши мысли доставляют неприятное ощущение — мечутся, словно юркие рыбы в воде, а главное — кажутся чужими. Голова, которая призвана быть «славным владением человека», напоминает полную зевак ярмарочную площадь. А ведь раньше я и не догадывался, что зеваки эти — паразиты. И вот теперь она полностью опустела и погрузилась в тишину. Все мысли выстроились боевыми порядками, словно королевские гвардейцы на параде, и в моих силах заставить их рассчитаться и сделать шаг вперед. Теперь я был согласен с теми, кто считает, что все произошедшее с нами аккуратно хранится в памяти. Даже детские воспоминания стали такими же доступными, как и вчерашние события. Более того — в эту цепь воспоминаний неразрывно входили переживания прошлых жизней. Сознание превратилось в абсолютно спокойное море, в котором, словно в зеркале, отражается солнце, а вода настолько прозрачна, что сквозь нее просматривается дно. Мне стал ясен смысл выражения Якоба Беме: «священный день отдохновения души». Впервые в жизни я ощутил связь с реальностью. Исчезла лихорадка, сгинули кошмары, нет больше заблуждений. Больше всего меня поразила безмерная сила человеческих существ, которые смогли выжить, несмотря на ужасную завесу безумия, которая скрывала их от реальности. Выходит, человек — один из самых могучих обитателей Вселенной.

Я бродил по собственному сознанию, словно по залам замка. Наконец-то мне стало понятно, кто я такой: я — это мое «Я». Нет, это был не мой мозг, поскольку определение «мой» относится лишь к сиюминутной части моей сущности. На самом деле я был всем.

Я прошел через слои «детской», где струятся светлые потоки энергии, поддерживающей моральный баланс, — своего рода полиция нравов. Когда человек впадает в заблуждение и считает, что мир — это зло, эти потоки устремляются вверх, подобно белым кровяным тельцам, спешащим в инфицированные участки организма.