Рыжий 2 - Alex Berest
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Переживу, — спорить с завучем не хотелось от слова — совсем.
— Иди в библиотеку и посиди там до звонка с урока. Прошу, только не болтайся по школе.
— Хорошо, Георгий Алексеевич. А что насчёт н-ки.
— Я решу этот вопрос. Всё, иди.
Эти разборки, имели для меня последствия. Нет, не от математички. Та вообще похоже не умела обижаться на своих учеников. Наказание мне прилетело от классной руководительницы. Ну как наказание? Я посчитал это именно им. Но в это время, то, что мне поручили, могло быть и поощрением.
Короче, наш одноклассник Толик Огурцов сломал ногу: он умудрился после школы, играя в войнушку, упасть в окоп школьного военного городка за котельной. Этот пацан с четвертого класса являлся нашим постоянным политинформатором. Политинформации проводились у нас каждую субботу в семь тридцать утра, в нашем классном кабинете. Кабинет у нас, кстати, сменился. У нашей англичанки, был свой кабинет английского языка, вот в него мы и переехали.
Толик проводил политинформации скучно, просто зачитывал текст из газетных вырезок. Класс, в своём большинстве, все двадцать минут его выступления откровенно дремал. А потом — бац! — и её проводить некому. И отменить забыли — или назначить нового ответственного. Первую субботу после каникул мы пришли на политинформацию, а вести некому. Пришлось Изабелле Агасимовне проводить вместо неё сокращенный классный час.
15 января Горбачёв сделал заявление о программе полной ликвидации ядерного оружия. И в четверг классная руководительница поручила мне подготовить доклад на политинформацию по этой теме. Блин, где я, а где Горбачёв! Проштудировав статью нашего Генерального секретаря в центральных газетах, я накидал краткий пересказ. Минут на десять. Короче уж никак не получалось. Там куча пунктов и сроков когда и чего предлагается ликвидировать. А тупо зачитывать из газеты мне что-то претит.
А для того чтобы заполнить ещё десять минут, я позаимствовал, безвозмездно, из кабинета НВП,[3] несколько плакатов по ОМП,[4] по его применению и защите от него.
Получилось весьма неплохо. Особенно классу понравился рассказ про оружие, и плакаты. Было куча всяких уточняющих вопросов, даже на физкультуру из-за этого опоздали. Классухе, видимо, не понравился мой формат проведения политинформации и мне больше ни разу не поручали подобные мероприятия. Чему я был вполне рад.
Наши с Олькой «н» по алгебре в журнале, зачеркнули красной ручкой, а слева, в разделе тем, красными чернилами сделали запись — «исправленному верить», с печатью и подписью директора.
Сидорова, видя на какие меры я пошёл чтобы защитить нашу с ней невиновность, оттаяла и простила меня. Теперь мне опять приходится таскать её портфель и провожать её из школы.
Запланированная мной афера с кассетами полностью провалилась. Юрий Викторович отказался выступать моим посредником в деле с хозяевами звукозаписей. Ну и ладно, подарю кассеты пацанам на дни рождения. Правда надо сначала выяснить, есть у них магнитофоны или нет.
В конце января я, наконец, решил проблему с электрификацией привезенных мной из Питера электрозажигалок. Долго мучился, облазил на животе почти всю кухню, прикидывая как мне протянуть проводку от розетки за холодильником к газовым приборам. Долбить канал в стенке было невозможно из-за батареи отопления, которая полностью закрывала подоконный проём. А сверху, над окном, было слишком сложно для моего пока ещё низкого тела.
Поэтому поступил просто: двухжильный кабель ППВ-380 вывел от розетки к плинтусу, вдоль которого его и закрепил нарезанными на уроке труда стальными скобами. Когда будет ремонт, кабель закрасится под цвет плинтуса и не будет бросаться в глаза. Внешнюю розетку на деревянной шайбе пришлось защищать козырьком от возможного попадания жидкостей с плиты или при протечки колонки.
В начале февраля Сидорова учудила. Взяла у меня почитать Толкиена. Потом, без моего ведома, дала почитать своей сестре. И книга растворилась в неизвестности.
— Оль, а ты когда Хранителей мне вернёшь?
А в ответ тишина, смущение и подозрительное беганье глаз. Пришлось выуживать информацию. Прям чуть ли не клещами вытягивать. Ссориться с подругой не хотелось, пришлось после тренировки заскочить к её сестре в универмаг.
— Тамара привет, — поприветствовал я старшую Сидорову, которая что-то считала на счётах в компании еще двух бухгалтерских тёток. — Можно тебя на минутку?
— Подожди немного, Жень.
Пришлось ждать, заодно почитал стенную газету в коридоре, в которой клеймили самогоноварение и самогонщиков. Какая однако актуальная тема в универмаге на этаже бухгалтеров.
— Привет мелкий. Чего надо? — нарисовалась старшая сестрёнка моей Сидоровой.
— Да вот, книгу одну ищу. Купил за дорого, дал на три дня почитать твоей Оле, а она говорит, что ты её у неё забрала.
— Ой, Женька, прости. Я тебе за неё деньги верну.
— Что значит вернёшь? Её у тебя, что, нет? А где она? — опешил я.
— Понимаешь, — замямлила девушка. — Моя начальница её увидела и попросила для подарка кому-то в главк.[5] Очень попросила. А я не смогла отказать.
Весело. Мне на книгу в общем то плевать. Как пришло, так и ушло. Но я с неё намеревался хоть какую-то прибыль получить. И как мне быть?
— Вот, Женя, — Тамара достала пять рублей из кошелька и протягивала мне. — У неё на обложке цена вроде в пять рублей была.
— Это на обложке, — буркнул я. — А я её за сто рублей покупал. Стольник гони.
— Сколько? — у неё даже глаза на лоб полезли. — Ты что? С ума сошёл? — закричала она на меня?
— Вы чего тут расшумелись, молодые люди? — вышла к нам её начальница, которую я уже знал по предыдущим посещениям.
— Галина Петровна, это Женя, — представила меня ей Сидорова. — Это его книга была. Ну та, которую вы у меня выпросили.
— Я поняла. И в чём проблема. Отдай ему деньги.
— Он говорит, что заплатил за эту книгу сто рублей.
Тётка зло на меня зыркнула и ехидным голосом сказала:
— Мальчик, мне плевать за сколько ты её купил, бери сколько тебе дают. Иначе я вызову милицию и придумаю, что им сказать.
— Вызывайте. Я заодно напишу заявление на хищение ею, — я мотнул головой в сторону старшей Сидоровой, — моей книги, которую я законно приобрел в букинистическом магазине в Ленинграде. У меня и чек есть, — блефанул я.
Тётка растерялась. Она не ожидала такого отпора от меня. Думала, что мне хватит слова — милиция, чтобы я растворился в подступающих сумерках.
