На перевале - Сид Чаплин

– Постараемся найти гостиницу.

– Как хочешь, – пожал плечами старик.

Наконец они приехали в настоящий город, где ночью вовсю горели фонари и кое-где в окнах оставался свет. Кто-то на площади прогуливал собаку, на него сверху, словно луна, взирали часы на ратуше, и был освещен подъезд большой, еще старых времен, гостиницы. Нед остановил машину перед ратушей и побрел через площадь. Он позвонил раз, другой, и вышла женщина. Он сразу заговорил о старике, но та лишь мотала головой и зябко куталась в халат. Нед уловил сочувствие, и он без умолку говорил, пока не иссякли слова. Они стояли и смотрели друг на друга. Пауза мучительно затягивалась, но он не уходил. «Прошу вас», – выдавил он, и тогда женщина сказала, что есть у нее крохотная комнатка, придется ставить раскладушку… «Проведите в нее моего дедушку, – заторопился Нед, – а я пока заберу вещи. Я вас очень прошу». Он боялся, что она передумает, и в отчаянии схватил ее за руки. Она взглянула на него с высоты порожка и рассмеялась. И он понял, что беспокоиться больше не о чем.

Золотая оказалась женщина. Нед помог ей с раскладушкой, она сделала им по большой чашке кофе и побыла с ними, пока они пили: вдруг спросят еще? «Повезло, что попали на женщину, – сказал старик, когда она ушла, – и что ты молодой – ты ей понравился. Как я в машине напереживался: бесполезно, думаю, хоть он и старается. Одна надежда – что она женщина, а ты молодой… Вовремя ты ее за руки взял. Умеешь на своем поставить», – заключил старик.

Наконец улеглись, Нед потянулся выключить свет. Старик глядел на него, не мигая.

– Мы бы за милую душу повели дело вдвоем, – сказал старик. И больше ничего не добавил. Когда касалось дела, он не любил размусоливать.

А Нед весь ушел в мысли о рассказе. В его бодрствующем сознании теснились образы: запах, нищенка, перепалка с дедом – все хороший материал. А настоящей основы, на которой можно строить, не было, и оттого так отчаянно гнал он по шоссе за автоцистернами, что и в жизни своей не видел ничего основательного, если не считать афериста деда. Кстати, этот его рассказ, этот удивительный отрывок правдивой истории… Ясно, дед с умыслом разоткровенничался. Сманивает к себе в дело. Может, уступить? Ведь если правильно себя поставить – а это он умеет, – то потом можно будет заняться и собой. Да и старику будет полегче.

– Словно пружина во мне, – бормотал старик. – Закрою глаза – и опять вижу дорогу… Я недорассказал тебе. Когда братья Куперы обо всем дознались, был страшный скандал. Самый старший, Джордж, пришел ко мне в коровник, запер за собой ворота и уставился на меня, и тут я слышу снаружи женский крик. Я схватил вилы и бросился на Джорджа, и счастье его, что он увернулся, не то бы пропорол его насквозь. Она лежала на куче угля, а те двое заперлись в доме. Я отвел ее к себе, а там уж и все вещи выброшены на улицу, и дверь заколочена. Пристроились пока у соседей, я нашел временную работу, а потом и контракт вступил в силу. И знаешь, что они учудили в первую же ночь? – Старик закашлялся. – Они меня провожали до самой свалки – идут сзади, смеются, переговариваются. Вся троица. Я опрокинул повозку, и тут они подбежали, и столкнули меня вниз, и лошадь угнали, а я остался лежать в дерьме…

Старик опять поперхнулся.

– Они два раза эту штуку проделали, – продолжал старик. – Что ты говоришь?

Нед лежал оцепенев, не в силах проронить хотя бы слово.

– Не переживай за меня. Они расхвастались по пьянке, а со мной было трое приятелей, и у каждого по кайлу, мы их славно отделали.

Старик помолчал.

