В ритме сердца (СИ) - Майрон Тори

С расстояния мальчик выглядел таким тощеньким, но, оказавшись в его стальных оковах, я поняла, что силищи ему не занимать — я совершенно не могла двигаться, что пугало до смерти.

Насмотревшись на то, что творилось на улицах района, мне даже не хотелось представлять, что меня ждёт. Я лишь молила, чтобы он покончил со мной быстро и безболезненно.

— Во-первых, никогда не приказывай своим противникам, если в руках не держишь как минимум нож, с которым в совершенстве умеешь обращаться, — в интонации его голоса не осталось и следа от былого смеха и веселья. — Во-вторых, перцовый или любой другой баллончик лучше держать в кармане, чтобы в любую секунду могла его вытащить. Плохие дяди вряд ли будут стоять и ждать, как делал это я, пока ты роешься в сумке. В-третьих, если уж и удалось быстро вытащить, то нападающего не нужно предупреждать об использование баллона и уж тем более пытаться угрожать им. Всё просто: достала и применила, не теряя ни секунды, а дальше беги сломя голову, не оборачиваясь, и зови на помощь.

Тогда мне казалось, что я слышала не предложения, а бессвязный набор слов, и лишь вернувшись домой и до конца протрезвев от страха, я приятно удивилась, осознав, что запомнила первый урок по самообороне от начала до конца.

Я была напугана, тело тряслось, словно в лихорадке, и, как бы я ни пыталась, но так и не смогла сдержать очередной тихий поток слёз.

— Эй, ну ты чего, мелочь? — Рука мальчика всё ещё накрывала мой рот, но хватка заметно ослабла. — Я уберу руку, если ты обещаешь больше не кричать, как резаная.

Я никак не отреагировала. Ни кивнула, ни одобрительно замычала, просто продолжала ручьём лить слёзы.

— Ну дела! — в следующую секунду он освободил мне рот и развернул к себе.

Моё лицо доходило мальчику до уровня солнечного сплетения, поэтому пришлось задрать голову вверх, чтобы перед неминуемой печальной участью посмотреть своему палачу в глаза, и, чёрт возьми, я до сих пор помню, словно это было только вчера, как меня точно стрелой насквозь прострелило и намертво прибило к полу. Его нефритовый взгляд смотрел мне точно в душу, вытаскивая всю палитру переполняющих и душащих меня чувств.

— Давай лучше атакуй меня своим баллоном или можешь даже в ход пустить кулаки, я потерплю, отвечать не буду, только прекрати лить слёзы. — Его голос вновь стал спокойным, даже каким-то тёплым и мягким, отчего впервые за всю встречу с ним мне удалось осознать, что мальчик совсем не похож на тех кучкующихся в группы местных разбойников.

— Ты меня не убьёшь? — жалобно всхлипнула я, внимательно рассматривая его лицо: густые тёмные брови приподнялись в удивлении, а губы расплылись в улыбке, проявляя на щеках милые ямочки, заметив которые, я вообще не могла понять, почему так сильно его испугалась.

— Зачем мне тебя убивать? Мы же вроде как соседи, — усмехнулся мальчик, а я выдохнула с нескрываемым облегчением. Жить буду, и это главное. — Ты из какой квартиры? Что-то я тебя не видел раньше.

— Мне нельзя отвечать на подобные вопросы незнакомцев. — Я сделала большой шаг назад и, поняв, что мальчик не собирается меня удерживать, наконец позволила себе расслабиться.

— Так в чём проблема? Давай знакомиться. Я Остин, а тебя как зовут, мелочь?

— Николина, — ответила и, вздёрнув нос, добавила: — И я не мелочь!

— Ещё какая мелочь, — не сдавался сосед, изучая с ног до головы мой внешний вид. — Мелочь, ещё и плакса со странным именем.

— Почему это со странным? — возмутилась я.

— Русское какое-то, — пояснил он, отходя от меня на несколько шагов, и поднял с пола выпавшую сигарету.

— Не русское, а болгарское. Моя мама родом оттуда.

— О как! А папа американец? — затянувшись, он умело выдохнул череду одинаковых колечек.

