Понедельник не начинается - Александр Данковский

– Сам напросился! – рявкнул кавказец, рванул из кармана пистолет и передернул затвор. Не знаю, хотел ли он просто попугать или чего посерьезнее: то, что мы почти совсем не испугались, его здорово завело.

Пистолет глухо клацнул. Бандюк потемнел лицом, снова передернул затвор (на пол вылетел патрон) и еще раз нажал на спуск. С тем же успехом. После третьей попытки пистолет намертво заклинило, и больше признаков жизни он не подавал.

Поясню. По не вполне понятным причинам магия плохо уживается с техникой. В присутствии сильных колдунов, как мы выяснили опытным путем, многие механизмы отказываются работать – подвижные части клинит, смазка вытекает, провода отпаиваются, микросхемы перегорают, датчики перестают срабатывать или, наоборот, срабатывают самопроизвольно. К счастью, проявляется сие не всегда – иначе тот же Зимка не смог бы и на трамвае ездить – а только тогда, когда маг прилагает определенные усилия. Вернее, «расслабления», как говорили ребята. «Вроде как обычно держишь определенную мышцу в тонусе – сфинктер, например – а потом отпускаешь, и из тебя вытекает наружу», – выдал как-то Леша не вполне приличную, зато вполне понятную аналогию.

Шеф предложил этому феномену философское объяснение – сколь красивое, столь же неопровержимое на практике. Мол, магия и техника – это две разных формы воздействия на реальность, на материю (как мертвую, так и живую). Друг с другом они не дружат. Причем чем сложнее механизм, тем нелюбовь сильнее. «Ну, а про то, как в присутствии определенных людей приборы начинают ломаться или показывать черт-те что, вам любой экспериментатор со стажем расскажет», – подтвердил собственный тезис ГВ, который, правда, был теоретиком.

«Духа огня можно вызвать заклинанием или спичкой. Но когда тебя одновременно зовут к двум телефонам, самое правильное решение – накрыть голову подушкой и не реагировать», – так высокую философию на бытовой уровень переложил Володя. К слову, компьютеры из этого правила выпадали и неплохо работали в присутствии большинства из нашей компании. Версию о «почти разумности» компов Лорд Винтер обхихикал, но другой не предложил (его самого персоналки не любили и зависали, когда он за них садился, втрое чаще, чем обычно).

Так вот, пистолет – это достаточно сложное техническое приспособление, содержащее элементы как чистой механики («металл» или «камень» в магической традиции), так и химии («огонь» и «земля»). Неудивительно, что в присутствии трех «магистров», как, с легкой руки братьев Стругацких, наши ребята дурашливо-уважительно называли друг друга, злосчастная «волына» засбоила.

– Шли бы вы, ребята, по-хорошему, – мягко заметил Алексей, покачивая свободной «нунчакой».

Естественно, по-хорошему «ребята» уходить не захотели. Поэтому здоровенный бритый наголо амбал с татарскими чертами лица таки огреб тяжеленной вакуумной резинкой по лбу. Синяка такой удар обычно не оставляет (как и недоброй славы носок с песком), но звон в голове идет знатный – могу засвидетельствовать, как сам однажды получивший. Амбал теперь тоже мог – он стоял, приподняв руки, словно хотел схватить себя за уши, но на полпути раздумал.

Такого его коллеги, естественно, перенести не могли и дружно двинулись вперед, мешая друг дружке в узком коридоре, стены которого подпирали ящики со всякой всячиной. Мат стоял до потолка. Точнее, это я так сначала подумал. Потому что через секунду нецензурная брань (довольно неизобретательная) посыпалась из бандюков как горох. Дело в том, что у одного из них развязались шнурки, и он банальным образом клюнул носом, крепко приложившись боком о недружелюбный деревянный ящик военного зеленого цвета. У другого лопнул ремень на брюках. К довершению представления под ноги самым ретивым подкатилась, прочертив дорожку на плитке пола, ослепительная шаровая молния размером вдвое меньше футбольного мяча – и оглушительно бумкнула, распространив крепкий запах озона. Вреда такой «свечик» нанести мог не более, чем петарда, но на неподготовленного человека действовал неслабо. Подействовал и на этот раз.

– Ловить вам тут, пацаны, нечего. А в следующий раз мы ждать не станем – и подкинем такой гостинец прямо в «жип». Выйти не успеете, сразу воспарите, – пообещал Леша.

– Мы люди серьезные, занимаемся серьезными вещами для еще более серьезных людей. И не любим, когда нам мешают, – пробасил Зимка, который, как я понимаю, и запустил «свечика». – По большому счету ясно, что вы сами не понимали, зачем сюда пришли. Так вот, и не понимайте дальше. Целее головы будут.

