Странник и Шалопай - Сергей Минутин

Глава шестая

Шалопай

Шалопай давно был в кадровом резерве филиала «Небесной канцелярии», наблюдавшего за земными делами. Его там не то чтобы любили, но относились с сочувствием. Всякий раз, сбежав с Земли на небо, он не хотел возвращаться обратно. Но у небесных чиновников не было оснований держать его и на небе.

Причина его «метания» между небом и землёй была на удивление постоянна. На небе он скрывался от своих многочисленных поклонниц, а на Земле совершенно бескорыстно расточал свои таланты, чем ещё больше увеличивал количество своих поклонниц.

Небесные чиновники даже стали делать ставки на сроки его возвращений, и те, кто ставили на быстрое возвращение, втихомолку одаривали его каким–нибудь новым талантом.

В результате Шалопай стал самым талантливым и на Земле, и в филиале «Небесной канцелярии», но употреблял он свой талант по одному единственному варианту, который вновь и вновь возвращал его на Землю, не давая на небе возможности даже «прийти в себя».

Правда, у Шалопая были и более высокие покровители, наблюдавшие за развитием небесных талантов под женским воздействием, но он этого не знал и ругал чиновников из филиала за их привязанность к его плоти.

Чиновники согласно улыбались, ещё и подначивая его, задавая неизменно один и тот же вопрос: «Неужели на Земле нет женщины, ради которой хотелось бы вернуться?». Шалопай же неизменно отвечал, что очередь только в обратную сторону и, если ему не верят, то могут справиться у Ромео. [7]

Иногда Шалопаю давали отдохнуть, тем более, что он никого не раздражал. Гулял себе по облакам. Помогали ему и на Земле. И в этот раз, почувствовав волнения Шалопая, небесные друзья подсказали ему, что если он хочет на небо, то не надо тащиться опять в горы. В ближайшей день, там–то и там–то, автобус свалится в реку, упадёт самолёт, поезд сойдёт с рельсов, взорвутся два дома за номерами…, и погибнут несколько случайных прохожих при дележе нехитрой земной недвижимости. Шалопай выбрал самолёт и помчался догонять Странника.

Глава седьмая

Предсмертные мысли Шалопая

Шалопай, любимец мой, к чему скрывать святую правду.

Он сроду не жил по уму, он никому не верил, он наблюдал за тем, как ходят ноги с высоты головы, и выше прыгать не пытался.

Про честь и совесть он читал в романах, но только в детстве. Откроет он роман бывало, ну скажем «Война и мир», и только углубится в чтенье, как мать зовёт его к столу — обедать. Отложит он роман на самом интересном месте, в том месте, где честь и совесть устремились к сияющим вершинам жизни. А на столе горячий борщ, картошка и котлета, да к ним ещё компот добавлен. Какие тут высоты. Но роман длиннющий, так от обеда до обеда, осиливая миллионы букв и слов десятки тысяч, он ничего не понимая рос и креп от маминых обедов.

Кто в этом виноват? Отвечу смело я: «Условия, среда». Война и мир — две грани жизни человека, а между ними борщ, котлета и вечный зов: «Мам, пойду я погулять?».

А чадо ведь любимо, поэтому в ответ: «Иди, сынок, иди, но только ненадолго».

А что на улице?

Один сплошной кошмар. Вот баба–дура материт весь мир, увидев в нём свою вторую половину. Вторая половина — зовётся мужем, но чаще пьяною скотиной. Он пьян всегда от нестерпимой боли. Боль оттого, что баба его дура, что водка — дрянь, что закусь ещё хуже. От этой жути мужичок, увы, недолго проживёт. А по его кончине, баба–дура опять орёт, подвергнувшись припадку пессимизма. Старушкой дряхлой доживёт свой век одна, всем своим видом вселяя ужас в молодых девиц.

Девицы в бабке видят жизнь свою: букет на свадьбу, муж и кольцо, а дальше ор, и вот конец. Такой морщинистый конец, хоть говорят, что старость благородна.

Не будем мы оспаривать сей факт, но старость благородна, когда все вместе: бабуля и дедуля, затем их дети — отец и мать доходят до конца красивые, хоть и седые. Тогда в них видно благородство и мудрость пра–пра–пра….

Но не было в том месте, где вырос Шалопай, такой красивой старости, а бабы–дуры были. Ещё был лозунг «Стрикам у нас почёт», но не было стариков, а значит и почёта.

Поэтому на этой части суши, что зовут Россией, даже для детей на улицах мучение одно, и реки слёз текут по этому огромному, бескрайнему пространству.

