Проклятие кошачьего папируса - Холли Вебб

на полу, сердитая и недовольная, распушив хвост. С ней никогда в жизни так нахально не поступали! Никогда!

– Она в бешенстве, – заметил Питер.

Ему на глаза попалась Таша, которая наблюдала за происходящим из укрытия. Она тоже казалась ошарашенной.

– Лучше не говорить Бьянке о том, что мы всё видели, – решил Борис. – Она нам этого не простит.

Они прижались к стене и проводили взглядом белую кошечку, ступавшую по коридору с самым что ни на есть оскорблённым видом.

– Вот неудача так неудача, – проворчал Борис. – Надо найти для неё обожателей, которые расскажут, какая она красивая и замечательная. И как можно скорее.

– Любопытно, – прошептала крыса, выглядывая из щели. – Очень любопытно. Высокий, значит, важная особа… и пушистых этих не любит, ой как не любит. А если в музее не останется котов…

– Мы сможем вздохнуть спокойно! – пискнула её соседка.

Глава третья

Даже после случая с Бьянкой котята в течение дня то и дело заглядывали в Египетский зал, чтобы проверить, как идёт ремонт. Он казался особенно завораживающим из-за того, что им вроде как не полагалось находиться в помещении.

Они не должны были попадаться на глаза рабочим и сотрудникам, а особенно – директору музея, который прохаживался взад и вперёд, выкрикивая разные указания. Дымка и дедушка Айвен тоже не погладили бы малышей по головке, если бы узнали об этих вылазках, поэтому и их приходилось избегать. Но Борису очень хотелось полюбоваться разными инструментами, а Таша с Питером переживали за ценные экспонаты, оставшиеся в витринах у стен, среди пыли, грязи и штукатурки. Вдруг на них позарятся крысы?

Борис обожал рассказывать о том, каких большущих страшных крыс видел в тайных ходах и за статуями и как он их почти поймал. А теперь, когда потолок обвалился, а в стенах появились трещины, отовсюду слышались шепотки грызунов.

Котята были как на иголках. Питеру то и дело хотелось оглянуться и проверить, нет ли кого-то за спиной. Может, свирепой крысы, а может, и духа египетского фараона…

– По-моему, рабочим не нравится в музее, – заметила Таша на следующее утро.

На завтрак опять были сухие катышки, и Борис жевал их с очень несчастным видом.

– Почему? – возмутился Питер. Он недавно стал музейным котёнком, но уже успел полюбить свой новый дом.

– Я слышала, как один из них сказал, что Египетский зал жуткий, – печально объяснила Таша.

Котята удивлённо на неё уставились.

– Конечно, жуткий! – воскликнул Борис и слизал крошки с усов. – Там ведь находится витрина с проклятым папирусом. Всё пошло наперекосяк после того, как его сюда привезли. И ещё в зале есть огромные каменные гробы, не забывай!

– Хорошо, но папирус не проклятый, – упрямо отрезала Таша.

Ей очень нравилось жить в музее и узнавать о разных древних вещицах, но надо было признать, что теперь и её начинал смущать отрывок из «Книги мёртвых»…

Она переступила с лапки на лапку и добавила:

– К тому же саркофаги очень красивые. А вам они и правда кажутся жуткими? Хотя мумия кошки и в самом деле страшновато выглядит, если подумать…

Бьянку передёрнуло.

– Ой, даже не упоминай! Аж худо становится.

– А канопы! – добавил Борис. – У меня аппетит пропадает, когда думаю о том, что в них лежат чьи-то мозги…

– Не мозги, Борис! – возмутилась Таша. – Только желудок, печень, лёгкие и кишечник. Мозг древние египтяне вытягивали через нос и выбрасывали.

– Спасибо за подробности! – проворчал Борис, понуро повесил хвост и отодвинулся от миски.

Таша облизала носик и поудобнее устроилась на полу.

– Мне тоже сейчас есть расхотелось. Кстати, Борис, нам нет смысла бояться мумий и органов в канопах. Им ведь много тысяч лет.

– Это ничего не меняет, – сказала Бьянка и поёжилась. – Хоть они и древние, но всё равно не менее жуткие. Понятно, почему рабочим не по себе. Вдруг проклятие исходит не только от папируса? И мумиям надоело, что их покой нарушают? Наверняка они в бешенстве!

Котята покосились на канопы, которые теперь стояли у стены подвала, и невольно прижались друг к другу, делясь успокаивающим теплом.

– Древние египтяне обожали кошек, – твёрдо заявила Таша, хотя усики у неё тревожно дрожали. – Они их почитали! Нам нечего бояться.

– Даже если из саркофагов и выйдут призраки, нам они ничего не сделают, – согласился Питер.

– А за рабочими надо присмотреть, – решил Борис. – Это наш долг. Да и не особо хочется сидеть в подвале вместе с канопами…

Рабочие устали, вспотели, им явно всё надоело. Оказалось, что одна из водопроводных труб протекала и размочила штукатурку. Поэтому они были вынуждены проверить все-все трубы: нет ли на них трещин или ржавчины. К тому же сотрудники музея страшно переживали, что экспонаты пострадают, и глаз не спускали с ремонтников.

– Это просто с ума меня сведёт, – пробормотал один рабочий, устроившись на краешке ящика и держа в руке чашку чая.

– И директор, этакий умник, пытается нас убедить, что ничего странного здесь не происходит, – проворчал его сосед, поглядывая на стеклянную витрину с папирусом, оставшуюся в Египетском зале. – Чем скорее уберёмся отсюда, тем лучше.

– Ну а нам лучше не попадаться им на глаза, – шепнула Таша из укрытия: котята спрятались под чехлом, защищающим экспонаты от пыли.

Бьянка фыркнула, высунула мордочку наружу и сердито покосилась на рабочих.

– Противные они, – проворчала она.

Ей до сих пор было обидно за то, как её согнали со строительной вышки, но Бьянка не хотела оставаться в подвале. Ей казалось, что крышки-головы на канопах так и смотрят на неё. Взрослые кошки дремали, уставшие после ночной охоты, и в подвале царила жуткая тишина. Поэтому, несмотря на вчерашнюю историю, Бьянка решила пойти вместе с другими котятами в Египетский зал.

Внезапно один рабочий подтолкнул другого локтем и сказал:

– Видел, чехол шевельнулся? Не нравится мне это место, совсем не нравится. Прямо мурашки по коже!

– Ага, точно, – согласился его приятель. – Надо скорее заканчивать с трубами.

– Ой! – вдруг мяукнул Борис, вылезая из-под чехла. – У него паяльная лампа!

– Стой! – зашипели друзья, но котёнок не слушал их, очарованный интересным нагревательным прибором, с помощью которого разбирали трубы.

Ремонтники вернулись к работе, и синий огонёк паяльной лампы завораживающе потрескивал. Борис поспешил к ним, перебегая из тени в тень, но быстро забыл