М. В. Ломоносов и основание Московского университета - Михаил Тимофеевич Белявский

русские революционеры-демократы, примыкает и интересная, хотя и не без ряда ошибок, незаслуженно забытая работа А. Щапова, высоко оценивающая роль Московского университета в развитии и пропаганде материализма и специально останавливающаяся на его деятельности в этом направлении в XVIII веке[20].

Русские революционные демократы большинство своих работ были вынуждены печатать в подцензурной печати и поэтому не имели возможности открыто высказывать свои мысли об условиях и путях развития передовой русской культуры и науки. Это сказалось и на статьях Белинского, и на рецензиях Чернышевского на юбилейные издания университета в 1855 году, и на ряде других работ, вышедших из-под пера представителей демократического направления в культуре и освободительном движении. Это в известной степени облегчало распространение антинаучных концепций, относящихся к истории Московского университета, и событиям, связанным с его основанием. Только в наше время советские ученые восстановили историческую правду о жизни и трудах Ломоносова и его роли в основании старейшего университета страны и влиянии на направление деятельности Московского университета в первые годы существования.

Книги и статьи С. И. Вавилова, А. А. Морозова, Б. Д. Грекова, М. Н. Тихомирова, Д. Д. Благого, В. В. Виноградова, Г. С. Васецкого и других советских ученых показали все величие благородной патриотической деятельности Ломоносова, сумевшего в условиях самодержавно-крепостнической России XVIII века раскрыть «с необычайной силой и выразительностью те особенности русского научного гения, которые потом проявились в Лобачевском, Менделееве, Бутлерове, Лебедеве, Павлове и прочих представителях русской науки»[21].

Следует отметить, что и эти работы не свободны от отдельных ошибок. Наиболее показательны в этом отношении книги Б. Н. Меншуткина[22]. Проделавший колоссальную работу по выявлению и публикации естественно-научного наследства Ломоносова и много сделавший для популяризации его деятельности, Б. Н. Меншуткин в то же время изображал его учеником и последователем то Лейбница, то Вольфа, отрицал самостоятельность ряда его открытий, говорил о том, что работы Ломоносова остались неизвестными и поэтому не оказали никакого влияния на последующее развитие науки.

Среди работ о Ломоносове необходимо выделить книгу А. А. Морозова, в которой дана яркая биография и характеристика многосторонней деятельности М. В. Ломоносова[23]. Однако не все стороны его деятельности изучены и освещены автором с одинаковой полнотой. Более обстоятельно исследованы его философские взгляды и работы в области естественных наук. В то же время деятельность Ломоносова в области распространения просвещения показана гораздо слабее. Особенно бледен раздел о его деятельности по основанию Московского университета. К сожалению, это общий недостаток работ, посвященных Ломоносову. Советские историки до сих пор не уделяли достаточного внимания ни теме «Ломоносов и Московский университет», ни истории Московского университета вообще.

Совершенно неудовлетворительна ни по общему направлению, ни по фактическому материалу юбилейная серия «Ученых записок», выпущенная Московским университетом в 1940 году[24]. Как очерки истории отдельных наук в университете, так и «Очерки истории Московского Университета» написаны на низком научном и идейном уровне и изобилуют грубейшими ошибками. В работе авторов очерков ясно ощущается спешка, плохое знание материалов, покорное следование за Шевыревым (исключение составляет, в общем, удачный очерк по истории географии).

Особенно ярко сказались недостатки серии в обобщающей статье С. В. Бахрушина «Московский Университет в XVIII веке»[25]. Автор не только не разоблачает реакционный и антинаучный характер книг Шевырева, но по основным вопросам фактически солидаризируется с ним. Создателем университета оказывается у Бахрушина «вековой вельможа», привлекательный наружностью и «обхождением, со всеми упредительным, веселовидным, добродушным», «влиятельный по близости к стареющей императрице, «предстатель муз», корреспондент Вольтера, И. И. Шувалов»[26], Ломоносов оказывается на втором плане. Все успехи университета приписываются реакционерам: Дилтею, Фроману, Росту, Шадену, Рейхелю, Шварцу и другим. Русским же ученьем ломоносовского направления посвящается всего несколько строк (да и в тех автор путает имена и факты). Так же как и Шевырев, С. В. Бахрушин главное внимание уделяет официальной истории университета, излагая ее в соответствии с традициями буржуазной науки. В целом статья проф. Бахрушина представляет собой шаг назад даже по сравнению с имеющими почти полувековую давность работами Якушкина и Сперанского.

В последние годы (1949–1952) появился ряд работ, посвященных различным вопросам истории русской культуры и общественной мысли России XVIII века. В этих работах в основном правильно характеризуется содержание и значение деятельности Московского университета в первый период существования, его роль в истории русской национальной культуры и науки, подчеркивается ломоносовское направление работы университета в 50—80-х годах XVIII века[27]. Значение указанных работ в том, что они пытаются пересмотреть вопрос о месте Московского университета в развитии русской науки и культуры и его роль в формировании передовой общественно-политической мысли России. Однако все эти работы касаются истории Московского университета лишь попутно при исследовании других вопросов.

Первой попыткой дать научную историю основания Московского университета является вышедшая в конце 1952 г. монография Н. А. Пенчко «Основание Московского Университета». Написанная на основе большого количества архивных и других материалов, работа Н. А. Пенчко представляет несомненную ценность. В работе разбираются вопросы о проекте университета и роли Ломоносова в его составлении, о содержании идейной борьбы в университете в первые годы его существования. Особый интерес представляет глава «Организация научной части Московского университета по плану М. В. Ломоносова», в которой автор на основе ранее не использованного материала показывает полную несостоятельность продолжающей господствовать версии о том, что в Московском университете не было никаких лабораторий и кабинетов до приезда иностранцев, которые будто бы являются инициаторами научной постановки преподавания в его стенах.

Недостатком работы Пенчко является отсутствие необходимых обобщений и выводов по ряду вопросов, некоторая идеализация политики Елизаветы и Шувалова (как, впрочем, и личности Шувалова) в отношении Московского университета. Ошибочным является и стремление Н. А. Пенчко доказать, что политика самодержавия в отношении университета приобретает реакционный характер только после назначения куратором университета ставленника Екатерины II Адодурова. Это приводит автора и к другому ошибочному утверждению о том, что единственными представителями реакционно-монархического направления в университете были профессора-иностранцы.

Уже после того, как работа над настоящей книгой была завершена, вышел I том «Избранных произведений русских мыслителей второй половины XVIII в.», в котором больше половины занимают работы учеников и последователей Ломоносова, трудившихся в Московском университете. Значение этого издания очень велико. Оно фактически вводит в научный оборот и делает доступным широким кругам читателей произведения лучших представителей передовой философской и общественно-политической мысли, способствует восстановлению исторической правды в истории русской национальной культуры и науки. Книге предпослана большая вводная статья И. Я. Щипанова, анализирующая философские и общественно-политические взгляды учеников и последователей Ломоносова и показывающая их место в