Основной закон-2 - Дмитрий Николаевич Матвеев

В крошечном бочажке размером в две ладони получилось даже поглядеться на себя.

Из воды на Валеру смотрел совершенно незнакомый человек. У него было жесткое худое лицо с резко выступающими скулами, прямые, плотно сжатые губы, седые виски. И мертвенно-холодный, ничего не выражающий взгляд. Наверное, этого человека не смогут найти посланные за ним люди просто потому, что никогда его не видели. Этот, что отражался сейчас в воде и тот, кого Валерик привык по утрам видеть в зеркале, имели отдаленное сходство, но не более того. Внимания полиции можно не бояться. Только глаза бы прикрыть, а то найдутся бдительные граждане и донесут куда не надо. Но с этим вполне могут помочь темные очки.

Валера разделся, вымылся, переменил бельё и носки, натянул чистую футболку и пропахшие дымом джинсы. Накинул куртку, надел рюкзак и двинулся дальше.

Лес подступал к самым домам. Вот кончились деревья, и через десяток метров уже улица. Люди ходят, машины разъезжают. Пусть числом немного, но все же. Проходящий мимо мужчина из местных пристально глянул на чужака, и Валеру охватил иррациональный страх: слишком долго он убегал, слишком старался спрятаться. И внезапно ему померещилось, что все вокруг только на него и смотрят, только его и ждут. По спине прокатилась струйка холодного пота. Инстинкт беглеца, ведший его сквозь лес последние дни, едва не заставил бегом броситься обратно. Но прошла секунда, другая, а никто не спешил показывать на него пальцем и звать полицию. Мужчина лишь глянул с интересом и прошагал мимо. Валера выдохнул и двинулся вперед, с каждым шагом возвращая уверенность в себе и отстраненность от мира.

***

В поселке, даже в большом, каждого чужака видят издалека. А пришедшего из леса – тем более. Вот и молодой парень с седыми висками был мгновенно замечен скучающими кумушками, собравшимися посплетничать около промтоварного магазина. Пристать к парню с расспросами они не успели, уж очень быстро он проскочил мимо них, но приметили каждую деталь: во что одет, во что обут, что на спине тащит. А приметивши, подробно меж собой обсудили, каждую косточку добела перемыли. Парень же, проведя в магазине с полчаса, вышел на улицу, нацепил темные очки, огляделся по сторонам и подошел как раз к тем самым скучающим теткам.

- Здравствуйте.

Голос его звучал холодно, словно говорил не живой человек, а японский робот, которого недавно показывали по телевизору.

- Здорово живешь, - ответила одна из них. – Что глаза-то спрятал?

- Чтобы людей не пугать, - так же бесцветно ответил парень.

И прежде, чем тетка успела подобающим образом ответить на такое вопиющее хамство, спросил сразу у всех:

- Скажите пожалуйста, где здесь можно снять комнату на одну ночь?

- А вон через два дома за углом гостиница, - подсказала другая тётка, старательно пряча ехидство, так и норовящее прорезаться в голосе.

Третья окинула взглядом парня и прозорливо добавила:

– Лишнюю бумажку прибавишь, с тебя и паспорта не спросят.

- Спасибо, - поблагодарил парень и отправился в указанном направлении.

Когда он отошел достаточно далеко, первая тетка возмущенно заявила:

- Надо же какая молодежь нынче пошла! Ни тебе здрасьте, ни тебе до свидания.

- Ничего, Алька с него три шкуры сдерет, - утешила её другая.

А третья промолчала. Что-то увиделось ей в этом парне. Такое, что мешало вот так вот огульно хаять его за глаза.

***

Парень, который появился в гостинице, Алевтине сразу не понравился. Слишком молодой, слишком наглый, и почему-то в темных очках. Попросил номер с ванной, а через десять минут пришел жаловаться: мол, горячей воды нет. Но просил-то он не горячую воду, а ванну! Ванна есть, и нечего тут предъявлять. Клиент полез в бутылку: мол, возвращай деньги, я съезжаю.

В принципе, если подойти по-человечески, понять парня было можно. Видно ведь – из леса вышел, хочет помыться, постираться, в порядок себя привести. Но сегодня утром поцапалась Алевтина с матерью. Из-за пустяка поругались, а обида до сих пор терзает. Ну взяла она пару тыщ из похоронного конвертика. Так ей же надо было! А эта принялась разоряться, будто её подчистую ограбили. Алевтина в сердцах дверью хлопнула, да ушла на работу. И теперь зудело в её душе раздражение, искало выхода. И вот он, выход, как раз и пожаловал.

- Ишь чего захотел! – заголосила она. – Деньги ему верни! Белье, поди, измял, полотенца изгваздал, да еще поглядеть надо, все ли вещи на месте.

Выпалив первую пристрелочную фразу, Алевтина приостановилась, чтобы набрать в грудь воздуху, и вдруг обнаружила, что парень стоит у стойки и внимательно смотрит на нее через свои темные очки. И как-то внезапно поубавилось у неё запалу. Но смолчать она была не в силах:

- Чего уставился? Не на базаре! Ишь, зенки вылупил!

И тут парень снял очки.

Алевтина поперхнулась на полуслове, увидев холодный, мертвый взгляд. Ей стало страшно мало не до мокрых трусов. Вот когда кричать бы! Кричать и бежать, куда глаза глядят. Но крик замерз в горле, а ноги словно приросли к полу.

А парень вздохнул и сказал:

- Дурная ты женщина, Алевтина. Дурная и склочная. А потому не видать тебе счастья. Ни простого женского, ни трудного человеческого.

В его словах не было укора, сожаления или какой другой эмоции. Просто сухая констатация факта. А потом он надел очки, подхватил свой рюкзачок, повернулся и вышел. Алевтина еще минут пять сидела, открывая и закрывая рот, не в силах сказать ни слова. А когда отмерла, парня и след простыл. А с ним исчезла и пятитысячная бумажка, двойная цена за самый дорогой номер с ванной. И словно схлынуло наваждение. Бежать и кричать было уже поздно, и Алевтина схватила телефон и принялась набирать «02».

- Алло, полиция? Меня ограбили!

***

Комнату Валере сдала пожилая женщина, торговавшая у продуктового магазина овощами с грядок: морковка, лук, огурцы-помидоры. Всё красивое, сочное, яркое. И сама яркая, светлая. Не снаружи – изнутри. Сейчас, на фоне собственной пустоты, это чувствовалось особенно четко. И в душе проклюнулось зернышко тепла в ответ. Даже получилось чуточку улыбнуться, и голос перестал быть таким безжизненным.

- Добрый день, уважаемая…

- Дарья Федосеевна, - подсказала женщина. – Издалека к нам?

- Издалека и ненадолго.

- Жаль, - погрустнела Дарья Федосеевна.

- Как знать, - прищурился Валера, - как знать. А не знаете ли вы хозяйки, которая может сдать на ночь комнату?

- Как не знать, знаю, - прищурилась в ответ