– Больше они со мной не шутили. А потом я тоже по-тихому откупил всю их ферму. Вот когда они покусали себе локти!

Но почему-то удовлетворения в его голосе не было.

– А что бы ты сделал на моем месте? – спросил он.

– Убил бы их, – сказал Нед, мысленно увидев, как «лендровер» вжимает в стену малыша Броуди, вскинувшего руки.

– Пожалуй, надо таблетку принять, – сказал старик.

Нед включил свет и дал ему таблетку. Старик отказался запивать, лег на спину и взглянул на Неда.

– А теперь спать, – сказал Нед. Старик вздохнул и повернулся к стене.

– Помнишь тот родник? – спросил он. – Я его вроде как всю жизнь искал.

Проснувшись утром, Нед услышал плеск воды в умывальнике, мычание повеселевшего, отдохнувшего деда – тот брился.

– Будем работать вместе, – сказал дед. – В одной упряжке.

Нед раздвинул шторы. Он не спешил встретиться с ним взглядом.

– Тебе лучше? – спросил он, глядя поверх крыш, тесно обступивших бурый массив ощетинившейся утесами, поросшей соснами горы. Пелена дождя колыхалась перед глазами, как спустившиеся облака. Форменный потоп.

– Дай бог каждый день так себя чувствовать, – отозвался старик. – Спал как убитый.

Судя по голосу, он улыбался.

– Нед, ты это серьезно, ночью?

«В рассказе, – подумал Нед, – молодой герой, конечно, скажет „нет“, а я стою, проглотив язык, и только киваю».

– Потрясающе! – загорелся старик. – И чем скорее ты войдешь в курс, тем лучше. Оглядись, что к чему, и будем разбираться.

Нед уже чувствовал, как дело забирает его в клещи, уже посасывал страх, выстоит ли он против отца с дядьями. Со стариком, ясное дело, тоже будет непросто.

– Ванна свободна, – сказал старик. Нед напустил холодной воды и сел в ванну.

– Побрился бы сначала, – сказал старик.

– Иначе я не проснусь, – объяснил Нед. На самом деле он чувствовал себя словно заживо погребенный и хотел скорее сбросить с себя тяжесть.

– Главное, не волнуйся: тот филиал мы сбагрим.

– Надеюсь, – живо откликнулся Нед, растираясь полотенцем.

– Конечно, это потребует времени, – в раздумье сказал старик. – Ничего! Найдем покупателей, как-нибудь развяжемся.

В просторной комнате внизу они завтракали кофе с булочками. Вовсю светило солнце, хотя дождь лил не переставая, и в открытое окно Нед видел сплошной столб воды в конце узкой садовой дорожки.

– У тебя еще останется время сочинять, – сказал старик, и тут почему-то смолк шум воды. Нед бросил взгляд в окно, ожидая увидеть застывшую и умолкнувшую водяную глыбу. Но нет, дождь хлестал с прежней силой, и все так же вскипали бурунчики на земле и лопались пузыри. Накрыла им на стол давешняя женщина.

– Где ее черти носят? – затребовал ее теперь старик и сунул ей в руку двадцать франков. Когда Нед благодарил ее, она опустила глаза. В дверях он обернулся и встретил ее взгляд. Что общего могло быть у этих двоих, один из которых ей понравился, а другого она пожалела? Старик не умел красиво расплачиваться, и перевоспитывать его поздно. Он первым забрался в машину и выжидательно замер.

– Сегодня никакого лихачества, – предупредил он, когда Нед включил зажигание. Красный автомобиль прокашлялся и выкатил навстречу солнцу. – Три тысячи в год – сойдет для начала? – спросил старик, и Нед понял, что это не вопрос: старик объявил цену. Скоро позади останется половина Франции, и Нед перестал сочинять свой рассказ. Он стал строкой в рассказе старика. Пока они ехали по Франции, его занимала одна мысль: что он будет делать, когда старик умрет.