Для пущей понятности объяснения он поднял с пола здоровенный кусок арматуры (по-моему, его принес кто-то из нападавших да выронил в суматохе) и свернул аккуратным кренделем: «Вопросы еще есть?».

Вопросов не было.

Глава 3

В Новосибирске мое купейное одиночество было нарушено. Подсел Андрей, парень лет 25, темноглазый и темноволосый, курносый – таких скорее встретишь в Центральной Украине, а не на просторах Сибири. Сперва он показался мне не то чтобы худым, но каким-то тонкокостным, астеничным. Потом я понял – это из-за ростса (его 185 см с трудом помещались на вагонной полке). Ибо плечики у Андрюши были отнюдь не узенькими, а рельеф бицепсов и прочих дельтавидных под тоненькой футболкой вызвал у меня легкую зависть. Не Шварцнеггер – скорее что-то от Брюса Ли. Из багажа при нем был только новехонький брезентовый «Ермак». Интересно, в каких похоронках отыскал? У нас все магазины давно торгуют рюкзаками с «пенковыми» вставками под спину, а не этими допотопными алюминиевыми «кроватями». За «кровать», т. е. за станок рюкзака, был наискосок засунут кусок пластиковой трубы. Или короба для проводки – я не разглядел, а Андрей резво снял рюкзак и попытался засунуть на третью полку. Хотя нет, третья полка бывает в плацкартных вагонах, а в купе это, скорее, ниша, багажный ящик как потолком. В любом случае, попытка успехом не увенчалась. Ни силушкой, ни ростом парень обижен не был, но вагоностроители явно не рассчитывали на столь габаритные рюкзаки: «станкач» влазить на полку не хотел, упираясь в потолок брезентовым брюхом.

– Да поставьте его в проходе. И вещи доставать будет проще, – предложил я.

Андрей поблагодарил, вынул из рюкзачных недр спальный мешок и кой-какую одежду – и мы, положив «кровать» на бок, сунули похудевшее изделие советской спортивной промышленности под столик.

Спутником он оказался как раз по мне. Не слишком говорливый, но и не абсолютный молчун. Любитель ненаучной фантастики и вообще литературы, немного компьютерщик, немного технарь, немного турист… Направлялся он, как оказалось, в те же края, что и я. С этакой туристическо-этнографической целью.

Наверное, пришла пора рассказать и о цели моей, с позволения сказать, экспедиции.

Дело в том, что никто из наших, уходя, не сказал, куда собирается. Все они стали слышать Зов. Не знаю, делились ли «магистры» подробностями друг с другом, но мне ничего не сказал ни один. Ничего, кроме того, что появился на Земле маг «не чета нам-самодельщикам», и собирает он всех, кто ему нужен, для великого дела. «Понимаешь, человечество зашло не туда. И наша задача – заложить основы новой цивилизации», – так, прощаясь, объяснял мне Володя. Причем без пафоса, но и без обычной своей иронии – словно о решении математической задачи говорил.

Уезжали в одиночку, оставив жен и детей (у кого были) с обещанием пригласить к себе попозже, когда на новом месте обоснуются. Правда, Леша к этому времени успел развестись (чему я был даже рад – его Витку, вульгарную и нахальную, никто из нашей компании не любил) и просто ушел, оставив ей квартиру.

Никто из оставшихся родственников и знакомых о судьбе близких не волновался. А тот факт, что никаких контактов – ни адреса, ни телефона, – уходящие не оставляли, родня воспринимала совершенно спокойно.

– Понимаешь, Сережа, – говорила мне Людмишка, Димкина жена, – я просто знаю, что с ним все будет хорошо. Он обещал прислать человека с письмом – и пришлет. Сказал, что заберет нас, как только устроится – значит, заберет. А куда и когда – уже не так важно.

Я, честно говоря, обалдел. Люда осталась с пожилой мамой, десятилетней Светой и двухлетним Вадиком на руках. Их семью я помнил еще по студенческим временам. Людмишка, несмотря на внешность олененка (крохотная, худенькая, большеглазая и тихая, особенно в чужой компании) держала Димку в ежовых рукавицах. Главой семьи была она, ей принадлежало последнее слово в вопросах покупки компьютера или устройстве турника в коридоре («Портит внешний вид!»). И вдруг такая старообрядческая покорность мужу!

Конечно, многие из наших могли заморочить голову неподготовленному человеку (и неизвестно, чего тут было больше – магии или практической психологии, занятия по которой у нас тоже были). Но – неподготовленному, незнакомому, а не тому, с кем бок о бок прожил не один год. Людмилу можно было угостить «вареньем из выдуманных абрикосов», но отпросить Димку на недельную командировку порой никакая магия не помогала…