Рыжий 2 - Alex Berest

нашел и купил в магазине за шесть рублей. А потом просто поменял личинку замка. Под вопли бабули о том, что всё сломаешь. Ха, я на этом собаку съел. Мы, с моей Ленинградской бабой Машей, настолько часто теряли ключи от квартиры, что мне волей-неволей пришлось стать почти профессиональным дверным слесарем.

Так вот, спустив почти весь свой запас налички на защитные мероприятия, она успокоила свою паранойю, но не оставила идеи приобрести стиральную машину. Причем, идея была подкреплена инсайдерской информацией от её друзей, что летом закроют прачечную, из-за ремонта котельной. И тогда весь город ринется скупать стиралки. А пока никто не знает следует и прикупить.

— Внучек, — завела она со мной разговор во время ужина, на третий день после установки двери. — У тебя же есть деньги?!

Я, не переставая пережёвывать тушенную капусту с жареной рыбьей икрой, кивнул, соглашаясь с её то ли вопросом, то ли утверждением.

— Дай мне четыреста рублей, — произнесла она вкрадчивым голосом.

Услышав величину суммы, я видимо забыл как жевать и тут же поперхнулся.

— Кха-кха-кха, — закашлялся я и принялся запивать компотом. — Кха. Зачем тебе столько? Кха. И именно дай, а не займи? Кха.

— Ну ты и нахал, Женька, — бабуля обошла стол и похлопала меня по спине. — Деньги на стиралку. А она для нас обоих.

— Спасибо, ба, — прохрипел я. — Давай, я лучше сам куплю стиральную машину.

— Как будто ты в них разбираешься!

— Разбираюсь. Получше тебя, — и видя её намерение продолжить спор, пояснил. — Мне денег не жалко. Я просто хотел найти импортную машинку.

— Импортную? А у тебя денег-то хватит?

— Вот если не хватит, я тебе отдам четыреста рублей и сама купишь. А не многовато ли? «Волгу» или «Оку» можно за восемьдесят рублей купить.

— Мне видней. Даю тебе неделю. Если не купишь сам, с тебя деньги. Идёт? — поставила эта вымогательница ультиматум.

— Согласен, — вздохнул я.

Искать импортную стиральную машину я собирался при посильной помощи Юрия Викторовича, руководителя фотокружка из нашего дворца пионеров. Если он не поможет, то есть ещё бухгалтер из городского универмага. Хотя с малознакомой женщиной связываться и не хотелось. А особенно светить чеки Внешпосылторга. В этом случае предпочтительней помощь именно фотографа, как уже проверенного временем и сделками, делового партнёра.

Даже не знаю зачем я ляпнул бабуле по поводу импортной машинки. У ленинградского соседа, в той, первой моей жизни, была BOSH V680, которую он за боны приобрёл в «Берёзке»[11]. У нас же, первое время была автоматическая стиралка Волга-10. Которая, время от времени, при отжиме, перегружала электрическую сеть и выносила пробки в квартире. В 1982 году мы её сплавили моим предкам в Лугу, а баба Маша купила Вятку-12. Вот если я ничего не найду импортного, что быстрее всего, то куплю именно Вятку. Не сам конечно. Кто мне в здравом уме продаст товар за четыреста рублей. Кого-нибудь привлеку к покупке.

После одной из туристических тренировок я заглянул к Юрию Викторовичу, заранее того предупредив, что принесу кое-что интересное. Под этим «кое-что» имелась в виду найденная книга Анны Ахматовой. Ну и заодно, на всякий случай, прихватил с собой все чеки Внешпосылторга, спрятав их в тайник в лямке рюкзака. Тайник, кстати, скопировал с швейцарского рюкзака из прошлой жизни.

— Здрасти. Можно? — заглянул я в его кабинет.

— Да, Жень, заходи. Только не мешай. Мне тут минут пять осталось, — сказал он не поднимая голову от своей работы.

Подойдя поближе, я понял чем он занят. Юрий Викторович вклеивал фотографии десятиклассников-выпускников в красные картонные папки-обложки. Слева большой портрет, а справа общую фотографию класса. Видимо, кроме кружка он ещё и по школам шабашит, фотографируя выпускников. Ну а что? Деньги очень неплохие, если охватить несколько школ. И расходные материалы халявные, за счёт дворца пионеров. Сколько надо, столько и спишет на занятия кружка.

Закончив с последними папками, он разложил их раскрытыми на отдельные столы, видимо для того чтобы просыхали. Прошёл к входной двери и заперев её на ключ, вернулся за свой стол и, кивнув мне, спросил:

— Ну, и что у тебя там такого интересного?

— Вот, — я выложил перед ним найденную книгу.

— О! Из шести книг, Ахматовой. Видел такую. Хочешь продать?

— Да. Сколько дадите?

Он замялся, полистал книгу, посмотрел выпускную информацию о книге, почесал подбородок и, наконец, выдал:

— Ну. Семьдесят рублей. Не больше. Устраивает?

— Да. Вполне. А вот еще, вопрос…

— Постой. Пойдём покажу чего, — он хитро подмигнул.

Мы прошли в его подсобку и он жестом фокусника сдернул с чего-то белую простынь.

— Телевизор? — разочаровано вырвалось у меня. — И что?

Мужик явно не ожидал от меня такой реакции. Он как минимум ждал восхищенного интереса.

— Это цветной переносной Грюндиг, — обиженно сказал он. — С пультом управления!

— Но это все равно немец. А у них стандарт сигнала PAL,он не будет показывать наши программы.

— Тем не менее показывает, — он включил телевизор в сеть и через несколько секунд на экране появилось цветное изображение читающего что-то с листа Горбачёва.

— Не понял, — я обошёл телек сзади и, найдя технический шильдик, прочитал. — Грюндиг, переносной, супер колор 1632, размер 15 дюймов. А, вот, мануфактурерс бу Марсель. Ясно. Он во Франции собран, а у них SECAM,[12] как и у нас. Только почему в дюймах?

— А в чём должно быть? — спросил, явно удивленный моими техническими познаниями, фотограф.

— В сантиметрах, по идее. Так вы просто показываете или продаёте?

И вспомнив мем из будущего про «рыбов»,[13] чуть не заржал, но сдержался и только широко заулыбался.

— Продаю. А ты чего лыбишься?

— Радуюсь, — ушёл я от ответа. — И сколько он стоит?

— Твоей книжки не хватит, — усмехнулся он. — Тысяча рублей. Есть?

— А сколько это будет в чеках Внешпосылторга, — поинтересовался я, продолжая изучать шильдик.

Телевизор, согласно данных на металлической пластине, был новёхоньким. Выпущенный в декабре 1985 года. Видимо, кто-то из моряков купил во Франции и сдал здесь на реализацию Юрию Викторовичу. Да и цена была вполне нормальная. В Березке, он стоил бы полторы тысячи точно.

Мужик от моего вопроса явно подзавис. Видимо или пытался перевести чеки в рубли, или сообразить издеваюсь-ли я над ним.

— Ну, — отмер наконец фотограф. — Чеками — четыреста, а бонами — даже не знаю.

— Минутку, — я вернулся в кабинет к рюкзаку и, вытащив из тайника четыре сотенных купюры, отнес их в подсобку и положил сверху на телек. — Вот. Только с доставкой, а то я не упру его до дома.

Названная им сумма была грабительской. За один дипломатический чек давали,