Вниз по кроличьей норе - Михаил Шевляков

Угримов покачал головой, соглашаясь. Переданная с одного мобиле на другой фильма, сделанная в его присутствии, в этом кабинете Зубатов, открывающий и закрывающий крышку чернильницы, и он сам, поправляющий уголки воротничка, – это было что-то действительно невероятное.

– Попробуем рассмотреть все по отдельности, – Угримов словно начал неспешно читать лекцию, пытаясь хотя бы в привычной манере речи обрести какое-то подобие устойчивой почвы под ногами. – Итак, беспроводная связь, запись звука, передача изображения… Жаль, очень жаль, что раскрыть полностью внутреннее устройство этих мобиле без их повреждения невозможно. Вы, – он кивнул телеграфисту, – все же шли на определенный риск, подсоединяя таким оригинальным способом, – он указал на тянущиеся провода, – новые элементы постоянного тока для этих устройств по одним лишь указаниям параметров на старых элементах. Но все сделано превосходно, и мы теперь имеем возможность наблюдать их в работе. Впрочем, я отвлекся… Итак – беспроводная связь, звук, изображение… Систему цветного телектроскопического изображения Щепаника с качающимися зеркалами, о которой было так много шума в прошлом году, да и любую другую из существующих ныне систем можно, конечно, сделать, как тончайшую ювелирную работу. Также и последняя новинка электротехники – телеграфов Поулсена, изобретенный полгода назад, теоретически может делать запись на проволоку толщиной в паутинку… при этом он сам, вероятно, будет размеров весьма миниатюрных… Идея беспроводного телефона, по последним сведениям, уже успешно реализована Пикаром в Северо-Американских Штатах…

– Так вы полагаете, что подобное устройство… – Зубатов чуть подался вперед.

– Нет, я со всей определенностью могу сказать, что эти устройства попали к нам не из лабораторий Эдисона, Маркони, Дюкрете или Сименса и Гальске, пусть даже вот на этом и написано «Benq Siemens», – Угримов указал на одно из устройств. – И уж тем более это не детище безвестных студентов. В последнее время газетные новости наперебой кричат нам об изобретателях-самоучках, но на поверку все это оказывается не более чем беспочвенными прожектами или досужими баснями, однако же все эти басни довольно-таки шаблонны. Кто использует для телектроскопии научный курьез – fliegende Kristalle[5]? Этот курьез несколько лет назад описал Леманн, но до сих пор многие отрицают даже таковое название. Электротехника, господа, стоит на пороге величайших открытий, и многие из них совершаются уже сегодня, но давайте оставим Жюлю Верну его фантазии, а сами обопремся на твердый фундамент реальности. К сожалению, пока что мы не можем создать подобное устройство, и под «мы» я понимаю не электротехническую лабораторию училища, а самые передовые электротехнические компании. Как это ни парадоксально звучит, но именно потому, что я весьма хорошо знаю реальное положение дел в электротехнике, мне приходится поверить в нереальное перемещение из будущего в прошлое…

Если бы какой-нибудь праздный господин июльским вечером оказался у непарадного въезда в усадьбу Ильинское, что неподалеку от подмосковных сел Петрово-Дальнее и Барвиха, то он мог бы увидеть три извозчичьих пролетки, подкативших к воротам одна за другой. Вполне возможно, что это удивило бы праздного господина – ведь в усадьбе Ильинское, как известно в Москве всякому, проживает генерал-губернатор с простой фамилией Романов и простым именем-отчеством Сергей Александрович. «Эге!», – сказал бы, пожалуй, любой, увидевший такое необычное дело, и подивился бы и пролеткам в таком месте, и тому, что каждая, несмотря на летнюю теплынь, была с поднятым верхом. Но еще более был бы удивлен случайный свидетель тем, как поспешно был пропущен в усадьбу столь непрезентабельный транспорт – немедля становилось понятно, что этого визита у генерал-губернатора ожидали, и тут уже сказано было бы не «Эге!», а «Однако!». Но, к счастью, а вернее даже не счастливым стечением обстоятельств, а стараниями начальника Охранного отделения, подъезжавшего в тот же час ко въезду парадному – в крытой коляске, при парадном мундире, хотя и без нужной к случаю треуголки, а лишь в фуражке, – так вот свидетелей того, как явились в средоточение московской власти странные визитеры, попросту не было – ни случайных, ни, тем более, неслучайных, так что ни «Эге!», ни «Однако!» никто не сказал. Затворившиеся ворота, усадебная ограда, деревья и постройки совершенно скрыли пролетки от постороннего взгляда, и никто, кроме людей донельзя доверенных, не увидел тех, кто на пролетках подъехал.

Примечательным было уже то, что на облучках сидели не простые московские ваньки, а сотрудники Охранного отделения; впрочем, им не впервой было устраивать маскарад подобным образом. Их же седоки, общим числом в шесть человек, внешне походили на студентов с курсистками, то ли вполне обеспеченных, то ли просто одевшихся по случаю визита к генерал-губернатору во все новое: ни тебе потертых рукавов, ни обвислых и порыжелых от времени фуражек, ни даже стоптанных набоек на туфлях курсисток. Впрочем, скорее походили они на только лишь ряженых студентами и курсистками: один из юношей свою студенческую фуражку нацепил на голову самым неподобающим образом, заломив на затылок на манер подвыпившего приказчика, а одна из девушек и пуще того – сходя из экипажа на землю зацепилась краем нижней юбки и принуждена была буквально отрывать ее – во всяком случае присутствовавшие явственно услышали треск рвущейся ткани и сделали вид, что не услышали несколько выражений, обычно курсисткам не свойственных.

Весь вечер окна второго этажа флигеля «Приют для приятелей» были ярко освещены, и нетрудно уже догадаться, что именно там можно было увидеть и странных посетителей, и хозяина имения – московского генерал-губернатора Великого князя Сергея Александровича, и организатора столь необычной встречи – Сергея Васильевича Зубатова.

– Так вы говорите, – генерал-губернатор для вида пригубил лафитничек, – что в ваши времена курение распространено повсеместно, как среди мужчин, так и среди дам? И что при этом курящих преследуют, запрещая, однако, курение не на улицах, а в зданиях?

Светочка Волкова, в которой дворник Мустафин признал бы девицу в панталонах, расцарапавшую ему щеку, жадно затянулась пахитоской:

– Не то слово, голубым и то легче, чем тем, кто курит. Они даже свои парады устраивают, а был хоть один парад за сигареты? Не было.

Нехитрый прием радушного хозяина – предложение гостям вин и ликеров – сработал полностью: если при начале встречи они сидели, словно в рот воды набрав, узнав, что попали к дяде царя, то вскорости обстановка стала куда как более непринужденной. Довольно забавным для Сергея Александровича было узнать, что одна из девушек была в прошлом году в Ливадии – «ничего так местечко, похуже Турции, зато Наташ не ищут».