Фантастика и подделка - Дмитрий Биленкин

- Уж не намекаете ли вы на плагиат?

- Что вы! Никакого плагиата. Просто авторы макают перо в одну и ту же чернильницу, имя которой - примитив.

- Все же нельзя так: все у этих авторов плохо, все примитив. Зачеркивать творчество писателя - вот как это называется.

- Жупел не к месту. Полностью согласен, что нельзя зачеркивать творчество писателя. Творчество! А если его нет? Если его нет, то зачеркивать попросту нечего. Как прикажете в таком случае говорить: "с одной стороны, никуда не годится, с другой стороны - упаси бог! - не будем давать оценок как-то: "примитив", "подделка под". Требовательность не отменяет четкости оценок, а подразумевает их. Но к этому мы еще вернемся. Замечу лишь, что разговор у нас еще не идет о всей литературной продукции, скажем, Бердника, автора довольно плодовитого. Так что возражение и вовсе впустую.

Еще несколько замечаний. Мы говорили о стиле, но можно говорить и о простой грамотности авторов псевдофантастики.

Начнем с А. Митрофанова - его "Десятая планета" крайняя на этой выставке плохой продукции, разложенной на вашем редакторском столе. Тут перлы едва ли не на каждой странице. "Циммерман, тот покладистый, и труды уже успел написать, но вот беда - очень уж тщеславен". "В нём есть восторженная влюбленность в атомный двигатель". "В дальнейшей беседе назывались сложные астрономические расчеты..." "Желтое облако" В. Ванюшина, наоборот, одна из лучших книг этой серии (если только здесь уместно само выражение "лучшая книга"). Тем не менее... Разрешите взять ради экономии времени с вашей полки "Крокодил".

Смотрите, какие восхитительные фразы попали в поле зрения сатирика.

"...Памятник слишком красив как памятник".

"В душе неистовствовала буря, какие она видывала в пустыне".

"Я сегодня скучен для вас?" "Корреспондент нашел сказать кое-что новое о Новосельском".

Не удивительно, что сатирик не мог не прокомментировать хотя бы последнюю фразу: "В Одессе, на рынке, правда, говорят еще эффектнее: "Вы имеете сказать что-нибудь плохого за этих бычков?" Что тут возразить фельетонисту? Прав он.

Как видите, стиль и грамотность даже Ванюшина не зря оказались достойными внимания "Крокодила".

- Неужели вы не находите решительно ничего хорошего, своеобразного, впечатляющего? Ни одной книги, ни одной страницы, которая вызывала бы интерес, поднималась бы над уровнем серости?

- Нет, почему же, есть интересные и в некотором роде своеобразные страницы. У Бердника. Только я не знаю, лучше это или хуже, чем примитив.

- Но вЫ же признали...

- Сейчас поясню. Я имею в виду некоторые места из "Путешествия в антимир" Бердника. Читать интересно. Нешаблонно (по сравнению с другими произведениями псевдофантастики) . Пожалуй, ошеломляюще даже. Несомненно, иной читатель с восторгом проглотит эти страницы. Но я не уверен, что этот восторг надо разделять. Совсем не уверен.

Герои повести - Генрих и Люси, его невеста, - участвуют в жестоком эксперименте по заброске людей в антимир. И вот они в антимире. Как ему и подобает, это очень странный, фантастический мир, изображенный, кстати, не так уж плохо.

Если бы тем дело и кончилось, я с удовлетворением смог бы отметить, что в бесплодной пустыне примитива читатель все же встретил нечто похожее на оазис.

Но очень скоро выясняется, что антимиров бесконечно много. И тут у Бердника начинается наворот несусветный. Такой, что дальнейший пересказ событий становится крайне трудным.

По той причине, что в один прекрасный момент из повести исчезает смысл. Пожалуй, это происходит здесь.

