Серебряный феникс (ЛП) - Синди Пон

- Матушка доверяет мне покупки, - Аи Линг вскинула голову. – А у вас с этим, конечно, справляются слуги? – его ухмылка стала шире. Ветерок донес до ее носа запах ликера и табака. Она боролась с желанием отступить еще на два шага, особенно, когда он склонился к ней.

- Ах, да. Как я груб. Я слышал, что ваших слуг пришлось уволить. Когда же твой отец вернется из Дворца, Аи Линг?

Она прикусила щеку изнутри, разозлившись. Нельзя проявлять неуважение к старшим, как бы они себя ни вели. Она только покачала головой.

- Смело с его стороны вернуться во Дворец, ведь двадцать лет назад он едва избежал казни, - не унимался он.

Отца почти казнили? Ее лицо побледнело.

- Ты не знала? – господин Хуан протянул руку. Жестокая ухмылка испортила его попытку показать сочувствие. От его прикосновения у Аи Линг закружилась голова, ее тошнило.

«Я был бы не против увидеть ее в своей спальне».

Она услышала это так, словно он сказал вслух, послышался щелчок, и она словно упала внутри себя. Она поежилась. Торговец взял ее за запястье, а она потянула руку, отступая назад.

- Не трогайте меня, - холодно процедила она.

Глаза его тут же сузились. Он откинул голову и рассмеялся. Она развернулась и побежала, не разбирая дороги.

Дни перетекали в другие дни. Мать и дочь были поглощены ежедневными делами, и Аи Линг обнаружила, что привыкла к отсутствию отца. Это ей не понравилось.

Вечерами после ужина они вытаскивали стулья во двор и вышивали или шили в свете фонаря. Аи Линг это нравилось больше всего, ведь к тому моменту день уже был позади, может, приближая к возвращению отца.

Серебряная луна сияла в ночи, и она спросила маму о ее помолвке. Ее матушка улыбнулась, глядя на вышивку. Ее пальцы порхали над изящными лотосами и стрекозой рядом с ними. Аи Линг готовила себе новую ночную рубашку. Она выбрала светло-зеленый хлопок, прекрасно подходящий лету.

Они сидели среди лиловых георгин и ярко-оранжевых, что высадила Аи Линг. Она хлопала от радости, когда раскрылся первый бутон, показывая прекрасный цвет.

- Она не была организована, - сказала ее мама.

Это Аи Линг знала, но без подробностей.

- Твой отец только покинул двор императора.

- Скандал, - сказала Аи Линг.

Ее мама склонила голову и продолжила рассказ.

- Ему было тридцать, он был неженатым, не желая брать себе придворную женщину. Покинув двор, он прибыл в мой город в поисках работы. Он хотел наняться в семьи, чтобы учить детей, - ее мама замолчала, меняя нитку на изумрудную для стрекозы.

- А что случилось при дворе? Отец не рассказывал? – Аи Линг нахмурилась, сшивая ночную сорочку. Она должна знать.

- Такое лучше спросить у твоего отца, - отозвалась мама.

Аи Линг не ответила. Матушка была права.

- Моя мать умерла, родив меня, а вскоре и отец из-за болезни, - матушка склонилась еще ближе к вышивке. – Меня растили бабушка и дедушка. Но я росла и знала о смерти родителей, - она замолчала и подняла голову, взглянув на луну. Аи Линг чувствовала ее печаль, смешавшуюся с тонким запахом жасмина.

- Мою мать называли ужасной женой, ведь она умерла при родах, еще и юного мужа забрала с собой. Я росла, веря, что причиной такого несчастья была я. Никто меня не переубеждал.

Сверчки заиграли знакомую песню, ее мама потягивала холодный чай. Аи Линг быстро поднялась и снова наполнила ее чашку.

- В двадцать один год я оставалась одна, никто и не хотел взять меня в жены. Меня не рассматривали сыновья, которым нужны были хорошие невесты, были кандидатуры намного лучше меня.

Аи Линг представила ее маму. Несчастная девушка, которую никто не выбирал. Сердце сжалось.

Не честно. Все это нечестно.

- Я была второй мамой для множества племянниц и племянников. И была с ними в тот день, когда твой отец пришел просить о работе, я показывала ему детей. Он был добр с ними. Я знала, что из него выйдет хороший отец, - ее мама улыбнулась, фонарь бросал мягкие тени на ее лицо.

- Через три месяца он попросил у дедушки моей руки.

- А до этого?

Ее мама рассмеялась, серебряные края вышивки задрожали.

- Это дело лишь мое и твоего отца.

- Вы влюбились, - сказала Аи Линг почти осуждающе.

- Да. Все было так необычно. Я думала, мы оба – изгои, я – несчастная сирота и он – учитель, изгнанный со двора. Дедушка не соглашался, ведь беспокоился обо мне. Но я поговорила с ним. И через шесть месяцев мы сыграли свадьбу, я покинула семью. И уже была беременна.

- И вы переехали в Ан Нан?

- В этот дом.

- А семья отца? – краешком рта говорила Аи Линг, зажав губами булавку.

- Мы сначала остановились здесь, а потом отправились к ним. Но никто не ответил на стук в дверь, хотя мы слышали шепот внутри.

Аи Линг ошеломленно подняла голову.

- Да. Семья Вэнь отказалась от твоего отца, поверив слухам со двора. Это разбило ему сердце. Он больше об этом не говорил, - сказала ее мама.

Ее доброго отца изгнала семья?

Потому она росла, не пересекаясь с родственниками. Потому мама просила ее молчать, стоило ей спросить про них. Как можно было поверить слухам? Разве они не знали своего сына?

- И ты родила меня? – спросила Аи Линг.

Ее матушка заполняла серебряной нитью крылья стрекозы. Ее лицо смягчилось.

- Да. Когда мы потеряли первого ребенка, я винила себя, помня о проклятии несчастья. Но нам подарили тебя.

- А еще детей ты хотела?

- Конечно. Ты была для нас радостью. Отец возил тебя завернутой в шелка, чтобы скрывать ото всех. До сих пор эти шелка есть где-то в шкафу.

- Мило! – воскликнула Аи Линг и поморщилась, забыв о булавке между губами.

- И мы пытались, но безуспешно. Два года прошло, и я начала уговаривать твоего отца найти вторую жену. Знаешь, что он сказал? – она придвинулась ближе, словно рассказывала секрет. – Он сказал: «Зачем мне другая женщина в доме? У меня их уже много».

Они рассмеялись, от этого сверчки притихли.

Матушка промокнула глаза.

- Он шутил, конечно. И всегда целовал меня после этого, - она улыбнулась и отложила вышивку. – Хватит на сегодня. Я устала, - она потерла глаза тонкими пальцами.

Аи Линг пожелала маме хороших снов, но осталась во дворе, глядя на небо. Ее кот, Таро, появился из-за куста жасмина, прыгнув на тропинку и свернувшись у ее ног.

Она погладила его, ощутив его урчание до того, как он его произнес. Она представляла родителей в молодости, изгоев, что нашли друг друга. Она не могла увидеть себя в похожей ситуации, не веря, что вообще полюбит.

Аи Линг открыла тяжелую дверь ворот и увидела господина Хуана, гладящего длинную седую бороду. Она чуть не закричала. После их последней встречи она весь вечер провела в своей комнате, не в силах есть или говорить. Аи Линг сослалась на месячные, что, впрочем, и не было ложью.