Огонь под пеплом (Дело сибирской бригады) - Станислав Куняев

Допрашивая его, следователи как бы сразу получали информацию по двум направлениям, убивали двух зайцев разом. Вот почему в то время, как все сибиряки прошли два-три допроса, Павла Васильева допрашивали в течение полутора месяцев - с 4 марта по 19 мая 1932 года - семь раз!

Конечно, он сказал на допросах многое. Можно сомневаться в стопроцентной истинности показаний. Может быть, какая-то их часть сформулирована следовательской рукой, но тем не менее следует привести их все-таки в значительном объеме, потому что из признаний Павла Васильева, из характеристик, которые он дает взглядам и убеждениям своих товарищей, вырисовывается объективная картина их отношений к режиму, к политике, к идеологии эпохи.

И не будем строго судить Павла Васильева, памятуя, что в то время ему исполнился всего лишь 21 год.

Выдержки из протоколов допроса от 4.3.1932 г.

"На меня действовало преклонение перед Есениным, сила личности, творчества этого поэта на меня действовала так же, как киплинговская романтика Мартынова. По всему этому я стал пить..."

"Опять жажда романтических странствий рванула меня на зиму глядя с блатными до Верхнеудинска, в сандалиях, в рваных резиновых плащах мы ехали с Титовым на Д. Восток. Мы голодали, ехали зайцами, добрались до Благовещенска и там нанялись на золотые прииски. На золотых приисках пробыли мы месяцев пять и уехали в Хабаровск".

"Я уехал дальше в Москву. В Москве я встретился с земляками - с Ановым и Забелиным, с Марковым. Я считал их старшими, механически вошел в группу "Памир". Меня звали "Пашка парень-рубаха", "раскрытая душа", одобрительно хихикали над моим хулиганством. На меня действовало все. И антисоветские разговоры, и областнические настроения, "сибирский патриотизм", так сказать. Мои стихи оппозиционного характера хвалились, и мне казалось, что это традиционная обязанность крупных поэтов. И Пушкин, мол, писал, Есенин писал, все писали... С твердостью говорю, что по-настоящему не верил в то, что писал. Во мне зародились два чувства: с одной стороны - э, все равно! Напряжение, переходящее в безразличие; с другой стороны - ужасное чувство, что я куда-то вниз качусь. Я держал себя безрассудно, мог черт знает что наделать. По-смердяковски. По-хлестаковски, ни во что не веря, без воли, проклиная себя и все на свете. Мое творчество (оппозиционное) висело надо мной как дамоклов меч, грозя унести и придавить меня. Я уже не мог от него отделаться. ОГПУ вовремя прекратило эту свистопляску..."

Из протокола допроса от 5.3.32 г.

"Наша антисоветская группа оформилась еще до моего приезда в Москву, то есть в 1928 голу, когда она организованно оформилась в виде литературной группы "Памир". В эту группу входили исключительно сибиряки".

Из протокола допроса 6.3.32 г.

"...Высказываясь резко о коллективизации, о ликвидации кулачества как класса, Анов часто своими разговорами вызывал гнев и ненависть против существующего строя. Мною было написано стихотворение, в котором имеется следующее четверостишие:

"Рыдают Галилеи в нарсудах,

И правда вновь в смирительных рубашках,

На север снова тянутся обозы,

И бычья кровь (крестьянская) не поднялась в цене".

Это стихотворение я читал Анову. Он его похвалил. В другой раз, придя к Анову в редакцию "Красная новь", Анов, указав на вывешенные на стене 6 условий тов. Сталина, сказал: "Ко мне не придерешься. Я вывесил шесть заповедей. Сталин пришел, как Моисей с горы Синай. А в общем не стоит выеденного яйца. Вот напиши гекзаметром и зарифмуй эти заповеди. Я тут же сел сразу, написал и показал Анову. Последний захохотал и сказал: "Здорово! Хорошо!". Вообще Анов относится к товарищу Сталину с ненавистью. Называет его разными словами (тупицей, ишаком и т. д.). Считает его злым гением"

Из протокола допроса от 11.3.32 г.

"Все члены нашей а/советской группы являются литераторами. Поэты большинство. И прозаики. Часть членов нашей группы писали при Колчаке (Мартынов, Забелин). Или находились под сильным воздействием колчаковских поэтов (Марков)".

"Однажды Анов в редакции "Красная новь" сказал мне и Маркову: "Интересно было бы выдумать какую-нибудь национальность и от ее имени сочинить переводы". Марков сразу ухватился за эту идею и привел примером переводы Маларме и переводы песен западных славян. Я же предложил перевести с казахского. И Мартынову я предложил, поскольку мы хорошо знали казахский быт, нам нетрудно было сочинить пресловутые переводы. И сдать в печать в ГИХЛ. Издательство же эти переводы приняло за подлинные, и в настоящее время сборники печатаются. Эти переводы были частично использованы, в частности Мартыновым, для издевательства по отношению к советской власти. Им вложены в уста казахов следующие стихи:

Она хороша, советская власть,

Много дала казахскому народу

советская власть

Пишет теперь казахский народ

Латинскими буквами наоборот".