"Физический мир, антимир и мир синтеза, - пытается дать объяснение автор устами жителя какого-то из антимиров, - только первая ступень Беспредельности. Эволюция - это непрерывная пульсация Великой Спирали Бытия, охватывающая все существующее в бесконечности Космоса. Все взаимодействует, обусловлено тесными причинными связями.

Достижение в одном мире - это достижение для всего Космоса, падение в одном мире - падение, тормоз для всей Спирали. Микрокосм и макрокосм едины. Они неисчерпаемы во всех аспектах, вечны и неизменны в сущности и бесконечно изменчивы в своих проявлениях на разных этапах бытия".

Выслушав такое объяснение, Люси "жалобно шепчет":

"- Мозг не может все воспринять! Но то, что вы говорите, прекрасно!" "Не понимаю, но нахожу прекрасным..." Первое, безусловно, верно: понять "объяснение", а следовательно, уразуметь логику и смысл происходящего в повести почти невозможно.

Но следует ли непонятное считать прекрасным?

Самый элементарный анализ показывает, что позиция "не понимаю, но нахожу прекрасным" принадлежит не Люси, а автору. Иначе зачем было писать то, чего никто, в том числе и автор, толком понять не может? Граница между смыслом и бессмыслицей, между логикой и бредом исчезает во снах. Да и те фантасмагорические картины сновидений часто связываются воедино своеобразной логикой. Но должна ли фантастика стремиться в призрачный мир ирреального, где нет никаких опор, где все зыбко, зашифровано, символично, загадочно и непонятно? Убежден, что этого делать нельзя, хотя на Западе и процветает так называемая "абстрактная литература", в произведениях которой что ни фраза, то иероглиф. Такая литература перестает служить средством выражения духовного мира людей.

Я не склонен, однако, отождествлять "Путешествие в антимир" с произведениями "абстрактной литературы". Не склонен потому, что в фантасмагорических картинах, рисуемых Бердником, все-таки можно уловить мысль. Наша жизнь (антимир тут ни при чем) имеет как бы два полюса: невежество, злоба, с одной стороны, совершенство, красота, добро - с другой. И все располагается меж этими полюсами, ступенька за ступенькой. И все, что происходит, наше поведение в том числе, так или иначе влечет мир к какому-нибудь из полюсов.

Не берусь утверждать, что мысль понята безусловно правильно: происходящему в повести можно дать и другое объяснение. Но думаю, что все же не слишком ошибаюсь в толковании. И если догадка верна, хочется спросить: зачем для иллюстрации понятной в своей основе и не столь уж глубокой мысли надо было идти на конфликт, со смыслом и логикой?

Вероятно, объяснение этому вот какое. Берднику не чужд полет фантазии. Но этому полету мешает как литературная беспомощность, так и неумение строить выдумку правдоподобно. Это сковывает, мешает фантазии Бердника разыграться, в силу чего она и не поднимается выше уровня примитива.

И вот автор, наконец, дает ей свободу, отбрасывая прочь какую бы то ни было научную основу, логику. Фантазия немедленно расцветает иышным цветом. Но "победа" обходится слишком дорого...

Ничто так не выдает беспомощность, как нагромождение фактов, говорил Бальзак. По-моему, ничто так не выдает беспомощность фантаста, как безудержное нагромождение событий, одно невероятней другого. В менее броской форме это нагромождение присуще не только Берднику, но и другим, о ком мы ведем разговор. Делается это невольно и по вполне понятной причине. Не будь нагромождения "острых" событий, "фантастических" картин, любой редактор хоть чуть-чуть со вкусом незамедлительно увидел бы, что перед ним не произведение литературы, а пустота. Ну как же: специфика жанра... А она вовсе не в этом. Вспомним: много ли острых приключений, сверхфантастических картин в "Туманности Андромеды" Ефремова? Даже самое, пожалуй, остросюжетное и "сверхфантастическое" произведение - "Солярис" Лема - и то не выдержит соревнования со многими "шедеврами" псевдофантастики. Так что да не застелет ваши глаза, товарищ редактор, вся эта маскировочная пыль.