Шалопай с детства видел сушу, видел реки. Это он видел, а про честь и совесть только слышал. О них он слышал от школьных учителей, перемещённых в школы по причине задержки взросления. Учителей было много, среди них преобладали женщины, которые должны были сглаживать пробелы родительского воспитания. В эту святую миссию учителей верили даже сами родители. Они не хотели видеть очевидного, того, что в их стране врачи существуют для того, чтобы народ был постоянно болен, а учителя — чтоб постоянно глуп.

Страна, в которой Шалопай проживал свою очередную жизнь, была закрыта со всех сторон. Поэтому учителя, упоминавшие Италию, Швейцария, Германию, Францию и прочие экзотические страны в связи с тем, что там жили и писали Тургенев, Герцен, Горький, Чехов, Достоевский, Гоголь и даже жили вожди мирового пролетариата, сначала вгоняли учеников в недоумение, а самых любопытных и в тоску.

Но, чтобы мысль о дальних странах мозги детей не разъедала, учителя давали разъясненья: «Лечились они там, ибо болели, но Ленин был всегда здоров, ибо в России бывал редко».

Шалопай на то и Шалопаем был, что во всём и всюду подозревал подвох. Он, мать его, тянул свою ручонку вверх и задавал вопрос: «Неужто в России нету мест для поправки подорванного здоровья?».

Сомнение есть страшный грех, когда уже указан путь и велено не сомневаясь идти до самого конца. А если там тупик? Ну а на что учителя.

А в это время Россия уже пела: «Наверно, всё от глупости, но ведь не все мы дураки». Эту мысль школьные учителя просматривали и неправильных песен не пели.

Шалопай же от чтения произведений перешёл к чтению дневников тех, кто «лечился» за границей в то далёкое время, когда ещё было можно. И обнаружил в дневниках он мысль о том, что «видится из далека большое». А Родина его была огромна. Поэтому чем дальше от неё, тем больше шансов рассмотреть её и крупно, и подробно.

Попробуй рассмотреть на месте идиота, коль идиоты все, а чуть отъехал за «бугор», вскарабкался на Альпы и образ «идиота» во всей красе обозревай. Но отдохнув, набравшись сил, поправив шаткое здоровье, перед возвращением в родные, милые места не надо забывать о том, что, чтобы морду не набили, начни ругать Европу и хвалить Россию. Ну, типа, мы умные, они — тупые, наш «Идиот», но он написан там.

Шалопай красот российских издалека не видел никогда, поэтому и ностальгией не страдал, лечиться рано начал водкой, мозги туманил табаком. Он был как весь великий и могучий народ, живущий на её просторах, с одной пропиской и одним гражданством.

Замечу, исторической правды ради, он не плохо жил в «оттепели», затем в «застое», в осенней грязи серых городов и летней духоте от дыма и пожаров. Он жил в России, поэтому какая разница, любил иль не любил, но он её любил.

Была ли у него причина для любви? Хороший, чёрт возьми, вопрос, и прост ответ.

Причина ставит нас на путь ещё задолго до нашего рождения. Как пел Высоцкий, так и есть, а пел он просто, хоть и хрипло:

Их брали в ночь зачатия,А многих даже ранее,Но вот живёт же братия,Моя честна компания.

Мы лишь ответственны за прохождение пути.

Причину Бог даёт, он наш фундамент.

Другое дело следствия, они родятся вместе с нами. И этими следствиями являются условия и среда.

Шалопай частенько напевал:

А вот они условия,А вот она среда.

Чтобы понять, о чём тут речь ведётся, надо сравнить культурное наследие народов разных. И от сравнений волосики на голове зашевелиться могут:

Что за дом такой,Как барак чумной,А народишко,Каждый третий — вор,Своротят скулу,Гость не прошенный,Образа в углу,И те перекошены.

И возникает здесь вопрос к тем, кто создаёт такую среду и такие условия. Кто причину своего создания, как создателя среды и условий искажает до совершенно диких следствий лишь себе в угоду.

Бог тут виновен, иль Создатель, или Творец всего? Открою истину, они тут не при чём. Они открыли путь, они же дали цель, они же совершили благо, наделив свои творения своей же ответственностью, уже за сотворенные творенья тех, причиной которых они стали. Что непонятно здесь? Шагай к вершинам, создавай условия, среду, ведущую всех к Богу.

Но, скажу честно, это очень трудно. Создание условий и среды — чистейшее проявление Духа. А как его пощупать, как положить в карман, как получить с него проценты.