— Был, — выпалила я, совершенно не желая говорить об отце. Чувствуя приближение привычного болезненного комка к горлу, я присела на корточки и начала суетливо собирать разбросанные тетрадки и учебники. Спрятав лицо за прядями волос, я не видела выражение лица Остина и даже не знала, смотрит ли он на меня.

Но он смотрел. И всё понимал.

— Не забудь самое главное, — расслышала его голос совсем рядом и увидела, как он протягивает перцовый баллончик.

— Спасибо, — выдавила из себя, собираясь забрать предмет, но он резко отдёрнул свою руку.

— Отдам, если пообещаешь кое-что, Никс.

Я недоумённо уставилась на него. Так меня никто никогда не называл. Словно кличка собаки.

— Когда в следующий раз решишь пореветь на славу, вместо чердака приходи в квартиру № 5. Нечего такой мелочи в этой грязи сидеть и слёзы лить. Только подъезд затопишь да задницу на холоде обморозишь. Так что не стесняйся и приходи в гости. Я уж точно найду, чем тебя развеселить. С бабушкой познакомлю — она у меня та ещё юмористка, грустить точно не позволит. А какие пироги печёт — пальчики оближешь! Однозначно таких ты никогда не пробовала. Да и тебе поесть как следует не помешало бы. Одна кожа да кости. Тебя ветром-то не сносит?

Я опешила, услышав подобный вопрос от мальчика, у которого руки хоть и сильные, но ненамного толще моих.

— Тебя самого-то не сносит?

Теперь брови Остина взлетели на лоб, а глаза округлились и стали ещё больше то ли от удивления, то ли от возмущения.

— Меня?! — Всё-таки он был возмущён. — Да как ты смеешь?! Такую груду мышц попробуй сдвинуть с места. — Согнув руку в локте, он приподнял её и с усилием напряг несуществующие бицепсы.

Не сдержавшись, я рассмеялась в голос. Клоун.

— Ну вот, хоть улыбнулась наконец, а то всё крики да слёзы. — Его ответная улыбка как-то неожиданно окатила теплом. — Ну так что? Никакого больше чердака? Договорились, Никс?

— Договорились, — немного подумав, ответила я. Подсознательно чувствовала, что он в самом деле не сделает мне ничего плохого, да и укороченная версия имени уже не казалась столь собачьей.

— Обещаешь? — Остин вновь протянул мне баллон.

— Обещаю, — искренне ответила я, а глупая улыбка больше не хотела сползать с моих губ.

Именно так, в один из самых мрачных и тяжёлых периодов, я встретила человека, без которого сейчас не представляю своей жизни. Остин стал не просто лучшим другом, а скорее старшим братом, который на протяжении последующих нескольких лет моего взросления был для меня надёжной опорой, сильнейшей моральной поддержкой, наставником, защитником и товарищем во всех радостях и бедах.

Мне казалось, будто папа, увидев с небес моё отчаяние и одиночество, послал Остина на замену себе. И это не просто фантастические мысли маленькой девочки. Сейчас, спустя больше двенадцати лет с нашей первой встречи, я абсолютно уверена в этом.

Он мой герой. Ни больше ни меньше.

Если бы не Остин, моя и так нелёгкая жизнь в лучшем случае была бы на десяток оттенков мрачнее, в худшем — меня бы просто не было в живых.

И я сейчас не утрирую.

Он не только отгонял от меня тоску и наполнял жизнь смехом, весёлыми детскими приключениями и продолжительными разговорами на всевозможные темы, которые, казалось, у нас никогда не закончатся. Он наставлял и просвещал об устоях, которые царили на улицах Энглвуда, учил защищаться, неоднократно спасал мне жизнь, вытаскивая из районных передряг и стычек в школе, а их, поверьте, было немало.

Остин всего на три года старше меня, но ещё в детстве был не по возрасту мудр и проницателен. Видимо, трудное детство и жестокость улиц непроизвольно вынуждают взрослеть раньше, чем того хотелось бы. Лишь когда я открылась Остину полностью, рассказав всю историю о папе, я поняла, что причиной столь быстро зарождающейся связи между нами оказалась схожая боль. История Остина отличалась от моей, но тем не менее он прекрасно знал, что значит жить без родителей.