Последней главы не будет - Полина Федоровна Елизарова

внимание от широкой задницы и целлюлитных ног.

Ну что ж, не так уж и глупо, ракурс выбран правильно!

– Это «Гостья из будущего», что ли?

– Не понял.

– Ну, Алиса Селезневская эта, помнишь, она там все мелафон какой-то искала?

Гриша, по ходу, шутки не оценил, лишь хмыкнул натужно.

– Ну, и чего там с ней?

Черт! Тетка засекла, что я в чате, и за полминуты успела настрочить: «Платон, дорогой, как дела? После вчерашней тренировки я весь вечер словно на крыльях летала…»

Я, делая вид, что не понимаю, что означает это ее тройное отточие, зажав мобильный ухом, принялся писать ответ.

Прежде чем продолжить, Гриша снова подавил паузу.

– Да ничего, так, знаешь… В общем, она сегодня сет занятий со мной отменила…

«Спасибо. Все хорошо. Очень рад за Вас!»

Здесь главное – точно чувствовать эту самую грань. Не ответишь – может, сучка, обидеться, преподавателя поменять, а то и клуб. Поведешься на ее «волну» – будет душить тебя каждую встречу взглядами похотливой коровы.

– Ну, а проблема-то в чем? Заболел человек, дела другие…

– Да нет проблемы… Просто она к тебе записалась.

Я вышел из Сети. Двумя быстрыми глотками допил кофе, добил сигарету и выкинул окурок в окно.

С той самой вечеринки прошло недели две, не меньше…

За все это время я не встретил ее ни разу и ничего нового о ней не узнал.

Но интуитивно, безошибочно, я сразу понял: это та…

С диким смехом и красно-солнечными кудряшками.

4

Потрясающе.

Даже у меня иногда включается совесть!

Прежде чем позвонить в клуб, я прокрутилась чуть ли не полночи.

Да, жалко Гришку, пусть совсем немного, но все же…

Как он радовался, завидев меня при входе в клуб, как прятал глаза, когда я вдруг начинала мурлыкать ему какую-то чепуху, как расправлял крылья, когда демонстрировал мне что-то, чего я не знаю, как опускал голову и угрюмо молчал, если я была не в духе… Сверкал синими глазами, стеснялся, распавлинивал хвост…

Предупреждала же я дурачка: «Даже и не думай о чем-то большем!» Конечно, я ничего и не собиралась позволять себе с ним, но вот это женское, сучье, брало верх: поиграю, покуражусь, как надоест – «пшел вон».

Ну вот он и пошел, правда, быстрее, чем я предполагала.

И все же мне было его немного жаль.

И даже не его конкретно, а того времени, которое мы провели вместе.

Мне всегда жаль ушедшего времени.

Гриша был пуст как барабан, но при этом достаточно бесхитростен, что заметно облегчало мне взаимодействие с ним. Он даже и не пытался строить из себя то, чего он на самом деле не представлял.

И это меня поначалу, скорее, подкупало.

Он вообще не читал книг, в машине, кроме Стаса Михайлова, ничего не слушал и мечтал лишь о том, что лет через десять он все же выплатит кредит за квартиру на том месте, где на момент внесения его первого взноса был разрыт только огромный котлован.

Через два года дом по договору должен быть сдан, и вот тогда-то Гриша и намеревался обзавестись ребенком.

Да, да, так и сказал: «обзавестись»!

Я много думала над этой его фразой: по мне, лучше вообще не жить, чем жить вот так!

Не имея собственных детей, я почему-то была уверена в том, что дети должны появляться на свет в силу великого таинства природы, закономерного продолжения любви, слияния двух начал… такой вот нежданный подарок небес.

А у него кредит чавкает в котловане, жену после кризиса сократили, а родители, он говорил, им не помогают: у них только пенсия, да и та – в Саратове.

Я скромно умолчала про то, что в их возрасте (насколько я поняла, они с женой были ровесники) я уже полностью обеспечивала себя сама и даже могла вдруг взять и подарить своим родителям пусть горящую, но все же путевку в Анталию.

Сказала бы, он все равно бы мне не поверил!

Это словно сказать, что мне сто лет.

А мне ведь и вправду почти столько.

Но меж тем результат наших совместных с Гришей усилий был налицо: мышцы мои налились, тело подтянулось, расправилось (спасибо йоге!), а в глазах даже блеск появился – ну, это, конечно, все танцы.

Мои швы от пластических операций потихоньку бледнели, сирень отцвела, а некоторых женщин, маниакально посещающих клуб, я теперь знала по именам.

А сегодня я решила провести тренировку с другим инструктором, самым дорогим в этом клубе. Почему? Да просто любопытно!

Это я плачу им деньги, и это мое право.

5

Я был уверен в том, что она опоздает.

Меня бы даже не удивило, если бы она вообще не пришла!

Обычно те барышни, что капризничают, прыгают от инструктора к инструктору, часто так поступают: систематически опаздывают, а то, бывает, и вовсе не приходят заниматься. И плевать им на потраченные деньги, они их все равно не считают!

Я поболтал-покурил на входе с ребятами, зашел в клуб, на ходу поздоровался с Гришей, сделав вид, что не было с утра никакого разговора по телефону, покрутился еще возле бара и без двух минут до начала сета вышел в коридор, ведущий к залам для тренировок.

Сначала я ее даже не узнал: без стильной укладки и яркого макияжа она выглядела почти что серой мышкой.

Девушка спокойно сидела на диване и, завидев меня, медленно, нехотя встала, будто одолжение сделала.

«Здравствуйте – здравствуйте».

Зализанные в хвост рыжие волосы, минимум косметики, хороший спортивный костюм – сегодня она была больше похожа на сонную студентку, чем на женщину, нарушившую покой такого мачо, как наш неугомонный Гриша.

Ну да ладно, это все не по моей части.

Захотелось даме разнообразия – пожалуйста, хозяин – барин. И, кстати, приятно, что она оказалась столь пунктуальна.

– Платон!

Я назвал свое имя таким бодрым голосом, словно и правда впервые в жизни ее вижу.

– Алиса. – Девушка уверенно протянула руку для рукопожатия и заглянула мне в глаза. – А вы меня разве не знаете?

Ну вот, прямо с ходу провокация.

И что я должен ответить?

– А… Конечно, я видел вас и раньше в клубе. Насколько я понял по записям в журнале, вы с Григорием занимаетесь…

Выкрутился. Никаких записей в журнале я, разумеется, не читал.

– Да, мы занимались с ним в понедельник и четверг. – Она сказала это совершенно спокойным тоном, но от меня не укрылось, что палец ее