Руководство по истреблению вампиров от книжного клуба Южного округа - Грейди Хендрикс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне понравилось то, что ты сегодня сделала, – сказала Китти.
– Мне следовало найти время, чтобы прочитать эту книгу.
– Зачем? Она жутко скучная. Я смогла кое-как прочитать лишь первую главу.
– Мне нужно написать Марджори записку. Извиниться.
Мэриэллен прищурилась сквозь дым, присосалась к своей сигарете и выдохнула:
– Марджори получила то, что заслужила.
– Послушай. – Китти повернулась спиной к дому на случай, если Марджори наблюдает в окно и умеет читать по губам. – В следующем месяце у меня соберется небольшая компания, чтобы поговорить об одной книжке, там будет и Мэриэллен.
– Я не думаю, что у меня найдется достаточно времени, чтобы посещать два книжных клуба, – сказала Патриция.
– Поверь, после того, что сегодня произошло, с клубом Марджори покончено.
– И какую книгу вы читаете? – спросила Патриция в поисках повода сказать «нет».
Китти засунула руку в джинсовую сумку, что висела у нее на плече, и достала дешевую книжонку в бумажном переплете, из тех, что продаются в аптеках.
– «Свидетельство любви: Истинная история страсти и смерти в пригороде», – показала она обложку.
Патриция была ошеломлена. Это была одна из низкосортных вещиц о реальных криминальных историях, и было совершенно очевидно, что Китти читала ее. Но разве можно сказать человеку, что у него дрянной вкус, даже если так оно и есть?
– Не совсем уверена, что это мне интересно, – пролепетала Патриция.
– Это про двух женщин, что были лучшими подругами, а потом порубили друг дружку топорами. И не притворяйся, что не хочешь узнать, почему это произошло.
– Джуд незаметен не просто так, – проворчала Мэриэллен.
– А вас только двое?
Сзади прозвучал писклявый, словно свисток, голосок.
– Всем привет! – Это была Слик Пейли. – О чем это вы тут болтаете?
Глава 2
Где-то в недрах коридоров Академии Албемарл прозвенел последний звонок, двойные двери раскрылись и извергли наружу толпу малышей, накрепко пристегнутых к пухлым, искривляющим позвоночник ранцам. Они, словно пожилые гномы, ковыляли к стоянке автомобилей, согнувшись в три погибели под тяжестью пособий, блокнотов на кольцах и учебников по обществознанию. Патриция увидела дочь и посигналила. Та радостно побежала к машине, смешно подпрыгивая на ходу, и от умиления у Патриции защемило сердце. Девочка плюхнулась на пассажирское сиденье, перекинув рюкзак с книгами себе на колени.
– Ремень, – напомнила Патриция, и Кори щелкнула замком.
– Почему ты заехала за мной сегодня? – спросила она.
– Подумала, что можно заскочить в обувной магазин и посмотреть бутсы. Разве ты не говорила, что тебе нужны новые? Потом я не прочь заглянуть в «Самый лучший йогурт»[10].
Лицо ее дочери засветилось. И пока они ехали через мост Уэст-Эшли, Кори рассуждала о принципиальной разнице между бутсами, что купили другие девочки, и доказывала, что ей нужны именно с крепкими шипами, чтобы играть на жестком покрытии, а не те, в которых играют на мягком; и без разницы, что они в основном бегают на траве, бутсы с крепкими шипами позволяют бегать быстрее. Когда она на секунду остановилась, чтобы перевести дыхание, Патриция быстро проговорила:
– Я слышала, что произошло во время перемены.
Взгляд Кори тотчас потух, как будто ее выключили изнутри, и Патриция немедленно пожалела о том, что затронула эту тему, но она обязательно должна была что-то сказать – не это ли является основной задачей всех матерей?
– Не знаю, почему Челси стянула с тебя перед всем классом штаны, – сказала она. – Но с ее стороны это было отвратительно. Я обязательно позвоню ее матери, когда мы вернемся.
– Нет! – воскликнула Кори. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Ведь ничего особенного не произошло. Подумаешь! Пожалуйста, мама!
Родная мать Патриции никогда ни в чем не вставала на ее сторону, и Патриция хотела, чтобы Кори поняла: это не было наказанием, это было то, что следовало сделать; но Кори отказалась идти в обувной магазин и пробормотала что-то насчет того, что ей вовсе не хочется замороженного йогурта, и Патриция с горечью осознала, что, пытаясь быть хорошей матерью, каким-то образом превратилась в злую ведьму Бастинду. Поворачивая на подъездную дорожку к дому, она мертвой хваткой сжала руль, так как заметила белый «кадиллак» размером с небольшую лодку, загораживающий путь, и Китти Скраггс, стоящую на ступеньках крыльца, – вот уж кого она меньше всего хотела сейчас видеть.
– При-и-ивет! – пропела Китти, и от этого голоса у Патриции тут же свело зубы.
– Кори, это миссис Скраггс, – проговорила Патриция, натужно улыбаясь.
– Приятно познакомиться, – пробормотала Кори.
– Ты – Кори? – переспросила Китти. – Слышала, что малышка Донны Фелпс сделала с тобой сегодня в школе.
Кори стояла, низко опустив голову, волосы падали ей на лицо. Патриции хотелось сказать Китти, что она делает только хуже.
– В следующий раз, если Челси Фелпс попробует выкинуть нечто подобное, – начала Китти, приближаясь к ним словно большой пароход, – громко-громко, во всю мощь своих легких, прокричи: «Челси Фелпс в прошлом месяце ночевала у Мерит Скраггс, обоссала свой спальный мешок и свалила все на собаку!»
Патриция не могла поверить своим ушам. Она никогда не позволяла себе говорить что-либо подобное о чужих детях. Она повернулась к Кори сказать, чтобы она не слушала, но увидела, что та, широко распахнув глаза и открыв рот, в восхищении смотрит на Китти.
– Правда? – прошептала ее дочь.
– А еще она пукнула за столом и попыталась все свалить на моего четырехлетнего сына.
Остолбенев от услышанного, Патриция в первые минуты не знала, что и сказать, и тут Кори принялась хихикать. Она так смеялась, что не смогла более стоять на ногах и опустилась на ступени крыльца, начав икать.
– Пойди в дом и поздоровайся с бабушкой, – сказала Патриция, внезапно почувствовав сильную благодарность к Китти.
– Они так непредсказуемы в этом возрасте. – Китти проводила Кори глазами.
– Да уж, это так.
– Этакие маленькие бомбочки, которые надо запрятать в мешок и выпустить, только когда им стукнет восемнадцать. Держи, я привезла тебе это.
Китти протянула Патриции новенький экземпляр «Свидетельств о любви» в блестящей обложке.
– Я знаю, ты думаешь, что это макулатура. Но здесь есть всё: страсть, любовь, ненависть, жестокость, восторг и азарт. Это как Томас Харди, но только в мягкой обложке и с восемью страницами фотографий в середине.
– Ну, не знаю, – сказала Патриция. – У меня не так много времени…
Но Китти уже ретировалась к своей машине. Патриция решила, что этот мистический роман должен быть назван: «Патриция Кэмпбелл, или Неспособность сказать „Нет“».
К собственному
