Фугу - Михаил Петрович Гаёхо

Старухи развеялись ветром. Нестор сел на освободившуюся ступеньку.

Он закрыл глаза и увидел, как где-то внизу длинная рука в перчатке открывает вентиль с веселящим газом (закись азота, эн-два-о).

6

— Поздно, — сказал высокий человек со своей ступеньки. Он был лысый, но Нестор понял, что это человек в шляпе.

«Да и некуда», — подумал Нестор, оглядываясь на милиционеров, которые только что поставили его на ленту эскалатора, а теперь смотрели сверху.

— А когда-то я мог, — сказал человек в шляпе.

— Вы не думаете, что это газовая атака там, внизу? — спросил Нестор. — Cлезоточивый какой-нибудь газ, сирень-черемуха. — И человек приподнял в знак согласия шляпу, которой до последнего момента у него на голове не было, но когда стало нужно, она оказалась.

— А я полагаю, что не газовая атака, а перестрелка из газовых пистолетов, — сказал возникший рядом человек с бородой и усами.

— Все же лучше, чем реальная стрельба, — сказал человек в шляпе.

— Иногда хорошо иметь с собой пистолет, хотя бы травматический, для защиты от хулиганов, — сказал человек с бородой, — но стрелять из пистолета в метро — это небезопасно для окружающих.

— А я придумал, — сказал человек в шляпе, — нужно, чтобы у людей были пистолеты, стреляющие шариками с краской. Если на человека напали, он стреляет в агрессора и метит его несмываемой краской.

— Пейнтбол, у людей это называется пейнтбол, — сказал человек с бородой, — а пистолет, стреляющий шариками, называется маркер.

— Я предпочитаю называть его «пистолет», — возразил человек в шляпе, — это название больше соответствует предназначению. Маркер — для игры, а пистолет — для обороны. Из этого пистолета пострадавший стреляет в агрессора. Которого, окрашенного, на выходе с эскалатора встречают эти, — он подмигнул в сторону Нестора, — розовые лица под желтыми козырьками фуражек.

— Может быть, желтые лица под розовыми козырьками? — поправил его бородатый.

— Желтые, зеленые — все равно, только козырек должен быть черный.

— Но хулиган уже успеет нанести человеку телесные повреждения, — возразил бородатый.

— Его должна остановить неотвратимость наказания.

— А если сам хулиган начнет баловаться таким пистолетом?

— Очень просто, — сказал человек в шляпе, — нужно, чтобы каждый пистолет можно было опознать по результатам выстрела и выйти на хозяина. Например, делать ствол с впрессованным вкладышем, который добавлял бы к красящему шарику микроскопическое, но достаточное для обнаружения количество специальной смеси точно отмеренного состава, — этакую своего рода химическую метку.

— А можно интереснее сделать, — сказал человек с бородой, — стрелять не шариком, а струей из баллончика, на коротком расстоянии этого достаточно. И — внимание — нужно, чтобы часть струи отклонялась в обратную сторону, пятная самого стреляющего, то есть обороняющегося. Это будет способствовать тому, чтобы баллончик использовался только в действительно серьезном случае. А на выходе с эскалатора желтые лица в фуражках остановят обоих и разберутся.

— Я придумал еще, — сказал человек в шляпе, — можно совместить камеры наблюдения и стреляющие краской устройства. И расставить повсюду. Так что нарушитель порядка неминуемо будет помечен. И желтое лицо, стоящее у выхода с эскалатора, сможет опознать его и принять меры.

— Правильно, — сказал человек с бородой, — еще можно изготовить специальные хлоппакеты с краской, которые, взрываясь, помечали бы цветами радуги жертву, преступника и окружающих их свидетелей.

— Вот, — человек в шляпе что-то вынул из своей шляпы и протянул Нестору, — бери.

— Что это? — спросил Нестор.

— Те самые хлоппакеты. Бери.

— Там есть лента с липучкой, — сказал бородатый, — прикрепляешь пакет на лоб, и когда тебя бьют по голове, он взрывается цветами радуги.

— И никто не уйдет не отмеченным, — сказал человек в шляпе.

— Вы думаете, что там могут побить? — Нестор посмотрел вниз.

— Мало ли что, — сказал человек.

— Нет, не хочу, — сказал Нестор.

— Нет так нет. — Человек отбросил хлопушку прочь, и она весело взорвалась где-то.

А человек достал из шляпы белого кролика.

7

Вокруг стояли и причитали старухи, одетые в черное.

Обернулись на Нестора: «Это все он».

Перестали причитать и плакать и угрожающе надвигались.

— Это он! — тыкала пальцем одна, самая худая и черная.

У каждой старухи была палка, точнее сказать — клюка, а у некоторых — остро заточенный зонтик.

Уже не пальцем ткнула, клюкой. И все в глаз норовила, в глаз.

«Это кошмар», — подумал Нестор.

Одни подступали с верхних ступенек, другие — снизу. Их было много. Они поднимали на Нестора свои палки и зонтики.

«Это кошмар». Нестор почувствовал, что внутри холодеет, а снаружи покрывается мурашками.

Все в глаз норовила попасть, но промахивалась.

«Это кошмар, — подумал Нестор, — но это ведь МОЙ кошмар. В конце концов, кто я здесь, тварь дрожащая или право имею?»

Топорик на петельке был у него под мышкой. Нестор достал и ударил.

И старух — тех, что оказались на пути, оказалось совсем немного.

8

Во сне — если это не легкий кошмар, по частям вспоминаемый утром, а настоящий, тяжелый сон, начало которого потеряно и забыто, а конец неразличим в перспективе, — во сне этом бесконечном каждое событие имеет шанс повториться, да что там — «имеет шанс», оно должно повторяться, и повторяться неоднократно.

Эту истину Нестор усвоил и ждал повторения.

И вот, повторилось. Хотя он мог сомневаться — считать ли это повторением случая, когда она, Лиля, пробежала мимо — по лестнице вниз, в той же юбке широкой с цветами и листьями. Стуча каблучками так, словно каменные были ступеньки или как по асфальту (стук, видимо, только в воображении Нестора был, как, впрочем, и все остальное). Он хотел догнать, предостеречь от того, что внизу — где стрельба, и газовая атака, и много пар сапог пинают железную бочку. Но остался на месте. Пробовал встать, но нога заболела в колене. С больной ногой не догнать. А когда нога прошла, то уже поздно было.

— Поздно, — сказал появившийся человек в шляпе и добавил, помедлив: — А когда-то я мог…

9

Человек стоит на ступеньке эскалатора, ведущего вниз.

А внизу — яма.

Не платформа с ее ровным каменным полом, а яма прямо в том месте, где закругляется лента эскалатора. Глубокая яма, в которой дно не просматривается даже мысленно — то есть не то чтобы этого дна впрямую не было, но как-то оно не предусмотрено планом.

И все, кто спускается вниз, в конце пути падают в эту черную яму.

Они обречены с самого того момента, как встали на ленту эскалатора.

Но у человека есть шанс изменить свою судьбу.