Измена в прошлом (СИ) - Марта Макова

Эту проблему Пашка решил сам.

— Юля, я должен уйти. У меня самолёт через три часа. В Москву к родителям хочу слетать. Прости. — он прижался своим лбом к моему и зажмурился. Красивое лицо исказила гримаса боли. — Прости, пожалуйста. Я люблю тебя.

Он, как будто прощался навсегда. Такая мУка была на его лице, что мне даже стало его немного жалко. Совсем чуть-чуть. И я погладила его по щеке.

— Иди, конечно, Паш.

Он тяжело вздохнул, посмотрел на меня так, будто сожалея о чем-то. Ну должен же он хоть в моём сне чувствовать вину за то, что сделал?

— Я люблю тебя! — отступил, и подхватив с лавочки, не замеченную мною, спортивную сумку, не оборачиваясь, пошёл по дорожке.

А я, пожав плечами, развернулась и пошла догонять маму.

Глава 3

Это был какой-то странный сон. Неправильный в своей точности деталей и событий.

Он всё продолжался и продолжался. Так долго, что временами я забывала, что это всё мне просто снится и полностью погружалась в происходящее, думала и действовала как в настоящей жизни.

Чистила зубы мятной пастой, расчёсывала свои длинные волосы и собирала их в привычную тугую косу. Шла рядом с мамой по апрельской, зелёной от молоденьких, едва распустившихся листочков, аллее. Ёжилась от утренней прохлады. Вдыхала свежий воздух, который пах зеленью и оттаявшей весенней землёй

Входила в главную проходную и, поднявшись по лестнице на второй этаж, шла к знакомому машбюро. Рассеянно улыбалась и здоровалась с девочками, которые шумно обсуждали что-то, смеялись, снимая с печатных машинок кожаные защитные кожухи и готовились к работе.

Я всё-всё про них знала. Будущее каждой из них. Кто и когда выйдет замуж, кого родит, и почему разведётся. Люся уйдёт очень рано. В тридцать три умрёт при родах, и муж Мишка останется один с двумя детьми. Мы хоронили её всем, развалившимся к тому времени, коллективом. Дружно рыдали от раздавившего нас ужаса произошедшего. Татьяна, наша двадцатисемилетняя старая дева, через пять лет выйдет замуж за сорокалетнего мужчину и уедет с ним в Мурманск. Остальные останутся здесь. Будут выживать в сложные и безденежные девяностые кто как может.

Я даже печатала какие-то приказы, заново привыкая стучать по клавишам. Печатная машинка это вам не клавиатура ноутбука, где клавиши, надо — не надо, отзываются на самоё лёгкое прикосновение. Здесь приходилось лупить с силой. "Принять", "уволить", "объявить", вынести", один за другим складывались в синюю папочку листочки с приказами. Было даже интересно.

"Щёлк", "щёлк", "щёлк", трещали клавиши печатающих машинок, "вжжик" визжали передвигающиеся каретки, "бум" возвращались на место отпущенные рычажки. Шуршали бумаги, стучали каблуки ходящих по кабинету девочек.

Я тайком озиралась вокруг, разглядывала всех и всё, глупо улыбалась и постоянно получала замечания от Пистимеи.

И каждую свободную минуту убегала в коридор, чтобы посмотреть в открытую дверь на работающую маму.

Сколько по времени сниться сон? Несколько минут? Час? Два? Учёные утверждают, что за ночь может присниться четыре — пять снов с разницей в несколько часов. Мой сон тёк непрерывно, по ощущениям бесконечно долго. Скучно и монотонно, как и все мои рабочие дни в молодости.

Немного разбавил его обеденный перерыв, когда мы дружной стайкой отправились в столовую на первом этаже. Девчонки о чем-то щебетали, стоя в длинной очереди на раздаче, гремели металлические разносы, звенел кассовый автомат, выбивая чеки, а я вертела головой с любопытством рассматривая всё вокруг.

Нарисованное на стене панно с рабочими в комбинезонах и работницами в косынках, которые с энтузиазмом шли куда-то в счастливое будущее, не выпуская из рук молотки и пилы. Столы и стулья на металлических ножках, которые противно скрипели об бетонный пол, когда их отодвигали, чтобы сесть. Мокрые после мойки губастые тарелки, в которые, стряхнув из них оставшиеся капли воды, повариха, в накрахмаленном колпаке, ловко наливала суп большим половником.

Когда подошла моя очередь, я растерялась, и недовольная повариха раздражённо буркнула:

— Ну? Чего тебе? Не задерживай!

— А что есть? — мне стало неловко. И чего это я? И правда торможу.

— Щи и рассольник с перловкой.

— Давайте рассольник. Ещё винегрет.

— Сама возьмёшь, для кого поставили? — махнула она головой в сторону витрины.

Так знакомо всё, такой возврат в прошлое, как будто макнули в воду с головой, даже стало смешно.

В общем, я насладилась прошлым. Ровно в семнадцать ноль-ноль, девчонки начали вставать с рабочих мест, разговоры стали громче, а атмосфера в помещении веселее. Все дружно засобирались, накрывая машинки кожухами и бросая в свои сумочки помады и пудреницы.

Пистимея демонстративно посмотрела на часы и недовольно поджала губы. Была бы её воля, оставила бы нас работать до самой ночи. Но времена были ещё не те. Сейчас, после семнадцати ноль ноль, она больше не имела над нами никакой власти.

Домой мы тоже возвращались с мамой. Я подождала её в, наполненном довольным гулом и спешащими с работы женщинами, коридоре.

Обратную дорогу мы молчали. Мама что-то обдумывала, покусывая нижнюю губу.

— Мам, о чём задумалась? — мне очень хотелось поговорить с ней о чём-нибудь.

— Шурочка должна достать несколько баночек зелёного горошка. И говорит, им обещали какую-то немецкую ветчину консервированную, в военторг завезти. Сказала, что оставит для меня. На твою свадьбу. — поделилась мама заботами, а я в очередной раз задумалась, какой беспечной и счастливой была в свои восемнадцать. Совершенно не интересовалась, как маме удалось накрыть такой богатый и разнообразный стол на нашу с Пашкой свадьбу. Сколько хлопот ей это доставило.

— Мам, спасибо тебе за всё! — я на ходу обняла её и поцеловала в щёку. — Прости, что совсем не помогала тебе.

— Да что ты, Юль! Это же праздник твой, радуйся просто. Жизнь длинная — успеешь ещё нахлопотаться. — засмеялась мама и чмокнула меня в ответ. — Пользуйся моментом и просто наслаждайся. Когда, как не сейчас?

Мама была права. Это был, пожалуй, самый счастливый год в моей жизни. Я была безумно влюблена и летала на крыльях. Никогда больше я никого так не любила, как Пашку.

Глава 4

Второй раз я увидела Пашку в излюбленном молодёжью кафе в центре города. Здесь всегда было многолюдно, даже днём собирались большие компании прогуливающих пары студентов, просто праздная молодёжь. А вечерами и в выходные дни невозможно было найти свободный столик.

На дворе стоял ноябрь, хмурый и промозглый. Не самое удачное время для прогулок, но когда нас в молодости это останавливало? Промерзнув до костей, мы с подружками решили