Из протокола допроса от 14.3.32 г.

"На собраниях нашей антисоветской группы подогревались контрреволюционные и антисоветские настроения. Читал я на собраниях группы одно стихотворенье, в котором под гармонь разговаривает кулак и комсомолец. После читки члены группы говорили: "Насчет комсомольца слабо, ерунда, а вот кулак у тебя здорово: ну-ка наверни!" И я читал. Читал также антисоветские стихи насчет кита, который не мог переварить жида. На этих же собраниях под одобрительный гул всех присутствующих Женя Забелин читал свои к/революционные стихи об адмирале Колчаке. Марков читал контрреволюционные стихи о расстреле большевиками писателя Гумилева, об адмирале Колчаке и сексотке. Сюжет стихотворенья сексотка таков: присланный для диверсионной работы в СССР белогвардеец влюбляется в одну женщину, которая является секретной сотрудницей ОГПУ - сексоткой. Сексотка предает белогвардейца, и он после допроса расстреливается. Вышеупомянутые стихи создавали определенное к/революционное настроение и окружали романтическим ореолом контрреволюционеров и белогвардейцев".

Из протокола допроса 26.3.32 г.

"Раза два случалось, Анов прикидывал: "Сколько из поэтов Москвы имеют еврейское происхождение?", "Паша, - говорил он, - Уткин кто? - еврей. Безыменский кто? - еврей. Алтаузен - еврей. Кирсанов, Сельвинский, Багрицкий, Инбер... - Покончив с иронией, Анов сокрушительно добавлял: - И это великая русская литература! Толстой и Достоевский в гробу переворачиваются! Эх, ребята, ребята, не умеете вы работать. Учитесь у евреев. У них один Уткин выплывает и пять Алтаузенов за собой тянет..."

Из протокола допроса от 19 мая 32 г.

"Анов устраивал, как завредакцией "Красная новь", внеочередные авансы членам группы, и действительно, для таких людей, как Андрей Платонов ("Впрок"), Анов аванс из земли выскребал. Кстати, Платонова он среди сибиряков всячески популяризировал, называл новым Гоголем".

Из протокола допроса от 4 марта 1932 года

Об Анове:

"Паша, - говорил он мне как-то на днях. - Трудно поверить, что я когда-то бегал, размахивал винтовкой, готовый укокошить любого представителя к-р. гидры. А сейчас не верю ни во что и как-то вышел из времени. Я не верю в эту петрушку, которую называют социализмом, ни в 6 условий кавказского ишака, которые я в редакции на стену повесил..."

"Анов издает в "Федерации" книжку в "Огоньке", ставшую знаменитой среди "сибиряков", - книгу о Днепрострое. Знаменита она тем, что на ее обложке изображены портреты Сталина и Ленина, которые Анов называет "шерочка с машерочкой" и "двуглавым орлом". Анов открыто издевается над этими очерками".

"Анов закоренелый антисемит. Он влияет в этом отношении на всех сибиряков и на всю редакцию. В частности, он пестует личностей вроде Борохвостова".

О Забелине:

"Забелин Евгений Иванович, сын митрофорного протоиерея. Настоящее имя и фамилия Леонид Савкин. Ярый ненавистник советского строя, сторонник диктатуры на манер колчаковской... Автор многочисленных к-р. стихов, как, например, "Адмирал Колчак", "Россия". Отрывок:

"Душа не вынесла, в душе озноб и жар,

Налево - марш к могильному откосу.

Ты, говорят, опеплив папиросу,

Красногвардейцу отдал портсигар.

.............................................

Сказал: "Один средь провонявшей швали,

На память об убитом адмирале

Послушай, ты, размызганный, возьми.."

Отрывок, показывающий отношение Забелина к французской революции:

"Перед дворцом поруганной вдовы,

Натравленная бешенством Марата,

Топтала чернь осколок головы

И голубую кровь аристократа..."

Об Абабкове:

"Я встречался с Абабковым в Сибири. И из его высказываний помню: "ГПУ это мясорубка. Раньше оно мололо настоящих к-революционеров, а теперь начало молоть крестьянство. Ведь нужна же ему какая-нибудь работа, не может машина стоять".

О Мартынове:

"Талантливейший и честнейший человек. Романтик. Считает Сибирь незавоеванным краем. Колчака уважает. Ярый враг крестьянства. Сторонник цивилизации на английский манер. Вообще от Англии без ума. Областнические установки".